«Подымется мститель суровый, и будет он нас посильней»

29 сентября 1942 года в Краснодоне, вскоре после оккупации города гитлеровцами, была создана подпольная комсомольская организация «Молодая гвардия». Название предложил Сергей Тюленин, командиром стал Иван Туркенич, комиссаром – Олег Кошевой.  «Молодая гвардия» насчитывала около 110 участников – юношей и девушек. Самому младшему участнику подполья было 14 лет.

Они распространяли антифашистские листовки, участвовали в диверсиях, спасли от вывоза в Германию около 2000 человек. Готовили вооруженное восстание в Краснодоне, чтобы соединиться с наступающими частями Советской армии. Но не успели. В начале января 1943-го «Гвардию» по доносу раскрыли. Арестованных жестоко пытали, а 15, 16 и 31 января сбросили в шурф шахты № 5. Причем некоторых — живыми. 9 февраля расстреляли Олега Кошевого, Любовь Шевцову и еще нескольких молодогвардейцев.

Расправы удалось избежать 12 членам организации, войну пережили лишь восемь. На сегодня в живых никого из них не осталось. Но память об их подвиге вечна и сейчас актуальна как никогда. А. Фадеев создал прекрасную книгу о юношестве и мужестве, о любви и смерти, о романтиках-патриотах и матерых палачах-оккупантах, о героизме и предательстве, о первом неловком поцелуе и первой пролитой крови врага.

Помните эти незабываемые строки, над которыми в юности мы сами себе давали клятву, что будем достойны памяти наших героических земляков? Ну, конечно, все помнят, кто хоть раз прочитал «Молодую гвардию».

Любовь Шевцова торжествующе крикнула в лицо своим палачам, будто дала звонкую пощечину холую: – А, сучьи лапы! А!.. Бейте, бейте! Вон наши голосок подают! – закричала она.

Рокот снижавшегося самолета с ревом ворвался в камеру. Брюкнер и Фенбонг прекратили истязания. Кто-то быстро выключил свет. Солдаты отпустили Любку.

– А! Трусы! Подлецы! Пришел ваш час, выродки из выродков! Ага-а!.. – кричала Любка, не в силах повернуться на окровавленном топчане и яростно стуча ногами».

Иван Земнухов, измученный, но уверенный в победе, которую ему не доведется увидеть, но которую он предчувствовал, о которой мечтал, ради которой отдал жизнь, после долгого и упорного несмотря ни на какие пытки, молчания бросил в лицо своим истязателям заветное: «Что, не можете?.. – сказал он. — Не можете. Сколько стран захватили… Отказались от чести, совести… а не можете… сил нет у вас…

И он засмеялся».

В ночь казни молодогвардейцев Ульяна Громова с вырезанной на ее спине палачами кровавой звездой нашла в себе силы поддержать истерзанных пытками товарищей: «Ребята, слышите, слышите?.. Крепитесь… Наши идут… Все равно наши идут…»

И наши пришли, как неотвратимое возмездие за все злодеяния нацизма —  суровые, безжалостные, безмолвные, неумолимые как карающий меч судьбы. И они взыскали с гитлеровцев и их пособников каждую слезу, каждую каплю крови, каждую пытку и смерть.

За это отдали свои юные, чистые, почти детские жизни герои «Молодой гвардии» — за веру в победу, за святое убеждение в том, что «наши придут»:

«Их выводили на пустырь, облитый месяцем, и сажали в два грузовика… Многие молодогвардейцы не могли идти сами. Вынесли Анатолия Попова, у которого была отрублена ступня. Витю Петрова с выколотыми глазами вели под руки Рагозин и Женя Шепелев. У Володи Осьмухина была отрублена правая рука, но он шел сам. Ваню Земнухова вынесли Толя Орлов и Витя Лукьянченко. За ними, шатаясь, как былинка, шел Сережка Тюленин.

Их посадили в разные грузовики – девушек и юношей…

…Передней шла машина с девушками. Уля, Саша Бондарева и Лиля запели:

Замучен тяжелой неволей,

Ты славною смертью почил…

Девушки присоединились к ним. Запели и мальчики на задней машине. Пение их далеко разносилось в морозном неподвижном воздухе…

…Подымется мститель суровый,

И будет он нас посильней…-

пели девушки и юноши».

Таков был Донбасс, таким он и остается спустя годы — истекающий кровью, но гордый, упрямый, не сломленный поднявшим голову неонацизмом. И то, что сейчас «уважаемые» киевско-кремлевские партнеры творят с ним – это надругательство над памятью павших и издевательство над живыми. Тогда в Кремле работали на благо народа титаны мысли и духа, на плечах которых нынешние политические карлики посильно изображают из себя их «правопреемников». Тогда наши «подавали голосок», который до беспамятства пугал нацистских оккупантов, а какой «голосок» подают нынешние кремлевские многоходовочники, обещавшие стоять за спинами женщин и детей Донбасса «и пусть только попробуют»? Лишь жалкий лепет, что, мол, «всеобъемлющее и бессрочное перемирие», внутреннее дело, там «все наши», и вообще мы сверхдержавная «не-сторона конфликта», а «минским соглашениям альтернативы нет».

Напрасно сейчас Любовь Шевцова ожидала бы «голосок», напрасно бы Ульяна Громова убеждала своих товарищей и соратников, что «наши идут», и это стыдно, это позорно, это неизгладимо из памяти и совести народной. Потому что голосок у «наших» — лишь грозное путинское молчание, лавровская озабоченность, паскудное «баварское бы пили» и омерзительные покаянные речи в Бундестаге. А деды бы встали и пришли прямо сейчас, если бы могли. И навели бы смертный страх на всю нацистскую нечисть, как делали это в годы Великой Отечественной войны.

Нынешняя молодежь почти ничего толком не знает о «Молодой гвардии», но старая советская, донбасская, словом, настоящая трудовая и боевая гвардия, идущая мученическим, но единственно праведным путем, некогда проложенным «Молодой», все знает, все помнит, хранит и почитает свое великое наследие и предпочитает погибать, но не сдаваться. Так и стоит шестой год Донбасс – захлебывающийся собственной кровью, опаленный, одинокий, обманутый, ошельмованный, проданный и преданный, но непокоренный: «Что, не можете?.. – сказал он. — Не можете. Отказались от чести, совести… а не можете… сил нет у вас… И он засмеялся».

P.S. Исполнилось 2000 дней войны в Донбассе.

Любовь Донецкая, Союз Народной Журналистики, команда поддержки Программы Сулакшина