Опрично-следственная связь

Почему Россия тратит рекордные средства на соцподдержку, но продолжает жить в нищете.

К актуальному вопросу борьбы с бедностью в РФ подключился Всемирный банк. В очередном «Докладе об экономике России» эксперты WorldBank сообщили нам две новости. Одну хорошую, и другую — так себе.

Хорошая новость та, что темпы восстановления экономики РФ ускоряются — и если в мире все пойдет по оптимистичному сценарию (дорогие углеводороды и снятие карантинов), то по итогам 2021 года экономика России вернется к «докарантинным» показателям.

Плохая же новость в том, что подъем экономики не хочет превращаться в рост доходов людей — ни два, ни три процента роста ВВП в год никак не позволят достичь сто раз заявленной правительством цели — двукратного снижения уровня бедности. Эта цель постоянно отодвигается куда-то вдаль. То на 2018 год, то на 2024-й, сейчас вот власть твердо пообещала, что в 2030 году за порогом прожиточного минимума будут жить не 13 человек из ста, а только шесть. Да не получается у вас, говорит Всемирный банк, арифметику не обманешь. При самом оптимистичном сценарии, а это рост ВВП России на 3,2% в год — доля «абсолютно нищих» в 2030 году сократится лишь до 8,2% от общей численности населения. Что-то идет не так.

При этом нельзя ведь сказать, что власти РФ не тратят денег на содействие бедным. Всемирный банк, с ссылкой на доклад российского Научно исследовательского финансового института, обобщившего данные Росстата, Казначейства и Минфина РФ, пишет, что бюджетные расходы на осуществление программ социальной помощи составляют более 3% ВВП — или порядка 30 млрд долларов.

Это много? Во всяком случае, это больше, чем тратят на аналогичные цели другие страны. Например, в Европе и Центральной Азии расходы на социальную помощь не превышают 2,2% ВВП. Больше того, разводит руками Всемирный банк, сумма в $30 миллиардов на социальную помощь более чем втрое превышает «совокупный разрыв между установленной в стране чертой бедности и средним доходом бедных семей без учета социальных выплат и льгот». То есть простая доплата нищим, подтягивающая их до уровня прожиточного минимума, обошлась бы в $10 миллиардов в год. Не больше. А тратят тридцать. Но нищета не желает отступать.

Фото: PhotoXpress

ДРУГИЕ ПРИОРИТЕТЫ

Ну, а что не так? — пожимает плечами Всемирный банк. Кто вообще сказал вам, что российская система социальной поддержки, все эти многословные программы «помощи», «обеспечения» и «развития» действительно ставят своей целью именно преодоление бедности? Да, так говорят, но между «болтовней» и «деньгами» есть большая разница.

В России действует более 800 мер социальной поддержки на федеральном уровне и почти 13 тысяч на местном. Это сотни законов и тысячи нормативных актов, указов, постановлений, приказов и прочих документов. И это все — не «в пользу бедных»?

Представьте себе, нет! Именно «в пользу бедных» или, как выражается WorldBank, «на программы адресных мер поддержки малоимущих, предусматривающие проверку нуждаемости», расходуется минимальная часть общего бюджета социальной помощи (0,4% ВВП)». (World Bank, 2019). В целом же «малоимущее население», а это, напомним, 13% населения страны, получало лишь 10% выплат в рамках социальной помощи. То есть те, кому эти выплаты были бы нужнее всего, получили меньше всех.

Что же касается мер поддержки — а на каждую из них написан особый «правовой акт», — большинство из этих мер подразумевают очень небольшие социальные выплаты. Почему так? Такие приоритеты у системы, объясняет World Bank. Это не ошибка — политика социальной помощи в РФ работает именно так. «…Большинство программ ориентировано на использование категориальных методов: получатели отбираются на основании их принадлежности к определенным социально-демографическим группам населения, и каждый человек, относящийся к одной из этих категорий, имеет право получать пособия и льготы, предусмотренные для данной категории, вне зависимости от фактической нуждаемости». То есть система социальной поддержки РФ не ставит целью поддержать именно «бедных». Она ставит целью поддержать «нужных» — тех, кто по какой-то причине необходим власти.

Вот если ты «попадаешь в категорию», пожалуйста, пройди в кассу. А если нет — пеняй на себя. Вот как на «Титанике» в первую очередь спасали пассажиров первого класса, немножко второго, а пассажиры третьего класса могли спасаться как хотели.

Правда, на «Титанике», если пассажирка третьего класса добиралась до шлюпки, ей не мешали сесть в нее. А тут, если ты не попал в список тех, кому «положено», — сам виноват, твоя бедность — еще не аргумент, чтобы система помогла тебе из нее выбраться. Как говаривал Пол Пот: «Пойми, товарищ, сохранять тебя — не приобретение. Избавиться от тебя — не потеря».

«ДЕНЕГ НЕТ»? А ЕСЛИ НАЙДУ?

Почему власти делают ставку на сложную и запутанную систему «мер социальной помощи», вместо того чтобы запустить, к примеру, по совету того же World Bank, систему минимального гарантированного дохода (МГД)? При этом под МГД понимается именно заявленный властями «официальный уровень бедности» — 11 329 рублей на человека. Согласно российским данным, «дефицит дохода» — то есть сколько не хватает людям, чтобы подняться хотя бы на копейку выше линии бедности, — составляет всего 2795 рублей в месяц (в среднем). Таких неимущих у нас, по статистике, 16 миллионов человек. И чтобы подтянуть их доходы до порога бедности, по расчетам WorldBank, понадобится всего 530 миллиардов рублей. Это сильно меньше, чем 30 миллиардов долларов, которые идут на «социальную помощь» сейчас.

Вызывает сомнение какой-то совсем уж африканский уровень доходов людей, но что поделать, если власть считает, что в РФ можно прожить на $150 в месяц. Во всяком случае, дополнительные $40 нищему не помешают. Тем более что речь не идет здесь о безусловном базовом доходе, который выплачивается каждому, — а всего лишь о копеечной доплате тем, кто по какой-то причине не может «дотянуть» до самим же государством заявленного минимума.

Но у власти есть и свои аргументы «против».

Бедность, говорите, скажет начальник? Тогда объясните мне статистику, собранную Центром стратегических разработок и ОНФ, — сколько в сравнении со «средним работником» зарабатывают курьеры. Оказывается, курьер-то может заработать в разы больше, чем человек в офисе или у станка. В Казани, при официальной зарплате в 34,6 тысячи рублей, курьер получает 85,4 тысячи, в Барнауле, при средней зарплате в 26,2 тысячи, курьер получает вдвое больше. При всем уважении к тяжелому труду курьера — ну не может эта работа оплачиваться в два с лишним раза выше, чем «в среднем по городу». Тут что-то не так. Скорее всего, это не курьерам переплачивают, а другим работникам недоплачивают. И очевидна большая доля «серой экономики» в местных доходах. Оплата труда курьера — производная от потребительских расходов.

Откуда деньги? Это вопрос. Но не было бы денег — не сформировалась бы эта отрасль услуг. Плюс в регионах РФ рынок труда долго пытались контролировать административными методами, подгоняя крупнейших работодателей под «средние зарплаты по региону». Почему? А потому, что на региональном уровне доходы бюджетников привязаны именно к «средней зарплате» и всякие «губернаторские KPI» зависят именно от того, получают ли у него «бюджетники» ту саму среднюю зарплату. И любой официальный рост доходов людей сразу потребует дополнительных выплат из бюджета, чего властям совершенно не хочется. Понятно, что люди работают «в серую», но точно так же и начальство видит, что деньги у людей есть, и официальная бедность расходится с реальной.

ПРИВИЛЕГИРОВАННЫЕ ЗАЕМЩИКИ

«Категориальный подход», о котором говорит Всемирный банк, присутствует не только в определении бедности, но и в определении кредитных рисков. Например, как заметил в интервью один из крупнейших банкиров (в прошлом министр финансов) Михаил Задорнов: «Вот мы, банки, очень легко даем кредиты работникам МВД и работникам сферы здравоохранения. Они всегда рассчитываются по кредитам, причем мы видим, что это, так сказать, не всегда расчет по кредитам с их текущих счетов. Мы с удовольствием этим двум категориям можем дать кредиты, рассчитывая на то, что если эти люди сохраняют свою работу, то они по этим кредитам рассчитаются. Это просто железная закономерность, и это достаточно многочисленные категории. Мы видим, как это происходит».

Руководитель топового банка прямым текстом говорит, что любой полицейский (или кто-то из медицины) — классный заемщик в силу своей сословно-профессиональной принадлежности. Только платить по кредиту он будет не со своего зарплатного счета.

А с какого же тогда? Откуда он возьмет деньги? Если у такого человека будет работа (то есть он останется в системе), то по кредитам он расплатится, говорит банкир. И не важно, что там у него на зарплатном счету.

Фото: РИА Новости

Сам факт принадлежности человека к определенной системе — гарантия платежеспособности. Все нормально, деньги будут.

Об этом откровенно говорит и ЦБ РФ в своем новом «Отчете о финансовой стабильности».

«В условиях пандемии рост задолженности физических лиц по кредитам не сопровождался соответствующим ростом доходов населения, что привело к увеличению коэффициента обслуживания долга до 11,9% на 1 апреля 2021 года» (исторический рекорд! — Д. П.). Основной вклад внес сегмент необеспеченного потребительского кредитования, где с начала 2021 г. наблюдается ускорение роста…»

Средний долг с учетом процентов, приходящийся на одного заемщика, составил 39,2 тысячи рублей (больше средней зарплаты). Как же иначе, если расходы растут, а доходы нет — значит, растут кредиты и долговая нагрузка. Экономику не обманешь. ЦБ при этом отмечает, что «как в ипотечном, так и в необеспеченном потребительском кредитовании до сих пор сохраняется высокая доля кредитов, предоставленных заемщикам без подтвержденного дохода, — 15,2 и 15,4% соответственно». А что же банки так щедры? Потому, объясняет ЦБ, «…для оценки дохода таких заемщиков при расчете ПДН (предельно допустимой нагрузки) банки используют минимальное значение из среднего регионального дохода и заявленного заемщиком дохода. Такой подход к расчету ПДН используется банками при отсутствии технической возможности проверить доход клиентов или при предоставлении кредитов клиентам с теневыми доходами». Именно эти кредиты составляют большую часть кредитов с ПДН выше 100%».

Кто же выдает такие кредиты при «неподтвержденных доходах»? Может быть, это какие-то «серые банкиры»?

Ничего подобного, говорит ЦБ, «группа крупнейших банков, занимающих 75% рынка потребительского кредитования, в I квартале 2021 г. выдала 86% от объема кредитов с ПДН более 100%. Менее крупные банки (оставшиеся 25%) сосредоточили свои выдачи в области с низкими значениями ПДН, где их доля достигает 40% (с ПДН 0–10%). …лидеры рынка наращивают кредитование в сегментах, где значение ПДН может превышать 100%. Это наиболее характерно для сегментов, в которых официальный доход заемщиков не превосходит 12 тыс. руб. в месяц или неизвестен».

То есть главные (читай — государственные) банки спокойно дают кредиты тем, кто не может официально подтвердить свой доход или заявляет его на уровне черты бедности. Или, как говорил глава банка «Открытие», тем, кто входит в одну из «особых категорий». А риски невозврата этих кредитов несут те, кто может подтвердить свой доход, или в привилегированную категорию не входит.

СОСЛОВНОЕ РАВНОДУШИЕ

Тогда становится понятно равнодушие начальства ко всем этим «минимальным доходам» и «прямым выплатам». Это уже есть — только существует в другой форме. Нет денег сейчас — возьми кредит, говорит начальник, а там разберемся. Мы все понимаем: и то, что «прожиточный минимум» и «МРОТ» — просто фискальные показатели для расчета налоговых доходов казны, и то, что «денег нет». Возьми в долг сейчас, а потом что-нибудь придумаем. Так вообще-то было устроено в российской экономике два века назад — вот тебе «заборная книжка» на продукты в лавке какого-нибудь «горного завода», бери муку и водку по двойной цене, а там как-нибудь рассчитаемся.

В этой логике понятно и стремление начальства расписать получателей социальной помощи «по категориям» — если банки выдают кредиты не «по рискам», а «по категориям», то и социальную помощь, которая пойдет на уплату процентов по этим кредитам, тоже логично выдавать «по категориям».

Что же делать тем, кто «в категорию» не попадает? Не наш вопрос, как любит отвечать начальство. Представьте, что в XVI веке, при царе Иване, кто-нибудь сказал бы администраторам «Московской компании» (обеспечивавшей экспорт меха в Европу), что у людей «нет денег». Его бы не поняли. Нет денег, ну и что? Это твое личное горе. Поди попросись в опричнину, может быть, там дадут. Вопрос исчерпан. Ничего личного, только бизнес.

Фото: Фото: Максим Коротченко / ТАСС

Логика у властей железная, расписали они ее уже лет 15 назад: «рост доходов людей» — «снижение доли их расходов на еду» — «рост спроса на импорт» — «рост спроса на валютную выручку» — «сокращение финансовых резервов власти». Также «рост доходов людей» — «рост фонда зарплат» — «снижение прибылей промышленной олигархии».

Кроме того, начальство ведь помнит свой опыт — в одах давали деньги людям, тратили на них резервы, и что, помогло это власти? Нет, оды показали, что не помогло. Опыт учтен, и повторять его не будут.

Было дело, начальство думало, что рост доходов людей обернется промышленным ростом. Но не получалось. А вот падение доходов оборачивается ростом прибыли промышленной и аграрной олигархии, и вот эту прибыль можно как-то реинвестировать, потратить на то, что нравится начальству, а там и рост нарисуется. Но чтобы люди не сжимали кулаки и зубы, проходя мимо витрин магазинов, как это любили рисовать на советских карикатурах «про капитализм», государственный банк даст тебе немножко денег в долг. А ты уж верни, постарайся.

Дмитрий Прокофьев

Источник

Автор Дмитрий Андреевич Прокофьев — экономист, аналитик, автор канала moneyandpolarfox. Вице-президент Ленинградской областной торгово-промышленной палаты. Преподает в Международном Банковском институте (г. Санкт-Петербург).

Фото: Петр Саруханов / «Новая газета»