«20 лет — не 20 шагов»

Эфир программы «Народный монитор» с заместителем директора Центра Сулакшина Надеждой Константиновной Пак. Малоизвестные исторические факты из жизни и политической карьеры Степана Сулакшина, по сути, единственного человека в России, кто выдвигает альтернативный путинским поправкам научно и экспертно проработанный проект новой Конституции страны.

ПРЕДМЕТ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ — ВСЯ РОССИЯ

ВЕДУЩИЙ: — Надежда Константиновна, вы познакомились со Степаном Степановичем, насколько мне известно, в 1999 году?

НК: — В 1997-м.

ВЕДУЩИЙ: — Даже в 1997-м, ещё раньше… В это время он был депутатом Госдумы России, каким он вам показался? Ваши первые впечатления, первое мнение о человеке? Насколько я пониманию, уже тогда он был оппозиционным политиком, за свои 8–10 лет работы в Верховном Совете СССР, в Госдуме сформировавшийся как самостоятельная и независимая величина.

Н.К.: — Первая встреча была в Государственной Думе. Степан Степанович пригласил меня для знакомства и разговора о моём возможном трудоустройстве в Фонд развития политического центризма, который тогда начинал деятельность. Была осень, придти я должна была к восьми вечера. К этому времени в Госдуме уже никто обычно не работал, горящих окон было совсем немного. А в приемной Сулакшина работа кипела. Первый разговор со Степаном Степановичем меня поразил. У каждого человека в жизни есть предмет его деятельности. Мне до этого никогда не приходилось встречаться с людьми, кто в качестве такого предмета выбрал бы всю страну. Это было удивительно и тогда, и это ощущение не изменилось за двадцать лет, потому что это осталось таким же в случае с Сулакшиным, а других людей такого уровня служения мне встретить не довелось.

Что удивило. Он дал мне свои книги, попросил с ними познакомиться и, если что-то откликнется в душе на те постановки, что изложены в книгах, тогда принять решение о трудоустройстве. Книги были написаны нестандартным языком. Для меня, человека классического образования, они стилистически показались какими- то техническими. С того времени, уже в качестве шутки, я частенько вспоминаю фразу из этой книги: «Жизнь народа и страны понять очень просто, смотри схему номер один».

Что еще поразило в Степане Степановиче. Он занимался очень серьезными делами, в Госдуме был заместителем председателя комитета по промышленности, транспорту, строительству и энергетике. По сути, это весь реальный сектор экономики. У Степана Степановича была потребность, энергия и желание разобраться с каждой проблемой тщательнейшим образом, вникнуть в неё глубоко и всесторонне. Это тоже черта не гуманитаристская, скорее технарская.

Уже потом я узнала, что Степан Степанович до начала политической деятельности занимался очень серьезной физикой — космическими лазерами с ядерной накачкой, поняла, что его методы и подходы остались от первой профессии. Отсюда и эта привычка во всём доходить до сути. А ещё — редкое умение (я, наверно, больше таких людей не встречала): анализ, исследование проблемы обязательно довести до нового знания, до решения. Если, к примеру, это были законы, которые он вёл, то тщательно разбирались в анализе все детали отношений, а потом находились сложные системные государственные решения. К примеру, в таких законах, как Государственная поддержка промышленного комплекса высоких технологий РФ, или Создание, эксплуатация, ликвидация, обеспечение безопасности ядерного оружия.

Это системное видение очень редкое свойство, я считаю, что в этом смысле Сулакшин уникальный человек с уникальными мозгами, с большим практическим опытом государственного строительства — не использовать таких людей по назначению — раскидываться золотым фондом. Самого Степана Степановича никто не просит заниматься проблемами всей страны — таково его восприятие жизни. Некоторым оно не по плечу, ему по плечу.

В Госдуме объем его работы, его претензии взять на себя как можно больше, реальный комплекс, которым он занимался, требовали большого напряжения. Он был практически единственным реально сам готовившим законопроекты депутатом. Работал не только за своим столом, с реальными проблемами он знакомился объезжая страну.

Выиграл по территориальному округу тогда ещё настоящие народные выборы в Томске, набрав более 70% голосов избирателей. Сразу же в начале работы новой Госдумы в январе 1994 года порвал с фракцией Гайдара «Выбор России».

Степан Степанович стал независимым депутатом, что позволяло ему активно, энергично требовать, спорить, оказывать всё возможное сопротивление либеральным реформам.

ОДИН В ПОЛЕ НЕ ВОИН

ВЕДУЩИЙ: — Да, один в поле не воин. Сопротивляться такой машине, какой была ельцинская администрация и её зарубежные кураторы, сложно. Были ли у Степана Степановича в тот период соратники, союзники, которые плечом к плечу пытались противостоять слому нашей промышленности, слому всех наших основных государствообразующих отраслей?

Н.К.: — Честно говоря, все поездки и встречи с гендиректорами, с промышленниками, с союзами промышленников, с профсоюзами, были таковыми, что всё, что говорил Степан Степанович, горячо поддерживалось и разделялось всеми. Но, к сожалению, создать такой фронт борьбы с ельцинизмом или как-то объединить всех вокруг какой-то программы, на одной платформе не удавалось. Хотя отрицание, отторжение Ельцина нарастало, и в обществе было повсеместным. Не было никого, кто к 1997–1999 году не ощущал и не видел, что со страной творится, кто не возмущался бы и не поддерживал слова и выступления Степана Степановича.

Из воспоминаний С. С. Сулакшина:

«Это был очень серьезный обвал, потому что в 1999 году удалось развить уже достаточно мощные политические объединения, движения в стране в поддержку промышленности. Мы шли на создание промышленной лоббистской группы в следующей Госдуме. С Лужковым открывался шанс. Собственно, Лужков и я шли на федеральный уровень создать политическую партию центристского типа. Я создавал эти проекты документов, Лужков их принимал. До того момента, как царедворцы фактически предали, отжали, выбросили, оклеветав меня за спиной перед Лужковым. И он с позиций полного доверия и содружества перешел в позицию игнорирования.

Ну, а борьба со мной на выборах в 1999 году была не только в Томском округе, но и в Москве, в центральных газетах. Занималась этим администрация президента, своего они добились, я не сумел переизбраться, хотя число голосов набрал больше, чем на предыдущих выборах. Была грязь, было предательство целого атомного города Северска, директор которого пожелал себе пенсион в Госдуме и тоже фактически предал. Несмотря на то, сколько я сделал для этого города и атомной промышленности в стране.

Это был обвал, нужно было находить новую линию жизни, ни в какие, конечно министерства, никуда дороги мне не было. Ни в Кремль, ни в правительство, поскольку там хорошо знали мою платформу — антиельцинскую, антилиберальную, антиЦРУушную, против пятой колонны, чего я не скрывал. Поэтому пришлось строить свою жизненную линию практически с нуля.

Были созданы общественные организации, Фонд развития политического центризма, Институт законодательства и нормативно правовых разработок, Фонд развития высоких технологий и еще ряд подобных лоббистских структур, которые работали в интересах российской промышленности. Занимался разработкой законопроектов, публикациями, проведениями отраслевых профессиональных совещаний. Продолжалась работа с закрытыми городами, оборонными предприятиями, некоторыми департаментами Минобороны, там, где помнили, ценили и нуждались в моей поддержке.

Эта линия развилась до создания специфической научной школы, которая разрабатывала новые теории и методологии социального, политического развития, госуправления. Собирались научные конференции, когда я получил поддержку со стороны Якунина, они стали и международными, собирались многие сотни ученых, из Академии наук, отраслевых институтов. Даже администраторов. И это научно-прикладное государство-управленческое, проектное направление действительно вылилось в новую научную школы, новое научное направление.

Дошло это дело до создания соответствующей кафедры в Московском госуниверситете, естественно, при поддержке Якунина. Но потом и здесь наступил облом. Ещё одно предательство, и многое оказалось разрушенным в 2012 году. По той простой причине, что вся эта деятельность конечно и неизбежно прорвалась, и проявилась как резкое политическое оппонирование Путину и путинизму. Это стало угрозой для Якунина».

НИКАКОЙ СТРАТЕГИЧЕСКОЙ ЗАДАЧИ У КПРФ НЕ БЫЛО

ВЕДУЩИЙ: — Такой вопрос: а КПРФ? Понятно, что с Зюгановым в 1996 году на выборах происходили метаморфозы, которые и сегодня не сходят со страниц СМИ. Сильная левая партия. Были ли попытки эту партию поставить в политическую оппозицию к Ельцину, подтолкнуть депутатов КПРФ к более серьёзной глубокой работе по защите народа, государства и народовластия?

Н.К.: — КПРФ и называлась и была какой никакой оппозиционной партией. Других оппозиционных партий в Госдуме не было. Жириновский всегда поддерживал все решения президента, приносимые в Думу. А КПРФ себя позиционировала как непримиримая оппозиция Ельцину. Хотя её непримиримость была одновременно связана с рядом проблем: профессиональных людей в КПРФ было не много, сейчас, кстати, не больше. Демагоги, выступальщики против Ельцина, были и тогда. Дальше этого дело не шло. Какое-то фарисейство уже тогда проглядывало, но до сегодняшнего фарисейства было всё таки ещё далеко.

Сами депутаты законов, за редким исключением, не готовили, хотя у каждого из депутатов было и есть право законодательной инициативы. Сулакшин, сам писал и предлагал законы. У него всегда был поток людей, проблемная повестка приносилась от людей, предприятий, целых отраслей.

Член фракции КПРФ Харитонов высказался так: «Мы не будем за него голосовать — это же Сулакшин его внёс». Вместо профессионализма достаточно было политической ангажированности. Призывать многих людей из этого круга к некой совместной и профессиональной деятельности не было никакой возможности. Они занимались исключительно политической работой. Теперь уже известно, к чему она привела, как велась, с какой эффективностью и результативностью. Такой она была в те годы, вряд ли что-то изменилось в КПРФ сейчас.

ВЕДУЩИЙ: — Оказание оппозиционных услуг населению?

НК: — Да. Не более того.

Из воспоминаний С. С. Сулакшина:

«КПРФ была значительной фракцией. В народе ее поддерживало несколько десятков процентов. Это было в 1993 году, после расстрела Белого дома. Руководил ей тогда все тот же Зюганов. Уже тогда было видно, какую он ведёт соглашательскую и в общем предательскую линию. Я с КПРФ столкнулся, когда вел законодательство по оборонной тематике, тематике закрытых административно-территориальных образований, закрытых городов Минатома и Минобороны. Вел такие законы, как закон о гособоронном заказе, ядерном оружии, закон о военно-техническом сотрудничестве с иностранными государствами, о военных закупках. И дело доходило до того, что коммунисты срывали голосования по соответствующим законам. Потому что была там, как всегда, характерная для них демагогия, и это было поразительно.

Они сорвали голосование за разработанный под моим руководством альтернативный налоговый кодекс страны. А соревновался я тогда с Черномырдиным, то есть с правительством, естественно. Не хватило не так много голосов, которых не дали коммунисты! При этом когда я у них в комитетах, которые они возглавляли, защищал наш налоговый кодекс, разговор был примерно такой. Речь о Харитонове, который до сих пор в этой фракции сидит. Он тогда возглавлял комитет по сельскохозяйственным делам. „А вы знаете, — говорит, — что про нас, коммунистов, на трибунах Сулакшин рассказывает?“

И завалили налоговый кодекс. Который принципиально был не фискально-удушающим, характерным для либеральных идеологий. А был регулирующим и стимулирующим развитие. И это было не единственное столкновение с этой братвой.

Ограниченные демагоги и политические конъюнктурщики. Вплоть до того, что на вторых выборах Ельцина Зюганов, судя по косвенным данным, победил, но быстренько слил свою победу так же, как они с Грудининым слили факт фальсификаций выбора Путина в 2018 году. Первыми побежали его поздравлять.

Вот это было характерно для этой фракции. Она однажды распочковалась, родилась группа, которую возглавил Николай Иванович Рыжков. Они пригласили меня в эту группу для усиления. Я пошел, выдвинув просьбу пробить создание комитета по военно-промышленному комплексу. Мало того, что название испортили, превратив его в конверсию, ещё что-то. В ночь перед голосованием, как воры, уже согласованную мою кандидатуру на председателя комитета они выкинули. Утром я пришёл готовый выступать, собирать состав комитета, работать по этому направлению. Вдруг вижу, что моей фамилии нет, другая есть. То есть просто подлое предательство. Даже не поставили в известность. Вот такие это люди на самом деле».

ПУТИН ВЫГЛЯДЕЛ ЧЕЛОВЕКОМ, КОТОРОГО ИНТЕРЕСУЮТ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ

ВЕДУЩИЙ: — В 1999 году, это было у вас на глазах, в Кремль пришёл Путин, будущий президент. Были ли у Степана Степановича какие-то надежды на него? Понятно, что Ельцин на тот момент был фигурой списанной. А на Путина и страна возлагала надежды. Видел ли Сулакшин в нём какую-то песчинку, которая могла бы стать политической жемчужиной и спасти Россию, вывести её на иной путь развития? Общался ли Степан Степанович в тот период с Путиным?

Н.К.: — Как и во всей стране, надежды были. У Степана Степановича в том числе. Особенно импонировали действия Путина по прекращению конфликта на Северном Кавказе, по укреплению серьёзно расшатанного суверенитета. Надежды были не чересчур большими, ведь было понятно, что Ельцин оставляет после себя человека преданного и имеющего соответствующие качества. Но некоторая надежда на то, что человек хотя бы на проценты не будет таким, как Ельцин, хотя бы в силу другого образования, другой специфики жизни, другого возраста и другого опыта, давали шанс. И Степан Степанович его на тот момент видел.

Он несколько раз встречался с Путинным. Путин задавал много вопросов, выглядел человеком, которого интересуют государственные проблемы. Степан Степанович его знакомил с нашей работой, которая была посвящена созданию специального института инвестирования промышленности. Был разработан законодательный проект на эту тему.

Экономика Россия — страдала тогда от безденежья. Денег и сейчас нет, тех, которые необходимы для развития. Этот институт помогал бы решить эту проблему. Появились бы инвестиционные ресурсы, которые могли пойти на развитие отраслей, в этот момент стагнировавших и разрушающихся. Просчеты модели мы делали уже в 1997–1998 годах, в 1999 году они уже были проработаны.

Эти труды Степан Степанович показывал Путину. Было видно, что беседа вызвала у Путина неподдельный интерес. Но дальше дело не пошло. Я думаю, что у него нашлись другие советчики, а, главное, совсем другие планы на страну. У Путина действительно был исторический шанс стать лидером своей страны, посвятить ей свою жизнь, сделать её счастливой. Но в итоге очень быстро этот шанс сошёл на нет, а предлагаемые наработки, естественно, реализованы не были.

Из воспоминаний С. С. Сулакшина:

«С Путиным я познакомился в 1999 году. Была возможность провести с ним в самолете длительные многочасовые беседы. Затем с ним встречался в его кабинете исполняющего обязанности председателя правительства. Разговоры были откровенные. Я был исполнен желания ему помогать. Он выглядел совершенно молодым человеком, щуплым на вид, не готовым абсолютно к полномочиям председателя правительства. Но был открытым, искренне заинтересованным в советах профессионального человека, которым я уже тогда был. И больше того, на выборах в 1999 году, когда были проблемы с наездами, грязью и клеветой, он предложил мне помощь. В кресле премьера у него такие возможности были. Я тогда отказался от этой помощи, и сказал, что рассчитываю побеждать сам. Но победить не сумел на выборах.
Были системны аналитические представления, что у Путина, который продемонстрировал себя как государственник, подавляя сепаратизм, вооруженный мятеж в Чеченской Республике, делая некоторые шаги по укреплению обороны страны, есть искренность и есть шанс очистить Россию от наследия ельцинизма и ЦРУшных форматов жизни государства. Но достаточно быстро стало заметным, что никакого шанса для страны этот человек не представляет. Поскольку штурвал он начал перекладывать не в том направлении, которое от него ожидали. А в направлении коррупционном, криминальном, в направлении усиления экономических, финансовых и иных гуманитарных социальных форматов государственной политики, которые в переводе с английского ЦРУ внедрило в 90-е годы.

Он стал достойным продолжателем дела Ельцина, дела разрушения страны. И последние иллюзии испарились к оду. Поскольку мы еще пытались передавать ему и его окружению наши разработки — законы, доктрины конституционные работы, законопроекты, концепты, модели, расчеты, которые могли реально помочь им профессионально развернуть курс страны с гибельного на животворный. Но реакции была абсолютно нулевой.

Сейчас удивительно вспоминать, как все это терпел и шел на фактическую поддержку наших работ в те годы Якунин. Но, в конце концов, его возможность поддерживать в 2012 году резко прекратилась, и научный центр был практически разогнан, а я оказался на улице.

Путин утратил свой великий исторический шанс по цене за газ и по интересам своих друзей от миллиардных коррупционных схем. Сейчас этот человек совершенно безнадежен, хотя траектория его деградации как исторической личности происходила уже в первое десятилетие. На сегодня это абсолютно исторически отработанный, безнадежный человеческий случай».

«ИЗМЕНА»

ВЕДУЩИЙ: — Книга Степана Степановича «Измена», появившаяся в середине девяностых годов, это был своего рода приговор ельцинизму?

Н.К.: — В одной из книг Степан Степанович написал о встрече с одним человеком, который сказал ему, что в какой-то момент «тебя использовали как мальчишку». Так и было. Во всяком случае, он был в демплатформе КПСС, которую возглавляли Сахаров и Ельцин. Он был достаточно близок к тем, кто принимал решения. Довольно быстро он начал разбираться в том, что происходит, в том, что все законодательные документы, которые меняют устроение страны, принимаются в переводе с английского, привезены и навязываются. Это было ошеломляющее и убийственное понимание.

Степан Степанович рассказывает, что однажды он просто сел и в течение восьми часов написал книгу «Измена». Книга была опубликована миллионным тиражом, в ней были реальные документы, доказывающие широкое и осмысленное государственное предательство и измену. Так книга и называется. Это книга — горечь, собранная к тому времени, рассказ о том, что на самом деле тогда происходило. Я думаю, что и сейчас книга представляет интерес для тех, кто интересуется тем этапом нашей истории.

[ЧИТАТЬ]

Книга появилась в 1996 году, но написана ещё раньше. В 1999 году Степан Степанович, однажды попав на 1 канал, в прямой эфир к Сванидзе, в «Зеркало», была такая передача, сказал, что Ельцина по его делам ждёт судьба Николая Чаушеску. После этого, конечно, путь на ТВ, не говоря о каких-то институтах власти, Сулакшину был заказан.

ВЕДУЩИЙ: — Выходит, что Степан Степанович не только сейчас говорит, что Путин безнадёжен, он такой же приговор подписывал и Ельцину…

Н.К.: — Так и есть. К сожалению, ничего за это время не изменилось.

ФОРМУЛА НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕИ

ВЕДУЩИЙ: — У нас есть тут некоторые псевдоопозиционеры, пытающиеся увязать ельцинизм и Сулакшина. В частности, слышали такое от Платошкина… Вопрос: Фонд развития политического центризма — это был прототип Центра Сулакшина, который мы видим сегодня? Программа начала готовиться уже тогда, 20 лет назад?

Н.К.: — Вы правы. Ещё в бытность Фонда развития политического центризма Степан Степанович стал серьёзно заниматься теорией государственного строительства. Его вторая докторская диссертация посвящена этой теме. Да — Фонд был провозвестником всех наших институтов. Они назывались по — разному, но делали одно и тоже: исследовали, что представляет собой страна, как она устроена, с тем, чтобы, если начать лечить её, не ошибиться в диагнозе. Нужно было сформулировать, представить себе, и не ошибиться — какой Россия должна быть в своём устроении, отраслевой и региональной структуре, гуманитарных кондициях, чтобы быть успешной.

И, главное, успешной навсегда. Навсегда — это значит должна быть сенситивной по отношению к самой себе, с обратной связью, с коррекцией всех возможных неточностей в ее развитии. По сути, это формула национальной идеи. «Наша Родина должна быть всегда!».

Эта работа велась со времени работы в Госдуме и вплоть до сегодняшнего дня. Она потребовала 20 лет. Потому что страна — это очень серьёзный предмет. И изучать её необходимо детально и многомерно. Мы продолжаем это делать и сейчас, после 20 лет.

Из воспоминаний С. С. Сулакшина:

«В 2003 году Примаков, который знал меня ещё по Верховному Совету СССР, и не только, принял решение доверить создание комитета по промышленности в Торгово-промышленной палате РФ. Там мы занимались лоббированием, разрабатывали новые законопроекты, работали с промышленными структурами. Но тоже скоро убедились, что формализм и стяжательство в этой организации, можно сказать и коррупция, убивают смысл ее существования. В конце концов, пришлось оттуда уйти. Хотя была разработана промышленная политика, ее высоко оценил Примаков. Человек умный, бесспорно. Несмотря на это, пришлось уходить, а не мириться с пустотой, имитацией, бюрократизмом, когда стало совсем некомфортно. Сосредоточился в Центре проблемного анализа и проектирования».

ВЕДУЩИЙ: — Некоторые считают, что можно за один вечер написать программу для России под названием «20 шагов» (так публично в Нижнем Тагиле заявил Платошкин). Подход Степана Степановича, как видно, был иным, 20000 «шагов» создавались 20 лет.

Н.К.: — Да, короткие формулы пишутся годами.

ЯКУНИН И СУЛАКШИН

ВЕДУЩИЙ: — Многие читатели интересуются периодом, когда Степан Степанович стал директором Центра проблемного анализа и государственного управленческого проектирования. Его работа с Владимиром Якуниным. Много критики звучит по поводу этой совместной работы. Вы были рядом. Как появился этот центр и как он развалился?

Н.К.: — Степан Степанович не менял своих взглядов и оценок с 1993 года, когда они, пожалуй, сложились окончательно. Он не кабинетный ученый, его жизненная задача — повлиять на дела в Отечестве- заставляла всегда быть в активной деятельностной позиции. В том числе действовать через бизнес, отношения с политиками. В 2003 году он возглавил в ТПП РФ, которым в эти годы руководил Примаков Е.М., Комитет по промышленному развитию и высоким технологиям, подготовил проект «О промышленной политике». Тогда же Степан Степанович познакомился с Владимиром Ивановичем Якуниным, который в это время только что приехал из Санкт-Петербурга и был назначен заместителем министра транспорта. Знакомых в Москве у него было не много, а, поскольку в министерстве он отвечал за реформы, то нуждался в специалистах и интеллектуальной поддержке своей деятельности. Мы на тот момент разрабатывали несколько законов востребованных транспортной отраслью: «О портах» и закон, связанный с авиаперевозками. Это была профессиональная законодательная работа.

Происходили и разговоры о российском государстве, о созидательных, а не разрушительных реформах, Якунин со многими вещами соглашался, это его интересовало. В какой-то момент Степан Степанович предложил создать Институт интеллектуальной поддержки государственного управления в стране.

Было понятно, что государственное управление, осуществляемое либералами в правительстве, нуждается в критическом анализе, научном оппонировании и альтернативной научной модели. Такой институт и был создан, Владимир Иванович увидел в нём смысл.

Институт работал очень интенсивно. К моменту его создания мы уже ряд лет вели два больших серьёзных научных семинара. Один целенаправленно по госуправлению, второй — гуманитаристский, посвященный проблемам в этой сфере. Многие известные учёные России были в различные годы участниками наших семинаров.

В институте ежегодно велось по 20–30 проектов. Это огромные по объёму интеллектуальные труды. Они были и научно-исследовательские, и проектные — для Минтранса, для РЖД, экономики в целом, регионалистики, демографии, истории. Тогда был осуществлен давний большой проект Степана Степановича, который вылился в пятитомную уникальную работу «Государственная экономическая политика России. К умной и нравственной экономике», где была всесторонне изучена экономика, сделаны выводы о разрушительных реформах, прошедших в России, и о следствиях, к которым они ведут. Тогда же были выписаны рецепты спасения страны, которые актуальны и сейчас.

Наша программа, собственно, начала строиться в те годы. Фундамент у неё уже был заложен — это были ещё госдумовские сулакшинские мысли и постановки проблем, а основные проекты удалось развернуть с 2006 года. Работы велись в соответствии с научным критерием истины, а не коньюнктурно, а истина она и есть истина. Позиции наши остались теми же. Владимир Иванович эти работы поддерживал, участвовал в них, знакомил с ними в какой-то части — мы это точно знаем — и Путина. Он полагал, что это серьезная оппозиционная, но, тем не менее, научно обоснованная платформа, которая могла бы быть принята в России. Но, увы, ту либеральную модель, что развивалась при Ельцине, Путин не смог или не захотел менять. Мысли его развивались в совершенно другом направлении, поэтому принять или хотя бы рассмотреть наш проект внимательно у него желания не было.

Хотя мы все равно рассчитывали на перемены: разослали наш пятитомник, да и все другие проекты всем губернаторам, министрам, депутатам, членам Совета Федерации, руководителям общественных объединений бизнеса, библиотекам, крупным корпорациям, академикам Академии наук РФ. Наши труды были полезны России тогда, остаются полезными и по сей день, но нынешней государственно-управленческой системой он использован не был. Что называется — не в коня корм.

Следующий большой проект, который мы последовательно создавали — «Национальная идея России». После её завершения пришли к очевидной необходимости — к созданию проекта новой Конституции РФ. Стало понято, как должна быть устроена страна, чтобы приносить наибольший успех для всех: народа, общества, социальных классов, человека.

Над конституцией работали специалисты 16-ти(!) различных специальностей. Конституционный проект разрабатывали два года всем большим коллективом Центра. Еженедельно проходили мозговые штурмы. В течение недели разрабатывались отдельные проекты-задания. На мозговых штурмах все разработки рассматривались в деталях, разбирались следующие этапы и задачи. Это были тысячи вызовов и вопросов!

После завершения работы над текстом, он был разослан во все классические университеты РФ на юридические кафедры, в профильный Институт государства и права, Институт сравнительного правоведения и другие. Мы собрали многие десятки рецензий, пригласили их авторов и провели с ними двухдневный семинар в Москве. Два дня все поправки, замечания, вопросы разбирались, приводились к консенсусным решениям. После этого семинара возникла целая книга поправок, часть из поправок специалистами были отклонены, часть включена — так возник окончательный текст.

Можно сказать, что на эту работу, Степан Степанович иногда называет эту цифру, затрачено 400 человеко-лет научного и экспертного труда. Вот что такое наша конституция.

ВЕДУЩИЙ: — Да, не два дня…

Н.К.: — Не два, и не на коленке.

ВЕДУЩИЙ: — Как некоторые говорят: напишите нам Конституцию.

Н.К.: — Или, как говорят, у вас хорошая Конституция, но вот это слово нам не нравится, давайте его заменим на вот такое. А это слово может быть соединено в смыслах со всей концепцией Конституции. В нашей конституции никакой воды, красивостей, и публицистики нет. Это, действительно настоящий основной закон страны.

Из воспоминаний С. С. Сулакшина:

«Якунина «вытащили» из Петербурга, где он был начальником регионального контрольного управления Кремля. Назначили заместителем министра транспорта, что было абсолютно новым делом. У него не было ни кадров из Москвы, ни серьезной поддержки, он искал людей дееспособных. Так мы познакомились. Он достаточно быстро убедился, и сказал: «У вас есть мозги». С этого началось профессиональное взаимодействие. Оно шло по пути помощи Якунину в организации общественного совета в интересах транспорта страны, в написании законов, а сближение в части политических взглядов произошло позже. В 2006 году он меня назначил советником президента РЖД, был создан Центр проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования, который помогал РЖД с интеллектуальными разработками, сугубо профессиональными. Нормативно-правовые исследования проводили, специальные транспортные работы вели, аналитические политологические работы. Название Центра точно соответствовало содержанию деятельности. А на самом деле в тот период макетировался интеллектуальный центр для будущего президента. Шансы на тот момент у Якунина были. Вплоть до 2008 года. Это был бы совсем другой президент.

ГОВОРИЛИ, ЧТО ВОЛОДИН БУДИЛ ПУТИНА

ВЕДУЩИЙ: — Затем был 2012 год. Выборы. Куда пропал Центр проблемного анализа и как возник уже Центр Сулакшина?

Н.К.: — Наша работа продолжалась и в 2011 и 2012 годах. Работа была разная. Мы продолжали вести много крупных проектов. Один из проектов был посвящен итогам выборов в Госдуму 2011 года и Президента 2012 года. Работа была очень интересной и совершенно необычной.

[СКАЧАТЬ PDF]

Сулакшин придумал математические методы реконструкции истинных итогов выборов, исходя из официальных фальсифицированных итогов! Такой необычный детектор лжи. Труд был научным, но, естественно, выводы получились политическими. Нам казалось, что точность и правда о том, что было на выборах на самом деле должна быть полезна всем. Тем более, что правда всё равно становится очевидной.

Работа показала, что выборы 2011 г. были не просто сфальсифицированы, а были сфальсифицированы в пользу Единой России в разы. Степан Степанович не раз сам участвовал в выборах, но когда он избирался, это были ещё настоящие выборы. А в 2012 году это были уже невыборы, которые мы имеем сегодня во всех избирательных кампаниях. Доклад Сулакшина на эту тему вышел в сборнике Центра, он стал известен в СМИ, в какой-то момент выяснилось, что работа наделала много шуму. Говорили даже, что, якобы Володин будил Путина по этому поводу ночью, чтобы разобраться, что значит такой доклад от Центра, в котором Якунин В.И. является Председателем Попечительского совета. По факту это был доклад, разоблачающий режим как нелегитимный, занимающийся противозаконными действиями — фальсифицированием волеизъявления своих граждан.

Такое разоблачение вызвало большой скандал и шум, что привело к тому, что Владимир Иванович «дрогнул». Степан Степанович лишился всех своих постов, оказался на улице и начал строить новую организацию.

ПУТИН И ПУТИНИЗМ — НЕ РЕАНИМИРУЕМЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ

ВЕДУЩИЙ: — На тот период у него, наверное, уже не было никаких сомнений, что путинизм обречен?

Н.К.: — Да, к этому моменту стало совершенно очевидно, что Путин и путинизм — не реанимируемые элементы, ведущие страну к деградации. Тот исторический шанс, который случается у человека, обретающего большую власть, не просто не был использован, а был использован с обратными целями. Это было уже ясно.

С 2012 года существует Центр Сулакшина. Степан Степанович продолжает работы, которые были начаты и не закончены в Центре проблемного анализа. Но новая организация трансформировалась и в нечто новое. Центр является интеллектуальным владельцем программы позитивных перемен в России и превратился в народное движение.

ЦЕНТР СУЛАКШИНА СЕГОДНЯ: РАБОТА НИКОГДА НЕ ПРЕКРАЩАЕТСЯ

ВЕДУЩИЙ: — Что на сегодня Центр собой представляет? У некоторых создается ощущение, что это пятиэтажное здание, 300 сотрудников, флаги, машины, финансирование Госдепа, лично Нуланд печенье привозит, майдан готовит. Это ощущение такое, как прочитаешь некоторых чудаков. Расскажите немного и подведите итог.

Н.К.: — Существовать в том виде, как мы существовали раньше, большим коллективом и со сложными интеллектуальными задачами возможности нет. Степан Степанович выступает со своей однозначно оппозиционной позицией, поэтому ни государственные органы, ни бизнес поддержать нас не могут. Это для них чревато, критично, опасно и разорительно.

Получается, что возможностей для широкомасштабной работы с большим числом сотрудников у нас нет. Как говорят, работаем в кадрированном режиме. Накопленное, из интеллектуального багажа перешло в практическо-политическое действие. Объединяем вокруг себя людей, кто мог бы понять подготовленное за это время, и разделить вместе с нами задачу спасти и изменить Россию, построить счастливую, справедливую, нравственную страну.

Этой задачей занимается небольшой коллектив людей, уже не сотрудников, а единомышленников. Степан Степанович продолжает работать и как разработчик, и как политический генератор новых идей и смыслов, и как фигура, вокруг которой собираются люди, объединенные пафосом замысла и пытаются его реализовать, и как публичный политик. И не важно, каким коллективом мы это делаем, большим или маленьким.

Сегодня маленьким, но я уверена, что будет время, когда подтянутся многие, даже несмотря на то, что работы много, а ресурсов оплатить ее нет. Но ценности и смыслы, которые тут есть, людей все равно привлекают. Хотя мы понимаем, что людям нужно думать и о своём настоящем, о детях. Наша работа никогда не прекращается. Как только возникает какая-то большая необходимость — уже не первый раз мы это наблюдали — то обязательно как-то так получается, что кто-то приходит и чем-то помогает.

С. С. Сулакшин:

«Современный принцип для таких негосударственных и оппозиционно настроенных общественных объединений известен. Власть, в отличие от подставных оппозиционеров, не только не поддерживает, а гнобит, как может. Бывает поддержка зарубежная, что мы наблюдаем в случае раскручивания известного „героя“, либо это поддержка бизнеса или банка, лоббистская, но ровно до границ, посягающих на путинизм и либерализм. Это отраслевые, узко заинтересованные, виды деятельности. Либо это криминальные деньги с теми же целями лоббирования. Либо это сетевой сбор народных денег. Либо работа на свой страх и риск с волонтёрским участием.

Из всех этих принципиально возможных видов финансирования для нас доступен практически только последний. Небольшие копейки люди в виде донатов нам передают, но работа в основном на уровне волонтёрской и символической оплаты. Я лично в этой деятельности не зарабатываю ни копейки, живу на пенсию и накопления, которые по жизни создал. Ни бюджетных денег, ни грантов, ни тем более зарубежных донаций, ни от бизнеса, банков или криминала для нас не существует, они нам не доступны и неприемлемы».

ВЕДУЩИЙ: — Вот и получается, что наша общая работа — менять Россию. Не «пора валить», а наоборот — собирать камни нашей страны, отправлять в историю путинизм вместе с уважаемым Владимиром Владимировичем и всей его командой, возвращать живую действующую систему, которая приведет нашу страну к успешности, вернет на политическую сцену ценности России и нашего народа. Большое спасибо за беседу!

https://hearthis.at/rusrand/