Формула Бангладеш: все обсуждают то, чего никогда не будет

В нашей публичной политике есть вещи, которые откровенно раздражают. Главным образом, своей почти преступной бессмысленностью. Вот представьте себе ситуацию: идёт война, падают снаряды, города обстреливают — и даром, что эту войну войной официально не признают, но люди-то гибнут по-настоящему. И вот пока всё это происходит, офицерский состав занят тем, что громко и скандально рассуждает о том, каким образом красить траву перед казармой. Вопрос: каково к таким «офицерам» может быть отношение? Вот и у нас бесконечные эксперты и официальные «государевы люди» уже очень долго взахлёб обсуждают то, чего никогда не будет.

И это никакая не абстракция. Я говорю о т.н. «формуле Штайнмайера».

О чём ломаются копья

На всякий случай поясню, что речь идёт о некой «компромиссной» модели разблокировки ситуации на переговорах по Донбассу, предложенной немцами и недавно, вроде как, парафированной в ходе т.н. «минского процесса». Насколько эта «формула» на самом деле была согласована — вопрос отдельный и я его касаться не буду. Это в высшей степени второстепенно. Речь сегодня будет идти о принципиально иных вещах. Но, для начала, имеет смысл уточнить, каково конкретное содержание этой «формулы». Принцип пакета предложений германского президента Франка-Вальтера Штайнмайера состоит в том, чтобы временно вывести за скобки наиболее спорные для сторон моменты т.н. «минских соглашений», и, таким образом, сдвинуть процесс их реализации с мёртвой точки. Если коротко, то сама «Формула Штайнмайера» состоит из трех пунктов. 1. Проведение выборов в ДНР и ЛНР. 2. Подтверждение демократичности выборов со стороны ОБСЕ и вступление в силу закона «Об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей» на временной основе. 3. Закрепление особого статуса Донбасса в украинской конституции (вступление его в силу на постоянной основе), и только после этого передача контроля над границей РФ.

Как только сообщения о том, что согласование «формулы Штайнмайетра» в той или иной форме произошло, появились на официальном поле, реакция всего занимающегося вопросом экспертного и официального сообщества перехлестнула через край. С обеих сторон границы. В России одни радостно кричат, что вот наконец начал реализовываться тот самый «хитрый план» и уже скоро «мы их всех»; другие говорят об измене и сливе; третьи как-то ухитряются совмещать первое и второе. В украинском дискурсе, традиционно, преобладает взаимная «зрада», в оттенках которой разбираться никакого смысла нет. Впрочем, публичная реакция на Украине — это не то, на что имеет смысл обращать внимание с той степенью серьёзностью, что присуща многим нашим комментаторам. Просто потому, что украинская политика — это воплощённая карнавальность, градусу которой позавидовал бы сам Бахтин. А вот наша собственная, российская, внутренняя реакция — это нечто иное. И в рамках её, на официальном уровне практически все силы отдаются обсуждению данной «формулы». При этом абсолютно очевидно, что обсуждают они беспредметный вопрос.

Почему нет

И очевидно это потому, что «формула Штайнмайера» не будет реализована никогда. Для того, чтобы это признать, не нужно предпринимать никаких особых усилий — надо просто отбросить лицемерие. Как минимум, имеющее место с нашей стороны — активно навязываемое теми, кто для всех этих «экспертов» и «государевых мужей» пишет партитуру. Но о них мы ещё поговорим чуть позже. А сейчас желательно проговорить вслух вещи, которые могут показаться очевидными или даже банальными. Но которые, почему-то, все обсуждающие «формулу» просто игнорируют.

Так вот, на Украине реализовывать «формулу Штайнмайера» не будут потому, что никогда не пойдут на реализацию самих т.н. «минских соглашений». Не пойдут по очевидным причинам, которые не так давно озвучил в своём интервью г-н Коломойский: просто потому, что это вполне реально может вызвать цепную реакцию и «парад суверенитетов» внутри самой Украины. Которая отнюдь не является монолитом. Более того, согласно недавнему опросу, проведённому в ней, есть основания полагать, что значительная доля общества там по-прежнему выступает за «войну до победного конца». И это лишь часть обстоятельств, позволяющих утверждать, что на данный момент в подобном решении Украина не заинтересована. Ни по «формуле Штайнмайера», ни по какой-то иной формуле.

Но точно так же в окончательной реализации «минских соглашений» не заинтересованы и в РФ. Потому, что соглашения эти, как ни крути, означают возврат Донбасса в состав Украины. Что никаким способом не удастся объяснить патриотической части российского общества и будет означать для совершившей это власти моральный, а, значит, и политический крах. Конец «крымского патриотического консенсуса», на котором благополучно выезжали всё это время. Внешне оная власть может даже симулировать борьбу между «плохой башней», желающей слить Донбасс любой ценой, и «хорошей башней», отстаивающей «животворящий Минск», который «поможет вернуть всю Украину». Но я, всё же, льщу себя надеждой, что внутренняя адекватность у данной власти выше, чем внешняя. По крайней мере, в обсуждаемом вопросе.

И что же мы имеем? Как и раньше — абсолютно тупиковую ситуацию и орды «мудрых мужей», с серьёзными лицами обсуждающих то, чем нынешний тупик лучше предыдущего. Их всех объединяет одно: никто из них не пытается понять, каким может быть будущее. Реальное будущее. Не то, которое в чьих-то не вполне здоровых мечтах вытекает из соглашений, реализовывать которые никто и никогда не будет.

Ну, а что может быть на самом деле? Каким может быть настоящий выход?

Назад в будущее

Без малого полвека назад независимость получило маленькая страна. Получила не даром. Независимость эта стоила ей очень большой крови. То государство, от которого страна отделилась, за два десятилетия до этого само впервые появилось на карте, отколовшись от разваливающейся империи, над которой никогда не заходило солнце. Называлось оно Пакистаном. А имя маленькой страны было — Бангладеш.

Когда британцы уходили с Индостана, они провели границы так, как Бог им на душу положил. Или не Бог. Что более вероятно, если судить по результатам. И это практически сразу разожгло конфликт между Пакистаном и Индией, который не остыл до сих пор. Но нынешней Бангладеш пришлось особенно туго. Крупная провинция — крайний восток Пакистана. Населённая бенгальцами, которые в ни в культурном, ни в языковом, ни в историческом плане не имели ничего общего с остальным пакистанским государством. И все двадцать с лишним лет народ Бенгалии испытывал на себе всё нарастающую политику подавления, дискриминации и постоянных попыток ассимиляции. Когда же в начале 70-х годов Бенгалия потребовала соблюдения собственных прав и интересов, пакистанское государство ответило на это вводом войск, развязавших против местного населения настолько свирепый террор, что он вполне достоин занять своё место «в ряду лучших образцов». Бенгальцы ответили на это созданием отрядов ополчения. Сначала малочисленных, вооружённых едва ли не ножами и ружьями, но очень скоро положивших начало широкому партизанскому движению. Всё это происходило очень стремительно — в течении одного 1971 года. Пакистан отвечал ещё более жестоким террором, быстро переросшим в откровенный геноцид. С территории хлынули беженцы, число которых очень быстро достигло нескольких миллионов человек. И тогда в конфликт открыто вмешалось соседнее, крупное и очень сильное государство — Индия. Отношения с которой у Пакистана и без того никогда не были особо светлыми. Она и до этого помогала бенгальскому освободительному ополчению «Мукти-бахини», негласно снабжая его оружием и давая убежище его отрядам на своей территории. Но в начале декабря разразился прямой конфликт — Третья индо-пакистанская война, в ходе которой Пакистан был разгромлен за две недели.

После этого, в ходе тяжёлых переговоров, стороны пришли к соглашению: Пакистан признаёт независимость нового государства — Бангладеш. Конечно, власти Исламабада могли «подвесить» этот конфликт на долгие годы, добившись того, чтобы их бывшая провинция Восточная Бенгалия стала одним из непризнанных государств. Но Пакистан выбрал другое — прекратить то, что тяготило всех, включая и его собственный народ. Индия же, в свою очередь, оставила мысли о присоединении Бенгалии, которые не могли у неё не возникнуть, учитывая обстоятельства. Разумный компромисс. Действительно разумный.

Замечу, что в итоге Пакистану всё же пришлось признать акты геноцида против бенгальского населения и принести за них извинения народу Бангладеш. И это не удивительно: за геноцид всегда приходится платить. Кое-кому неплохо было бы об этом помнить.

Вам эта ситуация ничего не напоминает, друзья? Не только сама война — дополнительные обстоятельства тоже. Распад Империи, проведённые абы как границы, кровавый империалистический шовинизм малых народов, расцветший на её обломках. Да, ситуация и правда имеет весьма характерный вид. Разумеется, многие сейчас скажут, что любая аналогия ложна, что подобный вариант исхода для Донбасса сейчас «нереален», и вообще «Минск — наше всё» и ему «альтернативы нет». Только знаете что, друзья, «нереален» он только в ваших головах. И «нереален» он потому лишь, что вы не желаете его обсуждать. И то, не сами не желаете, а те, кто «задаёт вам направление», г-да «независимые эксперты». А правда в том, что, если уж мы хотим мира в нынешних неидеальных обстоятельствах, что раз уж кое-кому не хватило политической воли и мудрости решить вопрос в 2014 году, то в итоге именно вариант Бангладеш окажется даже не идеальным, а единственно возможным. Просто потому, что все другие варианты (без малейших исключений) ведут либо к войне, либо к политическому (а, возможно, и государственному) краху одной из стран.

Плохие игры

Для понимания. Я был, есть и буду сторонником воссоединения моего народа. В самом полном смысле слова. И независимость эта с моей личной точки зрения — всего лишь чуть менее жестокая несправедливость, чем то, к чему ведут т.н. «минские соглашения». Но время идёт, а люди страдают. И они — это и есть мой народ, ребята. Который заслужил гораздо лучшей доли, чем та, которую ему навязывают сейчас. В результате чего эти люди, по сути, стали заложниками паршивых политических игрищ граждан из «высоких кабинетов». Тех, что в течении пяти лет жестоко продавливали «безальтернативный Минск» и, в результате, загнали ситуацию в такой глухой тупик, в котором теряется даже эхо. И даже сейчас они продолжают держаться за «Минск» мёртвой хваткой, теперь уже просто потому, что иначе их полное политическое банкротство станет очевидным. Других вариантов они не рассматривают в принципе. Потому, что любой другой позитивный вариант (а сейчас, повторяю, единственным позитивным вариантом для всех является вариант Бангладеш) неизбежно поднимет вопрос: а чем именно вы, уважаемые, занимались минувшие пять лет? Я уж даже не говорю о НЕ позитивных вариантах.

И этим гражданам бесполезно говорить о том, что люди страдают. Что население уже просто бежит с территории. Бежит от безнадёги, беспросветности и бесправия, в которые его погрузила война и кураторы, действующие по приказу всё тех же «ответственных граждан». На этих людей им, попросту, плевать. Хочется спросить: что, ребята, вы будете заниматься вашими дырявыми игрищими до последнего жителя Донбасса?

Впрочем, это риторический вопрос.

В заключении хочу кое-что уточнить. При сохранении нынешнего положения вещей всё рано или поздно придёт не к «формуле Штайнмайера», а к «формуле Бангладеш». Конечно, лучше рано, чем поздно — как минимум, дешевле обойдётся. О моральной стороне вопроса я даже не говорю. Но в этом сценарии существует масса допущений. Впрочем, как и в любом другом. И главное из них таково: всё изложенное выше будет актуально лишь при условии сохранения нынешнего политического режима в Москве. Или же его удачного транзита. Но в противном случае это будет уже совсем другая история. С уже совсем другими вводными. И совсем другими перспективами.

(с) Павел Кухмиров.