Росстат богатство нагадает

Почему в России не будет роста уровня доходов, и как чиновники заменяют его манипуляциями со статистикой.

Министру экономразвития не позавидуешь — с его ведомства в первую очередь спрашивают и за развитие хозяйства страны, и за рост доходов людей. Однако, выступая 18 октября на заседании Комитета Госдумы по бюджету и налогам, министр Максим Решетников признал, что экономика перестала восстанавливаться. Соответственно, роста доходов людей ждать не приходится — во всяком случае, в ближайшее время.

«…с учетом развития ситуации оцениваем рост ВВП на текущий год в 4,2%. …в последние два месяца…деловая активность замедлилась, восстановление в общем себя исчерпало, и сейчас экономика вышла на свою траекторию… вряд ли мы можем рассчитывать в этом году на более высокие темпы», — цитирует слова Решетникова «Интерфакс».

4,2% роста министр все-таки обещает. Но эти высокие цифры считаются от результатов прошлого «провального» года. И экономику России «вытянул» резкий рост спроса на энергоносители.

«Динамика промышленного производства сейчас почти на 80% формируется за счет сырьевого сектора, прежде всего — углеводородов», напоминает Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН в последнем по времени «Квартальном прогнозе развития экономики РФ».

Так что за рост мы должны благодарить экономическую политику «наших западных партнеров». Об этом в «Прогнозе социально-экономического развития РФ» говорит и Министерство экономического развития: «…поддержку глобальному росту оказывают стимулирующие меры бюджетной политики, реализованные в крупнейших развитых странах (в первую очередь — в США). По оценке, рост мирового ВВП в текущем году составит 6,0% после спада на -3,2% в 2020 году».

ДОХОДЫ НА НУЛЕ

Хотелось бы, чтобы рост ВВП и прибылей государства и бизнеса трансформировался в рост доходов людей. Но чего не будет, того не будет, и чиновники это честно признают. Вместо обещанных ранее 3% роста доходов за год ведомство ожидает 2,5%. Это меньше спада, зафиксированного Росстатом в 2020 году. Изначального спад оценили в 3,5%, затем уменьшили до 3%, после итогового пересчета получили 2,8%. В прогнозе социально-экономического развития МЭР предполагает увеличение доходов на 2,4% в 2022 году, на 2,5% в 2023-м и столько же в 2024-м. Получается, что, по расчетам ведомства Решетникова, только через три года граждане могут вернуться к уровню жизни 2013 года. А по итогам десятилетия рост реальных доходов населения будет около нуля.

Росту реальных доходов мешает инфляция, которая на этой неделе, Росстат не даст соврать, обновила пятилетние максимумы.

В октябре МЭР в четвертый раз с начала года повысило прогноз по инфляции — до рекордных за пять лет 7,4%. Изначально МЭР прогнозировало инфляцию в 2021 году на уровне 3,7%, в апреле увеличило оценку до 4,3%, в июле — до 5%.

Но с 12 по 18 октября потребительская инфляция составила 0,26%, а годовой показатель разогнался до 7,78%.

Впервые с декабря 2015 года официальная продовольственная инфляция стала двузначной (10,36%).

Быстрее всего дорожают овощи: огурцы стоят на 51,75% дороже, чем год назад; помидоры — на 53,18%, картофель — на 71,06%, капуста — на 85,99%, морковь — на 37,72%.

А что не так? — могли бы сказать министры. «Суверенное» сельское хозяйство — дорогое удовольствие. Российский продовольственный рынок изолирован от импортных продуктов, но не от цен на энергоносители и на удобрения. «В результате и роста цен, и сокращения в целом производства удобрений мы видим риски нового витка роста цен на сельскохозяйственную продукцию…», объяснил вице-премьер Александр Новак на правительственном совещании 20 октября, докладывая о ситуации на мировых энергетических рынках.

Заместитель председателя правительства РФ Александр Новак. Фото: РИА Новости

«Мы наблюдаем значительное сокращение на сегодняшний день производства азотных удобрений и закрытие мощностей нефтегазохимической промышленности. На сегодняшний день в Европе остановлено порядка 40–50% аммиачных мощностей — это очень высокий уровень, который привел к увеличению цен на азотные удобрения в 2 раза», — сказал Новак, бывший министр энергетики РФ. Так что не стоит радоваться победам в газовой войне и картинам «замерзающей Европы» — россияне честно оплачивают потенциальные сверхприбыли хозяев газовой трубы, только делают это опосредованно — через подорожавшие продукты.

Об этой ситуации граждан предупредил зампред Центрального банка России Алексей Заботкин еще 6 октября. Выступая на пресс-конференции, он объяснил, что «рост цен на энергоносители в Европе и в других странах действительно вызывает озабоченность… Даже если это разовое явление, все равно тот масштаб, который происходит, скажется на стоимости товаров и услуг, производимых в этих странах, и в какой-то мере это может усилить то, что принято называть „импортируемая инфляция“, для России».

Вопреки всей демагогии об «импортозамещении» страны Евросоюза остаются ключевым поставщиком для РФ. По данным ФТС, за первые 7 месяцев 2021 года из Германии, Италии, Нидерландов, Польши, Финляндии и Франции в Россию поступили товары на $37 млрд (больше только импорт из Китая — $37,3 млрд).

Впрочем, Алексей Заботкин рассказал, как можно будет справиться с инфляцией, отметив, по сообщению Интерфакса, что «масштаб переноса „импортируемой инфляции“ в динамику внутренних цен в значительной степени зависит от интенсивности спроса внутри страны, а на это можно повлиять мерами денежно-кредитной политики».

В переводе с «банкирского» на русский язык — если не давать людям кредиты, то и покупать импорт они не будут.

«Безусловно, рост мировых цен на энергоносители входит в число тех факторов, на которые совет директоров будет смотреть на своем заседании 22 октября», — добавил зампред ЦБ. Ключевая ставка, намекают нам, будет повышена, а там потянутся вверх и ставки по кредитам.

Заместитель председателя Банка России Алексей Заботкин. Фото: Михаил Терещенко / ТАСС

ПОСЛЕДНИЕ КУБЫШКИ

При этом, в отличие от Центробанка, Министерство экономического развития как раз рассчитывает на рост кредита как на фактор роста экономики. В бюджетных планах заложен рост оборота розничной торговли — на 2,8–2,9%. То есть выше прогноза по доходам (2,4–2,5%). Так не бывает, оборот розницы может расти параллельно с ростом доходов или чуть отставать от него (если люди меньше потребляют, а больше инвестируют). Даже аудиторы Счетной палаты в официальном «Заключении на проект бюджета» обратили внимание на это несоответствие.

За счет чего может вырасти оборот розницы, если доходы не растут?

Ответ номер один — за счет потребительского кредитования. Но этого не хочет ЦБ, там ориентируются на охлаждение рынка необеспеченных кредитов и принимают соответствующие меры.

Ответ номер два — падение доходов в сочетании с растущей инфляцией заставит людей «полезть в кубышку» за остатками сбережений и начинать превращать деньги в товары. Не хочется думать, что правительство рассчитывает на такой сценарий. Но денег людям брать, по большому счету, больше неоткуда.

В «Заключении Счетной палаты РФ на отчет об исполнении федерального бюджета за 2020 год» говорится, что по итогам 2020 года благосостояние россиян находилось «примерно на уровне одов». В отчете есть хорошая формулировка — «в связи со слабой динамикой доходов после кризиса одов доходы не успели вернуться к докризисным значениям, а 2020 год только усугубил ситуацию».

Социальные выплаты помогли избежать роста бедности в стране, заключают аудиторы Счетной палаты, но это не рост уровня жизни. Этого роста нет уже 10 лет. Есть рост цен, рост доходов бюджета, рост количества миллиардеров и рост стоимости принадлежащих им активов. А роста уровня жизни — нет.

Фото: РИА Новости

Откуда этот рост мог бы взяться? Согласно оценке аналитиков банка Internationale Nederlanden Groep (ING), в 2021 году 42% населения России (более 60 млн человек) составляли пенсионеры, госслужащие, сотрудники правоохранительных органов, военные, врачи, учителя и другие работники госсектора. Доля «бюджета» в доходах россиян — более трети, доля «социальных выплат» превышает 20%. Может быть, доходы граждан вырастут благодаря бюджетным расходам?

Не похоже. Из бюджетных документов следует прямо противоположное — консолидированные расходы будут сокращены на 3,0% ВВП, что ограничит прямую поддержку доходов домохозяйств.

Если в 2021 году на такую поддержку власти планировали потратить сумму, равную 21,3% ВВП, то в 2022 году ее размер должен быть сокращен до 19,6% ВВП.

Впрочем, Министерство экономического развития предполагает в своем прогнозе, что опережающими темпами в структуре доходов населения будут расти доходы от собственности и предпринимательской деятельности.

В этом сомневаются аудиторы Счетной палаты, указывающие, что и те и другие статьи доходов не занимают значительной доли в суммарном бюджете россиян. «В период вне кризисов совокупный вклад этих компонентов составлял около 11%, а в среднесрочном прогнозе их доля составит 10,7% только в 2024 году». Так что даже ускоренный рост доходов от собственности и бизнеса вряд ли сможет стать драйвером устойчивого роста как реальных доходов людей, так и потребительского спроса.

Да и в целом у россиян сложное отношение к предпринимательству, могли бы добавить российские авторы отчета «Глобальнй мониторинг предпринимательства — 2019/20» (Global Entrepreneurship Monitor — GEM — ведущий мировой проект по исследованию предпринимательства в разных странах).

Если в 2018 году лишь 5,1% российского населения заявили о том, что планируют открыть бизнес в ближайшие три года, то в 2019 году таких было уже 14%. При этом «возможность начать новое дело» рассматривают для себя 9,4% россиян, не являющихся предпринимателями. Однако на протяжении многих лет значение уровня предпринимательских намерений в России было одним из самых низких. Что же случилось? Как отмечают эксперты GEM, рост числа желающих заниматься бизнесом может свидетельствовать как о популярности карьеры предпринимателя, так и об отсутствии вариантов альтернативной занятости.

В 2020 году, по данным GEM, бизнесом в России занимались 13,1% трудоспособного населения страны. В 2019 году эта доля была 14,4%. Предпринимателей, закрывших бизнес из-за карантина, оказалось в три раза больше, чем тех, кто его открыл.

ИНВАЛИДНАЯ КОЛЯСКА КАК ДОХОД

Впрочем, для повышения роста доходов граждан у министров есть математика. Доходы можно считать по-разному. Поэтому Росстат разместил на портале госзакупок контракт на разработку «рекомендаций по совершенствованию программ и методов проведения выборочных наблюдений по социально-демографическим проблемам в целях развития системы статистических показателей, характеризующих финансовое положение и условия жизни различных целевых демографических групп населения». Срок — декабрь 2021 года, то есть срочно.

В переводе с бюрократического — возьмутся считать все доходы людей.

Вместо выборочных исследований (кто попал в выборку, того и опросили, раз от разу) будут лонгитюдные — то есть доходы домохозяйств, попавших в выборку, будут изучать на протяжении длительного времени.

Дальше больше — сейчас доходы бедных считают «по деньгам», а хотят добавить оценку «неденежных выплат».

Это могут быть бесплатные лекарства, костыли и коляски для инвалидов, продукты на молочной кухне. Все это можно оценить и записать в доход. Бедные в такой схеме, конечно же, «разбогатеют».

Есть в планах и такая идея — учитывать доходы от инвестиционной активности. Вот так и представляю себе бедных людей, которые держат пакеты акций «Газпрома». Проценты по вкладам — в ту же копилку.

Фото: РИА Новости

Кроме того, Росстат планирует опробовать методики формирования показателей доходов населения и уровня бедности на основе административных данных ФНС и Пенсионного фонда. Это уже шаг к тотальному учету доходов — начнут с бедных, потом доберутся до всех остальных, кроме тех, кому положено быть богатым.

И, само собой, учет доходов бедных «со всеми трансфертами» сократит число получателей «социальной помощи».

С 2021 года Росстат уже поменял методику подсчета уровня бедности, начав по-новому рассчитывать прожиточный минимум. Раньше он был привязан к стоимости минимального набора товаров и услуг, а теперь минимум считается от средних доходов населения. В качестве планки выбрана отметка 44,2% от медианного среднедушевого дохода.

В результате уровень бедности становится относительным: то есть бедными считаются лишь те, кто беднее остальных. По новой методике, если, например, медианный доход на одного человека в России снизится до 1 рубля, но при этом никто не будет получать меньше 44 копеек, то уровень бедности в стране будет нулевым.

Изменение подхода к расчету бедности уже дало результаты. Так, несмотря на рекордную за шесть лет продовольственную инфляцию, прожиточный минимум в России в 2021 году был повышен всего на 1,6% — до 11 653 рублей в месяц.

Это позволило Росстату зафиксировать резкое снижение уровня бедности. На конец второго квартала 2021 года он составил 12,1%, или 17,7 миллиона человек, — на 2,2 миллиона меньше, чем годом ранее.

НЕРАВЕНСТВО КАК ПРЕПЯТСТВИЕ ДЛЯ РОСТА

Здесь можно было бы позлорадствовать в адрес чиновников, пытающихся заменить реальный рост доходов людей играми со статистикой. Но мы не будем этого делать. Есть системная причина, не позволяющая реализовать самые благие намерения правительства. И задача повышения доходов людей, при сохранении существующего уровня неравенства в России, — неразрешима в принципе.

Почему так, еще в 2012 году объяснил замечательный экономист Алан Крюгер, соавтор нынешних нобелевских лауреатов Дэвида Карда и Джошуа Ангриста. В своем знаменитом докладе «Рост неравенства в США и его последствия» Крюгер продемонстрировал «кривую Великого Гетсби» — график, иллюстрирующий связь между «межпоколенной эластичностью заработков» и «уровнем неравенства». Если просто — чем выше значение уровня межпоколенной эластичности доходов, тем выше вероятность, что дети богатых будут богатыми, а дети бедных останутся бедными, когда вырастут. Сколько бы бедные ни работали, подняться со дна им не удастся. Чем выше коэффициент, показывающий неравенство в обществе по доходам в данный момент, тем выше вероятность того, что дети нищих станут нищими, а дети миллионеров — миллионерами, говорил Крюгер.

Неравенство доходов в стране представляет угрозу экономическому росту — оно не заставляет бедных стремиться к богатству и не запускает социальные лифты, объяснял Крюгер. Наоборот, неравенство консервирует общество, мешает богатым обеднеть, а бедным разбогатеть. И бедные это отлично понимают. Тогда зачем работать?

Фото: РИА Новости

Не надо обманывать себя, говорил Крюгер — да, неравенство может заставить бедных интенсивно работать в надежде прийти к успеху. Но то же самое неравенство доходов дает такие преимущества детям миллионеров, что эти преимущества перевешивают все усилия и старания бедняков. Хотите изменить ситуацию — вам будут нужны какие-то системные решения.

А как же история американской мечты? — возражали Крюгеру. Как же факт, что самые богатые предприниматели США — все эти гейтсы, баффеты, цукерберги, безосы — заработали свои состояния сами? Никак, доказывал Крюгер, исключения не отменяют правила. Прекрасно, что эти люди смогли найти новую нишу на рынке, но в целом благосостояние американских низших и средних классов растет недопустимо медленно на фоне стремительного роста благосостояния самых богатых. Это разрушительно для долгосрочного экономического роста — люди все понимают и утрачивают мотивацию к труду.

Почему это важно для нас? Потому что уровень неравенства в России колоссальный. А значит, все разговоры насчет «роста доходов» останутся разговорами. В лучшем случае правительственные усилия позволят удержать уровень жизни на прежнем уровне. И то, что стоят «социальные лифты», — это не причина разрыва в доходах, а его следствие. Это не отменяет возможности добиться успеха для отдельного человека — люди его и добиваются, правда, чем дальше, тем меньше мы видим таких историй успеха. Но экономика в целом — «стоит» и будет «стоять» и дальше. Вместе с доходами людей. Необычайный по меркам развитых стран разрыв в уровне доходов между богатыми и всеми остальными — одна из причин экономической стагнации.

Дмитрий Прокофьев

Источник

Автор Дмитрий Андреевич Прокофьев — экономист, аналитик, автор канала moneyandpolarfox. Вице-президент Ленинградской областной торгово-промышленной палаты. Преподает в Международном Банковском институте (г. Санкт-Петербург).

Фото: Сергей Мальгавко / ТАСС