ПРИНЦИП НЫНЕШНЕЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОЛИТИКИ: «НЕТ ЧЕЛОВЕКА – НЕТ ПРОБЛЕМЫ»

фото отсюда

О погашении государством долговых обязательств по вкладам советского Сбербанка

Иногда мне кажется, что главный принцип нынешней власти в России выражается простой формулой «Нет человека – нет проблемы». Данное высказывание приписывают И. В. Сталину. Однако серьёзные историки этого не подтверждают, называя фразу апокрифом. Власть Российской Федерации такой фразы не произносит, но логика принимаемых мер заставляет подозревать, что при решении социально-экономических проблем она действительно руководствуется указанным принципом.

Начавшаяся в стране депопуляция (эвфемизм, заменяющий грубое словосочетание «вымирание населения») некоторыми экспертами рассматривается не как стихийное следствие ошибок и глупостей, допускаемых властью в управлении страной, а как результат целенаправленной, но всячески маскируемой политики. Согласно данной версии, сокращение численности населения позволит власти решить проблему пенсионного обеспечения: пенсионеров станет меньше, а это сэкономит миллиарды рублей. Депопуляция – эффективный способ оптимизации (читай – сокращения) бюджетных расходов государства на все социальные программы, а такая «оптимизация» прописана в Вашингтонском консенсусе, коим продолжает руководствоваться российское правительство. До недавнего времени у меня были сомнения в такой конспирологической версии. Но сейчас я, кажется, начинаю верить, что правительство следует принципу «Нет человека – нет проблем».

И основанием для уверенности в этой версии стала история с обязательствами государства перед гражданами России по долгам, которые возникли в результате того, что в 1991 году вклады миллионов советских людей в Сберегательном банке СССР «сгорели» (в результате фантастического обесценения советского рубля). Молодое поколение наших граждан об этой истории 28-летней давности имеет весьма смутное представление. А вот старшее поколение (60 лет и более), которое держало миллиарды советских «деревянных» рублей в единственном доступном для физических лиц советском банке (Сбербанк), этого, естественно, забыть не может.

Согласно правительственным данным, общая сумма вкладов в Сбербанк на 20 июня 1991 года составляла 315,3 млрд рублей в ценах на указанную дату. Общее число вкладчиков Сбербанка оценивалось на этот момент в 40 миллионов человек. Ещё в начале года, согласно некоторым данным, вкладчиков было около 100 миллионов (практически всё взрослое население страны), а банковских счетов – 140 млн. Но многие советские граждане в первой половине 1991 года забирали свои деньги из Сбербанка, спасая их от пожара инфляции и покупая что-то «твёрдое» и «осязаемое».

Кстати, были и другие потери. Так, на 1 января 1992 года сумма вкладов в организации государственного страхования (Госстрах) оценивалась в 24 млрд рублей, денежных средств населения в государственных ценных бумагах (облигации Минфина СССР и РСФСР) – 342,2 млн рублей.

Надо отдать должное настойчивости депутатов Государственной думы первого-второго созывов. Они добивались законодательного решения о возмещении гражданам финансовых потерь, вызванных инфляционным пожаром 1991 года. 10 мая 1995 года был принят Федеральный закон «О восстановлении и защите сбережений граждан РФ», гарантирующий возмещение потерянных вкладов в Сбербанке, которые имелись там по состоянию на 20 июня 1991 года. Все обязательства по долгам Сбербанка были возложены на Минфин России. Хотя Сберегательный банк СССР в конце 1980-х годов уже был реорганизован в специализированный коммерческий банк, однако сохранность вкладов в нём гарантировалась Госбанком СССР, то есть фактически государством. Поэтому компенсационные обязательства были возложены не на Сбербанк РФ (новая организация, ставшая правопреемницей Сбербанка СССР), а на государство Российская Федерация как правопреемника СССР.

Чёткого механизма компенсаций, однако, прописано не было. Один из вариантов – выдача гражданам не «живых» денег, а долговых бумаг государства с растянутыми графиками погашения. «Мутным» оставался также вопрос об оценке компенсационных обязательств Минфина. Оценочные коэффициенты для расчёта обязательств пересматривались, причём они были дифференцированными для разных категорий граждан. Полноценных возмещений народ так и не дождался. Были лишь отдельные показательные компенсации некоторым категориям граждан. А с 2003 года даже символические выплаты были приостановлены, и этот мораторий ежегодно продлевается. Официальная причина – «правительством не разработан порядок перевода советских вкладов в целевые долговые обязательства России».

Обязательства государства перед вкладчиками Сберегательного банка составляли, по оценкам российского экономиста Бориса Хейфеца, опубликованным в 2007 году, 380-460 млрд долларов. Через два года эта цифра, по оценкам других экспертов, возросла уже до 900 млрд долларов. В декабре 2009-го председатель комитета Государственной думы по финансовым рынкам Владислав Резник заявил, что государственный долг по вкладам составил 22 трлн рублей, что эквивалентно нескольким годовым бюджетам России прошлого десятилетия. Приведённые цифры сегодня ещё более возросли с учётом обесценения доллара и рубля.

Самое удивительное, что Министерство финансов не оспаривало и не оспаривает подобного рода оценки. Прежний министр финансов Алексей Кудрин разводил руками и говорил: «справедливые» суммы компенсации эквивалентны нескольким годовым бюджетам Российской Федерации, таких денег в казне нет. Вроде бы аргумент убедительный. Переиначивая слова премьера Дмитрия Медведева, можно так сформулировать позицию тогдашнего министра Кудрина: «Денег нет, но вы ждите». Нынешний министр финансов Антон Силуанов вообще предпочитает обходить стороной тему компенсаций вкладчикам Сбербанка.

Но, видимо, «народные избранники» (депутаты Думы) всё-таки несколько ближе к народу, чем чиновники Минфина. И они пытаются напоминать Силуанову и его заместителям, что платить-то по долгам советского Сбербанка всё же надо. Ранее Госдума уже многократно голосовала за мораторий, ссылаясь на дефициты бюджета.

Но сейчас-то у федерального бюджета очень неслабый профицит. По итогам прошлого финансового года были зафиксированы гигантские суммы бюджетных средств, которые не были «освоены» министерствами и ведомствами. «Валютная кубышка» Минфина (Фонд национального благосостояния) раздулась от денег, их объём превысил уже 7% ВВП (избыточные, превышающие эту норму деньги, согласно положению о ФНБ, надо не сберегать, а тратить).

И вот мы с удивлением узнаем, что Дума, которая напряжённо обсуждала законопроект о федеральном бюджете на ближайшую трёхлетку (), после первого чтения предложила ввести мораторий на компенсационные выплаты по вкладам аж до 2023 года. С 2003 года не было ни одной «разморозки». Таким образом, общая продолжительность непрерывного моратория составит два десятилетия. Глава думской фракции ЛДПР Владимир Жириновский полагает, что в 2023 году власти могут всё-таки ненадолго снять мораторий. Но лишь на один год, а компенсации будут очень скромными: «Перед выборами под нужного президента дадут немножко денег». А затем, как полагает Владимир Вольфович, наступит «вечная мерзлота» (то есть вечный мораторий).

Впрочем, не все согласны с Жириновским. Ведь накануне президентских выборов 2018 года мораторий не был даже временно снят. Не будет он снят и в 2023 году. Выплаты, даже частичные, символические, лишь напомнили бы людям о гигантских долгах государства. Зачем народ лишний раз дразнить? Политика государства направлена на то, чтобы «забыть» проблему навсегда. То есть «вечная мерзлота», по мнению скептиков, уже давно наступила – с 2003 года.

А ведь ещё в 2017 году Дума приняла решение о разработке и принятии специального закона, который прописал бы более внятно и гарантированно порядок выплаты компенсаций на регулярной основе. При этом предполагалось определить приоритетность погашений: в первую очередь выплаты и иные компенсации нужно делать людям пожилым и старым. До сих пор такой закон не принят, не начиналась даже работа над его проектом.

Первый замглавы комитета Госдумы по финансовому рынку Игорь Дивинский отмечает:

Мы в 2017 году приняли постановление Госдумы, чтобы правительство вышло до внесения бюджета с проектом закона о регулировании вопроса по исполнению обязательств. Не поступило этого законопроекта. В 2018 году мы ещё вынесли постановление Госдумы с рекомендацией правительству всё-таки внести, конкретно указали число – 5 июля, законопроект не поступил.

Между прочим Игорь Дивинский представляет в Думе фракцию «Единая Россия». Получается, что даже правящая партия (по крайней мере часть членов партийной фракции в Думе) считает ситуацию с замораживанием обязательств государства по вкладам 1991 года ненормальной. По словам упомянутого депутата, с учётом инфляции сумма обязательств – 135 трлн рублей. При этом федеральный бюджет, рассмотрение которого началось в Госдуме, не превышает 20 трлн рублей в год. Получается, что для погашения обязательств перед вкладчиками советского Сбербанка потребуется без малого семь полных годовых бюджетов страны.

Так что, всё так безнадежно? Нет, источники компенсаций есть, и они должны быть задействованы.

Во-первых, уже упомянутый профицит бюджета, который составляет несколько триллионов рублей и продолжает увеличиваться. Плюс к этому избыточные деньги в Фонде национального благосостояния.

Во-вторых, компенсации можно было бы осуществлять в натуральной форме, например предоставлением земельных участков.

В-третьих, следует вспомнить о гигантских прибылях нынешнего Сбербанка. В прошлом году чистая прибыль этой организации составила около 830 млрд рублей, а в этом году, согласно прогнозным оценкам, она может составить почти 900 млрд рублей. Формально нынешний Сбербанк не является правопреемником того советского банка. Но в проект закона о компенсациях, решение о разработке которого было принято Думой два года назад, можно заложить обязательства нынешнего Сбербанка участвовать в таких компенсациях. Это будет более справедливо, чем то, что делает в настоящее время глава Сбербанка господин Греф: значительная часть чистой прибыли выплачивается в виде дивидендов иностранным акционерам.

В случае смерти вкладчиков советского Сбербанка их законные требования должны не пропадать, а наследоваться детьми и другими родственниками более молодого возраста. А молодым наследникам можно предусмотреть компенсации в виде долговых бумаг Минфина с разумными сроками погашения.

Между прочим, проблема компенсаций после развала СССР возникла и в новых государствах постсоветского пространства.

В политике российского Минфина наблюдается ярко выраженная асимметрия: он постоянно с гордостью заявляет о точном и полном исполнении своих обязательств перед нерезидентами (прежде всего иностранными держателями российских казначейских бумаг) и одновременно беспардонно игнорирует свои обязательства перед резидентами, особенно когда речь идёт о физических лицах, то есть простых гражданах. Необходимо законодательно определить принцип приоритета внутренних обязательств правительства и Минфина перел внешними. Кстати, в ряде государств такой принцип действует и законодательно оформлен.

Но, увы, правительство по-прежнему в упор не замечает своих обязательств перед гражданами. И пытается решать социально-экономические проблемы по принципу «Нет человека – нет проблемы». Проблема компенсаций ограбленным вкладчикам Сбербанка – яркий тому пример. Я не фантазирую насчёт указанного принципа. Вот, например, бывший депутат Госдумы от фракции КПРФ (в период ) Сергей Обухов комментирует нынешнее решение нижней палаты парламента о моратории на выплаты компенсаций следующим образом:

Расчёт на то, что уйдёт из жизни это поколение. А молодые люди, наследники, о долгах государства уже не вспомнят. Вымрет советское поколение, и тема перестанет быть горячей.

Вот и упомянутый выше депутат от «Единой России» Игорь Дивинский считает, что решение вопроса искусственно затягивается, видимо, «пока все, кому должны до 1991 года, не вымрут».

А вот мнение депутата Госдумы от «Справедливой России» Валерия Гартунга: «Мы не можем понять правительство, когда накопленный профицит за два года превышает 5 трлн рублей, на конец года будет уже 6 трлн рублей, и при этом мы отказываемся выплачивать внутренний государственный долг гражданам, которых становится всё меньше и меньше. И фактически правительство ждёт, когда самих кредиторов не останется».