Дело Гонгадзе: история одной сакральной жертвы

Фото: zik.ua

Есть два утверждения, широко используемые в политическом и историческом обиходе, которые, по сути, категорически противоречат друг другу.

Первое об истории, которая имеет свойство повторяться. Второе же о том, что любая аналогия ложна.

В реальности же, как всегда, всё бывает сложнее.

А дело лишь в том, что, если одна и та же схема продолжает работать, то использовать её будут раз за разом. Это называют прагматизмом.

Вот и история с т.н. «отравлением» г-на Навального продолжает развиваться. У меня нет ни малейшего желания рассматривать её по существу. Как минимум, потому, что до сих пор нет ни малейшего представления об этом «существе»: что там произошло — не ведомо, а обсуждать домыслы охотников  в избытке.

Этот случай интересен другим: словосочетание «сакральная жертва», некогда введённое в наш обиход ныне покойным г-ном Березовским, здесь приходит на ум практически само.

Так уж вышло, что совсем недавно был юбилей одной такой сакральной жертвы – 17 сентября исполнилось ровно двадцать лет со дня исчезновения и убийства украинского журналиста Гонгадзе. Персонажа, сказать по чести, весьма неприятного, но не будем обсуждать покойников.

Значение здесь имеет другое: произошедшее тогда убийство изменило Украину.

Именно оно, во многом, стало опорной точкой, с которой был начат организованный и методично осуществляемый до сих пор уход Украины на Запад. Именно «дело Гонгадзе» подготовило почву для первого Майдана, обеспечило его победу и приход к власти «оранжевых». Именно оно, в немалой степени, стало причиной того, что происходит сейчас.

Начавшийся тогда украинский разворот, по словам местных наблюдателей и экспертов, совершенно не выглядит, как спонтанный, и рука некоего «модератора» чувствуется в нём до сих пор.

Суть дела примерно в следующем. Оппозиционный журналист Гонгадзе был одним из самых ярких представителей тогдашнго пробандеровского медиасообщества. И просто взгляд на него из 2020 года может очень ярко высветить весь масштаб изменений, произошедших на Украине за это время: называть его оппозиционным сейчас никому бы даже в голову не пришло.

Тогда он, во многом, был маргиналом. Сейчас же те его взгляды – основной политический тренд украинской современности.

Являясь убеждённым противником тогдашнего «многовекторного» президента Кучмы, он довольно сильно досаждал ему и его окружению своей деятельностью. За некоторое время до своего исчезновения он сообщил о том, что за ним следят. Но это не помогло, и вечером 16 сентября 2000 года он ушёл и не вернулся.

Обезглавленное тело Гонгадзе было обнаружено спустя полтора месяца в Таращанском лесу под Киевом. То, что тело принадлежит именно ему, следственными органами было признано только два года спустя. А приговор по делу был вынесен спустя восемь лет, и все признанные виновными в убийстве – сотрудники МВД Украины, включая даже одного начальника департамента.

В ходе следствия происходило много интересных вещей. Например, загадочный суицид главы МВД, который самоубился двумя выстрелами в голову. И это было не последнее самоубийство в рядах фигурантов в погонах, связанных с этим делом. Главу же МВД хотели признать заказчиком, и его «самоустранение» стало формальным поводом к закрытию поисков заказчика в принципе.

На данный момент официально выявлены только исполнители. И именно вопрос о роли власти в этом деле был разыгран в полной мере.

Здесь надо сделать отступление и кое-что уточнить.

2000-й год стал началом резкого охлаждения отношений между администрацией Кучмы и Западом. По всем признаком г-н Кучма собирался завязывать с «багатовекторностью» и более полномасштабно поворачиваться на восток.

За этим не стояло никакой высокой идеи. Просто по чисто объективным показателям сотрудничество с Западом не так уж и выгодно. К примеру, свои кредиты они всегда обуславливают политически, дают на кабальных условиях, и результатом этого является, по факту, переход страны под внешнее управление — всё, что в итоге и произошло с Украиной.

Если разобраться, то для сотрудничества с Западом может быть только один мотив – идеологический.

Идеологически заряженные бандеровцы тогда были довольно далеко от основного политического мейнстрима. Но именно в тот момент, двадцать лет назад, Украина встала перед выбором, который с неидеологической точки зрения был очевиден. И эта очевидность уже начинала приобретать вполне осязаемые черты: вовсю шли переговоры о создании газотранспортного консорциума, причём, на условиях, которые нынешней Украине не могли бы даже присниться: по ним она делалась практически партнёром России в деле продажи ресурсов на Запад. Какие перспективы перед ней открывались в связи с этим – излишне даже говорить.

И именно в этот момент происходит убийство Гонгадзе.

Сразу же после того, как тело убиенного было обнаружено, полыхнул «кассетный скандал»: офицер СБУ Мельниченко, то ли сбежавший на Запад, то ли отправившийся туда по иной причине, обнародует записи разговоров, на которых человек с голосом, похожим на голос г-на Кучмы, требует разобраться с Гонгадзе.

Надо сказать, что никаких приказов о смертоубийстве на плёнках не звучало, да и принадлежность самого голоса не была очевидна, но как только записи стали достоянием общественности, то сразу же очень организованно начала осуществляться массовая акция «Украина без Кучмы».

Она, во-первых, стала кузницей кадров практически всех основных активистов будущих Майданов, а, во-вторых, стала тренировочным полигоном по отработке самих этих Майданов.

После неё на Украине появился отмобилизованный и вышедший на принципиально иной организационный и технологический уровень прозападный актив. Всё ядро нынешнего бандеровского режима было сформировано именно тогда. Плюс был произведён идейный и информационный перелом в настроениях украинского общества, что тоже отнюдь не выглядит спонтанно.

А спусковым механизмом для всего этого стало убийство Гонгадзе, которое впоследствии было буквально сакрализовано «оранжевыми».

В этом деле очень много неочевидного.

Например, кто и зачем делал записи, как Мельниченко смог покинуть Украину (а по этому поводу там вскрылась целая спецоперация, организованная явно не самим Мельниченко), а главное – действительно ли приказ убить Гонгадзе был отдан кем-то в окружении Кучмы. Или же наличие этих записей, на которых Кучмой была брошена неосторожная фраза, стало причиной того убийства.

Так или иначе, результаты тех событий за два десятилетия стали просто колоссальными. По сути, Украина уже совершенно другая страна. С другими людьми и другим будущим.

Насколько на самом деле произошедшее тогда имеет общего с нынешней историей невинно отравленного г-на Навального – это отдельный разговор. Но вот что совершенно точно: при рассмотрении подобных ситуаций в принципе крайне желательно иметь в виду ту историю, а ещё её последствия как для страны вообще, так и для отдельных людей в частности.

Я совершенно не исключаю того, что сам г-н Навальный очень хорошо это понимает. Быть может, именно такова причина его настойчивого желания вернуться в Россию, где на него заведены уголовные дела, где его с нетерпением ждут судебные исполнители и где его, вроде как, пытались отравить.

Вероятно, ему не так уж и хочется становиться той самой сакральной жертвой. В конце концов, готового на всё самурая он меньше всего напоминает.

Что же до резюме всей этой истории, то нельзя проигрывать страну за страной.