1 декабря 2011 года в системе Минобороны РФ появилось Главное управление военной полиции (ГУ ВП). Первоначально данная структура функционировала на основе ведомственных актов. Оформление федеральной законодательной базы состоялось только спустя несколько лет.
Предполагалось, что Госдума примет закон о ВП в течение 2012 года. Однако из-за коррупционных скандалов, связанных с министром обороны Анатолием Сердюковым и его окружением, утверждение документа затянулось.
С приходом на Фрунзенскую набережную Сергея Шойгу ситуация с законом стала ещё более неопределённой. В итоге инициатива о его принятии появилась со стороны Кремля.
В декабре 2013 года президент РФ Владимир Путин внёс в нижнюю палату собственный проект документа о военной полиции и в начале февраля 2014 года он вступил в юридическую силу. 25 марта 2015 года указом главы государства был утверждён устав ВП.
Вокруг проекта создания военной полиции сломалось немало копий. В общей сложности идея формирования данного рода войск обсуждалась и законодательно оформлялась более 20 лет.
Причина такой чрезмерной затянутости заключается в самой природе ВП, которая многим пришлась не по душе. Военная полиция представляет собой орган, осуществляющий надзор и в ряде случаев следствие над военнослужащими. В рамках этих компетенций представители этого института борются с дезертирством, неуставными отношениями, распространением наркотиков.
Наиболее развитым институтом считается американская ВП. Она контролирует соблюдение законности и дисциплины в рядах вооружённых сил. Во время боевых действий, помимо основного функционала, военные полицейские могут привлекаться к сопровождению колонн, обороне армейских объектов, охране транспортных коммуникаций, патрулированию и обеспечению правопорядка на освобождённых территориях и антитеррористическим мероприятиям. На передовую представителей ВП чаще всего не отправляют.
Отряды военной полиции дислоцируются в крупных гарнизонах, на крупнотоннажных кораблях, военных базах. ВП обладает определённой автономией, но старший отряда, как правило, подчиняется командиру корабля или начальнику воинского формирования.
Опыт работы американской ВП говорит о том, что в целом она со своими обязанностями справляется, хотя не стоит забывать, что ключевую роль в вопросах дисциплины и формировании морального облика солдат в любой армии мира всегда играли сержанты.
Как показывает практика США, институт военной полиции позволил снизить число преступлений, но не смог полностью исключить инциденты, связанные с издевательствами, наркотиками, экстремизмом и убийствами сослуживцев и гражданских лиц. Все эти акты противоправной деятельности не исчезли и периодически происходят в американских ВС.
В СССР и до недавнего времени в РФ правоохранительные функции в армии традиционно выполняли органы военной прокуратуры, находившиеся в подчинении Генерального прокурора. Также действовали военные комендатуры.
Однако такая система не была настроена на профилактику преступлений и немедленное реагирование на них, особенно, если наблюдался их резкий рост. Эти задачи по большей части возлагались на сержантов, замполитов, частично офицерский корпус.
Подтверждением крайне слабой эффективности отечественной правоохранительной системы стала дедовщина, которая подобно раковой опухоли разлагала нашу армию с 1970-х годов.
Сразу же после распада СССР Генпрокуратура РФ предложила Госдуме принять закон о территориальных отделах военной милиции, которые размещались бы в каждом гарнизоне и имели бы службы по борьбе с дисциплинарными и экономическими преступлениями.
Позднее Минобороны разработало собственный законопроект о военной милиции, но оба документа не были приняты. В июле 1996 года комитет Госдумы по обороне представил законопроект, предусматривавший вывод военной полиции из подчинения Фрунзенской набережной. Естественно, он встретил сопротивление со стороны военного ведомства и тоже не был утверждён.
Пока продолжались законодательные споры ситуация с дедовщиной и расхищением военного имущества продолжала ухудшаться. В итоге срочная служба в ВС РФ превратилась в аналог двухлетнего заключения с неизвестными последствиями для здоровья молодых людей, а офицеры практически окончательно утратили авторитет в обществе.
В 2005 году уполномоченный по правам человека Владимир Лукин в докладе к президенту призвал наконец-то создать институт военной полиции. Помимо борьбы с неуставными отношениями, омбудсмен предложил наделить этот институт оперативно-разыскными, контрольными и следственными функциями. Лукин призвал отказаться от идеи формирования ВП по гарнизонно-окружному принципу и финансировать её по отдельной статье бюджета.
Предложение омбудсмена нельзя назвать полностью адекватным из-за чрезмерных компетенций, которыми он предлагал наделить военную полицию. Тем не менее, доклад Лукина был важен как повод для реализации давно назревшей реформы армейской правоохранительной системы.
Кризисное положение дел в этой сфере в очередной раз показал резонансный инцидент с издевательством над рядовым Андреем Сычёвым. В январе 2006 года из-за пыток «старослужащих» молодой человек потерял обе ноги и гениталии.
31 января 2006 года на пресс-конференции Путин заявил, что контроль за соблюдением законности в армии будет ужесточен, однако проект создания ВП обязательным так и не стал.
Лишь в декабре 2009 года Анатолий Сердюков подписал указ о формировании военной полиции на базе военных комендатур и военной автоинспекции (ВАИ). Однако уже весной 2010 года он был отменён по причине отсутствия необходимой нормативно-правовой базы.
Несмотря на то, что военная полиция является априори более современным и совершенным институтом, чем комендатуры и органы прокуратуры, решающий вклад в борьбу с дедовщиной в нашей армии она не внесла.
Несравнимо большее значение имело сокращение срока службы по призыву сначала до 1,5 года, а потом и до одного года, а также её повсеместная гуманизация. Прежняя иерархия в ВС РФ была сломана и прослойка «дедов», издевавшихся над «молодыми» исчезла.
Сейчас сотрудников военной полиции можно увидеть на контрольно-пропускных пунктах в стратегически важных зданиях и объектах Минобороны РФ и на мероприятиях по обеспечению безопасности учений.
Также батальон военной полиции России несёт патрульную службу в Сирии, охраняет правопорядок и выполняет ряд гуманитарных задач в городах арабской республики. На учениях и занятиях представители ВП отрабатывают оборону воинских частей, борьбу с террористами и диверсантами, задержание нарушителей правопорядка и подавление бунтов в гарнизонах.
Если верить официальной статистике, по состоянию на сентябрь 2021 года в армии на 43% снизилось количество преступлений и на 15% упало число нарушений дисциплины по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.
Между тем в войсках сложилось предвзятое отношение к ВП. Данный институт нередко воспринимается как репрессивный, действующий против тех, кто всегда готов быть на передовой. Однако подобные оценки вызваны тем, что с увеличением численности служащих военная полиция стала строже контролировать деятельность начальствующего состава воинских частей.
Помимо этого, сотрудники военной полиции практикуют внезапные проверки личного состава на наркотики и психотропные вещества. Все эти действия, естественно, воспринимаются как акты вмешательства в дела гарнизона, хотя по итогу в большей степени деятельность ВП приносит положительный и оздоравливающий эффект.
По-настоящему острым и открытым остаётся вопрос качества борьбы с остатками дедовщины. Громкий инцидент в 2019 году с Рамилем Шамсутдиновым, который на фоне издевательств застрелил восемь сослуживцев, свидетельствует о том, что окончательно победить это чудовищное и позорное явление в нашей армии всё-таки не удалось.
