I.
Здесь, у Байкала, где живут ветра,
свободы море, как и жизни море.
Мой светлый холм. К тебе спешу с утра –
встречать зарю. Я с жаворонком спорю:
о месте этом, где семейство трав
питает рой, благоухая медом.
О месте этом, где давно пора
поставить храм живущим, а не мертвым.
Восходит путь. Блаженство мыслей тут
не прерывает городов гуденье.
Здесь Бог один. Он носит имя Труд.
Труд обреченный. На Благословенье.
Тут Пронька жил. Святым был, говорят.
И бьет родник, таясь в таежной сени.
Здесь водопой. И звездный пьет отряд
перед дорогой… дальней… по Вселенной.
Лишь сеть тропинок — целина округ.
И земляника по холму стекает
ковром багряным, дожидаясь рук
тех, за холмом, где раздаются лаи
их сторожей… Под сопкой — сонный час.
На хуторок спускает ночь Морфея.
И только лунный одинокий глаз
циклопом бдит, пока не посереет.
Пока не вздыбит солнечный Геракл
бульон небесный, клокотая одаль,
и меж еловых крючковатых лап
туман свои не разметает своды…
Достанем чай. Заваривать не лень —
шиповник горд смородиновой дружбой.
Но то не все: брусничный лист теперь
класть в кипяток, отмеривая, нужно.
Ну, вот, готов… И чай, и разговор —
нам с Другом есть, о ком судакать – треба.
Я помолчу. Какой же с Богом спор? —
Пока еще не доросла до неба.
II.
Поманит он в седую быль и старь.
И голограммы, как бесята, вспляшут,
агиографий (1) теребя словарь,
где столько дат, что в голове лишь каша.
— Он был, как был, — вещает мне Сварог. (2) —
Четыре палки, огурец… кружочек.
В семье обычной рос, как колосок.
Учился плохо, даже плохо… очень.
— Науки суть была не по зубам?
— Да нет наук, обороченных в камень!
Я старца к нему как-то подослал.
Просфору съел — заговорил стихами! (3)
— А дальше что? – питаю интерес. —
За что святым проговорён в народе?
И Бог замолк. А шелест тронул лес,
тасуя листья картами в колоде.
С далекой тучи рокотнул посыл,
и полоса пошла над полем дальним.
И, набираясь августовских сил,
гроза, к нам направляясь, замигала.
По взгорку – дрожь. Травинки пали ниц.
Закрыл лоток незрелый одуванчик.
И пронеслась ватага серых птиц –
ловить мошку, нести в гнездо-карманчик.
А меж еловых многовечных лап
обрисовались контуры святого.
И муравьи, спасая свою кладь,
заторопились к насыпному дому…
Упала капля Богу на лицо
увесистой предшественницей ливня.
И вылез гриб, как старец, на крыльцо,
зовя маслят доверчиво-наивных.
— А дальше было… Переезд родни.
Варфоломей – так отзывался отрок –
молитвами опорожняя дни,
дождался окончания их срока
и с братом удалился думать в пустынь…
Здесь, закатав по локоть рукава,
деревьев вал наворотили густо
и стали строить… скит и закрома.
— А где же было это, бог Сварог?
— В земле Ростовской, там татаров орды,
да распри местных, где любой князек
себя, как Бога, зрил на небосводе. (4)
Еще в утробе матери своей,
когда однак служили литургию,
три раза прокричал Варфоломей —
так Отче наш предупреждал Марию.
А, будучи младенцем, в постный день
малютка не питался ее млеком. (5)
И шли беседы меж мирских людей,
что станет он великим человеком. (6)
III.
Со Стефаном (брат был уже вдовцом)
в бору глубоком у ручья под горкой
трудились и молились за отцов,
но брату жизнь была не сладкой — горькой.
Знать, Стефану та пустынь не далась:
с утра до ночи обходи округу,
руби, столярь, готовь из зелья мазь,
да зверя привечай в дому, как друга.
И отбыл брат в неблизкие места…
Варфоломей, подумав, принял постриг
от Митрофана (Сергием так стал)
и зажил жизнью праведника — просто… (7)
Прошли так год, и два, и после — три…
Молва пошла, и прибивались к тыну.
Пускал к себе, но строго запретил
жить подаяньем — только труд отныне.
Росла и крепла церковь средь лесов,
и пополнялась строгая община,
сияла многозвучьем голосов
Святого Духа и Отца, и Сына… (8)
IV.
— Скажи, Сварог, он знал язык зверей?
— Не только знал! Он был им другом, братом.
Не запирал ни окон, ни дверей,
поскольку нет средь зверства супостатов.
Зверье живет по правилам иным:
убить зазря немыслимо в природе.
Лишь только, если голодом томим –
тогда в других спасение находит.
Берет лишь тех, пригоден кто к еде
(ведь, выживать положено сильнейшим!).
Без санитаров леса быть беде.
И Сергий тоже был здесь не безгрешен.
На пропитанье вся монашья рать
коренья собирала для соленья
и ягоду, и дикоросов кладь…
К скоромному — охотили оленя.
Доили коз, варили сыр и мед,
пасли баранов по лесному взгорку.
А, на посты – капусточку под гнет,
орехи, калачи, да блиньев горку.
И… строили. И клали в роспись дух
Троих святых, и восхваляли небо.
И шел в народе благодатный слух,
что монастырь — богатый, а не бедный.
Дошла молва и до высоких врат —
до патриарха. Тот послов отправил
и грамоту, где одобрял Царьград
деяния, согласно своду правил. (9)
V.
— Ты обещал рассказ о чудесах.
— А разве храм воздвигнуть – не чудесно?
Когда он был один в глухих лесах,
услышал крик — могучий, безызвестный.
До этого он не встречал Царя —
лишь только слухи доходили раньше,
о том, что кличут люди так не зря
огромное чудовище из чащи.
Молясь, услышав этот грозный зов,
бесстрашно вышел Сергий на подворье
и… обомлел – медведь к нему пришел,
и было там в глазах такое горе!
В тот год нелегкий стал голодным лес:
малинники, шиповник – в недороде.
Как будто дождь похитили с небес,
как будто кто-то мстил самой природе!
И Сергий голодал, но взял паек –
краюшку. Разделил наполовину
и положил медведю на пенек.
И съел медведь. И стал ручным отныне… (10)
Или такое ходит: как-то раз
мальца взяла хвороба, и родитель
услышав о святителе рассказ,
направился с болеющим в обитель.
Дорогой хуже стало. А ко дню,
как довезли, ребенок умер тут же.
Пока отец ходил позвать родню,
то Сергий, пояс затянув потуже,
молитвами стал звать к нему Христа…
И луч скользнул по половицам стертым…
И мальчик… встал… Здоровеньким восстал
из мира, предназначенного мертвым!
Отцовской ради не было конца –
ведь, первенец! Единственный и милый.
Расцеловал он лики и Отца,
и спущенного к людям бого-Сына…
Но то — еще не чудо. Не конец.
Хотя, в «воскреснуть» — суть любой молитвы.
Был подвиг главный. Подвигов – венец,
исход решивший в Куликовской битве.
VI.
Пошла на Русь великая беда –
Мамай собрал на битву свое войско,
намереваясь выжечь города,
сломать славян, сгубить и веру вовсе.
Донской Димитрий, чтоб изгнать татар,
свои полки готовил в бой с Ордою
и к Сергию с дружиной прискакал,
и попросил о помощи. Святою
водою преподобный окропил.
Молебен отслужил и двух монахов,
имеющих науку войных сил,
послал в защиту правды Мономаха. (11)
Жестокой битва, страшною была.
Кровавые текли по полю реки.
Над братскою могилой, где тела
героев схоронили, стала церковь…
И ныне день считается святым:
восьмое сентября — знак поминальный.
Стоят над нашей Родиной кресты,
как доблести и высшей веры знамя! (12)
VII.
…Гроза прошла. Закат склонил ко сну
парад желтоголовый одуванов.
Вернулся дятел полечить сосну,
вдали пастух погнал к селу баранов.
Закукарекал под далекий звон
петух, сзывая на насест гарем свой.
И ветерок коснулся нежных крон,
добавив шелест в тихую окрестность.
— Пора и мне, — поднял клюку Сварог, —
о старце можно говорить часами.
Он стольких в веру праведно вовлек,
и стольким души залечил и раны,
что весть о нем семь сотен лет жива,
а весть его – бессмертна и поныне…
Такой и будет. Будет, как трава
расти везде, в любой земной пустыне. (13)
Оставил он и храмов легион,
и несть числа легенд и предсказаний,
и суть чудес, где тот, кто посвящен,
откроет море навыков и знаний.
Ты говоришь, течет здесь Пронькин Ключ? –
То не случайно. Ибо, Сергий всюду.
Его заветам следовать точь-в-точь
всегда желанно нравственному люду.
Чудес не будет, если ум ленив,
если добро не поместить меж ребер,
если способен гадить средь могил,
или искать наследство подле гроба.
Чудес не жди, когда спесив и черств,
когда швыряешь деньги на дурное,
когда не слышишь предсказаний звезд
и никого не ценишь пред собою.
Когда плюешь и в сердце, и в очаг
тебя родившим и с тобой живущим,
когда нет слез сочувствия в очах,
когда богатым хочешь стать – не лучшим.
Не жди чудес. Корма, да не в коня!
Лечиться хочешь – поживи, как Сергий:
чтоб без труда не допустить ни дня,
чтобы пошла вселенная энергий
на очищенье камеры брюшной,
где сердце голо перед высшей мерой
и не дрожит пред золотой мошной,
а кровь несет, очищенную Верой! (14)
VIII.
Куда исчез?.. С грозой ушел Сварог…
Лишь пышный шмель, как сторож, бдит в закате.
Последний луч мечом пронзает лог
и цокотух, зовя по щЕлям спать их.
В лукошке – пусто. Ни грибов, ни мхов –
уговорил до знако-препинанья…
Так как же вышла из грозы – сухой?
А, может быть, зонтом мне были знанья?
Поет ручей… По-прежнему – ничей.
Ничьей рукой не обихожен светоч.
Берут здесь все, но не слыхать речей,
чтобы – часовню… Вон, бросают ветошь,
а рядом – свалка… Пили напролет,
даже шалаш соорудили, черти.
Но без обид на благо жизнью бьет
родник, гоня микробов, боли, смерти…
Был Пронька то? У Сергия личин,
как и у Бога – до ядреной шишки!
И потому есть тысяча причин,
чтоб храм поставить. Будет не излишне.
Пробить дорогу, положить асфальт,
навесы грудой начудить под сопкой…
…Но лучше – нет! Не люб святому гвалт.
И вера тоже – из десятка робких.
Ее держать, как голубя, в груди,
не выпинать кресты на огляденье,
как выпирают мамки животы,
не испростав невызревшее семя.
Ее скромнИть, ее беречь, как зен, (15)
не подпускать к истоку прокаженных.
Вода священна. Из подземных вен
несет живицу… Из родного лона.
Вода – живая… Много есть причин
здесь вспоминать о Сергии блаженном.
И Пронька тоже — эн-ный Божий сын,
которых много среди прочих бренных…
_________
СНОСКИ:
1.Агиография — богословская дисциплина, изучающая жития святых, богословские и историко-церковные аспекты святости.
2.Сварог — бог-кузнец, отец Даждьбога. По мнению некоторых исследователей —верховный бог восточных славян, небесный огонь..
3.Достигнув семи лет, Варфаломей чудесным образом овладел грамотой: с помощью ангела, явившегося ему в поле под дубом в виде старика-монаха.
4.Величие Ростовской земли было подорвано распрями князей и частыми нашествиями татарских «ратей».
5.В первый год жизни он отказывался от материнского молока в «постные» дни недели — среду и пятницу.
6. Незадолго до рождения Варфоломея, его мать была в церкви на воскресном богослужении. Трижды, в самые важные моменты литургии, младенец прокричал в ее чреве.
7. Оказавшись в полном одиночестве, Варфоломей принял постриг от игумена Митрофана и получил новое имя – Сергий. В этот момент ему было около 23-х лет.
8.Еще при закладке церкви в Радонежском бору братья дали ей имя Святой Троицы.
9.Слава о Сергии дошла даже до Царьграда (Константиновполь). Патриарх Филофей прислал ему крест, схиму и грамоту, в которой восхвалял за добродетельное житие и давал советы. По одному из них Сергий и ввел в монастыри общинножительный устав, принятый потом во многих русских монастырях.
10.Однажды ранней весной вышел Сергий на крыльцо и увидел, что возле крыльца лежит медведь. Не испугался страшного зверя преподобный, вернулся в келью, вынес краюшку хлеба и накормил медведя. Через день зверь снова сидел у крыльца. И опять Сергий поделился с ним своим обедом. Спустя несколько месяцев медведь стал почти ручным. Он приходил из лесу, садился у кельи и ждал угощения.
11.Правда Мономаха – «Русская правда», сборник правовых норм Киевской Руси.
12. Русская православная церковь празднует годовщину Куликовской битвы 8 сентября по используемому РПЦ юлианскому календарю.
13.25 сентября 1392 года преподобный Сергий Радонежский мирно отошел ко Господу, а через 30 лет, 5 июля 1422 года, были обретены нетленными его мощи и одежды. В 1452 г. он был причислен к лику святых. Всего в мире Сергию Радонежскому посвящено не менее 781 храма.
14 сентября 2011 года Президент России Дмитрий Медведев подписал указ о праздновании в 2014 году 700-летия со дня рождения преподобного Сергия Радонежского. Основным местом праздничных мероприятий является Сергиев Посад.
14.В 2014 году Патриарх Кирилл в своём интервью журналу «Эксперт» пояснил, что «смысл чудес не в самом факте нарушения законов природы, но в подтверждении близости человека к Богу, Которому все возможно». Глубокая вера ищет не чудес, а Бога, отметил Патриарх, и добавил:
«Главное чудо преподобного Сергия — он сам!».
15. Зен — одна из школ махаянистского буддизма, проповедующая «мгновенное просветление».
_____________
Ссылки на использованные ресурсы:
