Как на самом деле выглядел адмирал Ушаков

13 мая мы отмечаем славный праздник — День Черноморского флота. При его учреждении отталкивались от исторической даты вхождения 13 мая 1783 года в Севастопольскую (тогда еще Ахтиарскую) бухту кораблей Азовской флотилии под командованием вице-адмирала Федота Клокачева. В скором времени Севастополь стал главной базой российского флота на Черном море. Историю его прославили выдающиеся флотоводцы, среди которых был и Федор Ушаков.

Для человека, который стремится знать не меньше, но и не больше, нежели энциклопедия, достаточно знать: «Знаменитый русский флотоводец адмирал Федор Федорович Ушаков родился 13 февраля 1744 года. Умер 2 октября 1817 года в возрасте 73 лет. За годы военной службы проявил незаурядные тактические способности. В 1789 году получил воинское звание контр-адмирал. В 1793 году был удостоен звания вице-адмирал. В 1799 году талантливому флотоводцу было присвоено звание адмирал. Этот человек внес большой вклад в развитие тактики морского боя парусного флота. Он действовал не по шаблонам и стереотипам, а всегда руководствовался конкретной обстановкой и специфическими местными условиями». Да, из более чем сорока сражений, в которых довелось участвовать Ушакову, он не проиграл ни одного.

Но и это еще не всё хорошее, что можно сказать об Ушакове. Побеждать врага — долг военного, его, так сказать, основная функциональная обязанность. Судить об Ушакове, как об уже признанном святом, можно по победам, о которых упоминается крайне редко, да и то как бы между прочим.

Выхолощенные аксиомы

8 апреля 1783 года Россия присоединила Крым. Османская империя не смогла этому воспрепятствовать. Екатерина II немедля приказала закрепиться на полуострове. И герой Чесменского боя вице-адмирал Клокачев со своей эскадрой присмотрел для этого город Ахтиар. Осмотрев бухту, он оставил о ней восторженную докладную записку: «Во всей Европе нет подобной сей гавани положением, величиной и глубиною; можно в ней иметь флот до 100 линейных судов…» Назначенный главным командиром нового флота и начальником херсонских верфей, Клокачев прибыл в Херсон, где на тот момент в спешном порядке велось строительство гребных судов и корабля «Слава Екатерины». Но в самый разгар работ город неожиданно поразила чума…

Болезнь занесли прибывшие на небольшом парусном судне турецкие моряки. Сегодня трудно судить, была ли это случайность или продуманный теракт, но факт остается фактом: зараза, занесенная турками, распространялась с угрожающей скоростью. Умирали рабочие, солдаты гарнизона, местное население. Капитан 1-го ранга, уроженец Триеста, зачисленный на русскую службу в 1770 году, граф Войнович предложил Клокачеву прекратить работу на верфях, морских служителей выселить в здоровую местность, а вольнонаемным учинить расчет. Однако такой «дальновидный» план мог привести лишь к одному — зараза распространилась бы на всю округу. Клокачев отдавал себе в этом отчет. И требования Войновича игнорировал.

Чего он ждал? Вероятно, чуда. Этим самым «чудом» суждено было стать Ушакову, который как раз был на подходе к Херсону.

Более года он пробыл в заграничном плавании, произведенный в капитаны 2-го ранга, пробыл несколько месяцев в Петербурге, наблюдая за достройкой фрегата «Проворный» и вот теперь, уже имея опыт в строительстве боевых судов, направлялся на Днепр во главе колонны из 700 человек морских служителей. Без этих людей дальнейшие работы на верфях были невозможны. Но брать на себя ответственность за их жизни Клокачев не решался, их дальнейшую судьбу, а следовательно и судьбу всего проекта, вице-адмирал доверил Ушакову.

И Ушаков решил: «никакое моровое поветрие строительству нашего флота воспрепятствовать не может». Но предусмотрительно приказал людям жить в степи, ни с кем не общаться и содержать себя в чистоте. Он сам составил план лагерного расположения, разбил людей на небольшие артели. Жили «морские служители» в камышовых бараках с окнами, затянутыми промасленной бумагой. Бараки, в свою очередь, окружали землянки, рассчитанные на одного человека.

При первом же подозрительном заболевании барак сжигали, а артель расселяли по одиночным землянкам. На значительном расстоянии от лагеря устроили больницу и совсем далеко в степь выдвинули карантин. Каждое утро и вечер матросы обтирались уксусом, проветривали постели, окуривали дымом белье и одежду. За водой они ходили в сопровождении офицера в строго определенное время, чтобы не пересекаться с посторонними. Вскоре примеру Ушакова последовали многие командиры и начали переселять свои команды в степь. Болезнь отступала. Ушаков выиграл и этот бой.

Тайны начинаются: без лица

Как же выглядел герой, на которого еще при его жизни были готовы молиться матросы и которому после смерти воздвигнут поистине великий нерукотворный памятник? Оказывается, как раз этой «малости» мы и не знаем. Вернее, не знали до последнего времени. Хрестоматийный портрет работы Петра Бажанова датируется 1912 годом. Простые расчеты позволяют понять, что полотно, на котором изображен утонченный и величественный вельможа, написано не с натуры, а спустя почти сто лет после смерти портретируемого.

Пытаясь объяснить себе и окружающим, почему именно портрет Бажанова стал «лицом» Федора Ушакова, историки пишут, мол, скромен был Адмирал, не любил шумихи вокруг своей личности, не страдал позерством и оттого не позировал. Аргументы, мягко говоря, так себе. Ведь, как уже давно известно, прижизненные портреты существовали. Именно так, во множественном числе. Один из прижизненных портретов находится в Темниковском историко-краеведческом музее.

Музей располагается в историческом здании, построенном в 1809 году. Во время Отечественной войны 1812 г. здесь был госпиталь, который содержался на средства адмирала Ушакова и священника А. Иванова. К началу 1920-х годов прошлого века в музее действовали естественно-исторический, октябрьский, школьный, архивный отделы, библиотека. Заведовала музеем учительница Темниковской школы Е.Н. Флерина. Этот музей был закрыт в 1956 году, а все его экспонаты переданы Республиканскому краеведческому музею (г. Саранск). Через 10 лет Петром Смирновым (1903 -2001), известным мордовским краеведом, исследователем жизни адмирала Ушакова, был организован новый музей на общественных началах, который постановлением Совмина МАССР от 18 сентября 1968 года стал филиалом Республиканского краеведческого музея и получил название «Историко-краеведческий музей им. Ф.Ф. Ушакова».

Прижизненный портрет адмирала принес в музей его директор Николай Зараев. Сначала рассказал общеизвестное: после революции всё экспроприированное буржуйское добро складировали в Троицкой церкви города Темников. Потом по распорядительным бумагам из райисколкома отнятое у богатых раздавали бедным. И — вот тут в рассказе появилась интрига — бабушке Зараева, Александре Порфирьевне Васильевой, досталась некая картина, портрет «статного барина в красивом мундире». Александра Порфирьевна была женщиной творческой (некогда она расписывала посуду в художественной мастерской фаянсового завода Самышкина) и потому позволила себе реставрировать картину. Но даже эта женская инициатива не смогла помешать экспертам в лице Виктора Сидорова, народного художника СССР, лауреата различных государственных премий, неофициально подтвердить подлинность произведения. Картина была датирована началом XIX века.

Вождь антропологов

Александра Порфирьевна так и не узнала бы, что за барин глядит на нее со старинной картины, если бы не товарищ Сталин.

Иосиф Виссарионович никогда не доверял парадным портретам. Иосиф Виссарионович вообще никогда не доверял. Никому. Тем более историкам. Потому, когда в 1943 году, в переломный момент Великой Отечественной войны, встал вопрос об учреждении ордена имени самой значимой фигуры в высшем командном составе отечественного флота, то есть ордена Ушакова, решил сам заняться историческими изысканиями. Конечно, «сам» не в буквальном смысле слова. Для этого имелись специально обученные люди с серьезным, а не с гуманитарным образованием.

В 1944 году из Москвы выехала группа специалистов во главе с известным антропологом Михаилом Герасимовым. Им предстояло найти могилу Федора Федоровича Ушакова, эксгумировать его останки и по ним восстановить подлинный облик адмирала. Ехали ученые в Мордовию, в Санаксарский монастырь. В этой монашеской обители, настоятелем которой некогда был родной дядя прославленного флотоводца, Федор Ушаков часто бывал в последние годы своей жизни, здесь он завещал себя похоронить…

В августе 44-го комиссия подняла плиту над захоронением Адмирала. И обнаружила, что они отнюдь не первые, кто интересуется останками — могила уже кем-то вскрывалась. Чтобы не раздувать скандал, а также ради спокойствия товарища Сталина, было объявлено, что это дело рук случайных гробокопателей, «черных археологов», как теперь говорят, позарившихся на ордена, шпоры, золотую шпагу… То бишь их не было. Подтверждением подлинности останков Ушакова стал один-единственный адмиральский погон с золотым шитьем и тремя черными орлами.

Останки Ушакова переложили в новый гроб, а череп профессор Герасимов увез с собой в Москву для проведения антропологической реконструкции. После тщательных работ в лаборатории пластической реконструкции появилось изображение нового лица адмирала.

В 1947 году антрополог Герасимов отправился в достославный город Темников. Для просвещения горожан он прочитал лекцию «Восстановление лица по черепу в результате пластической реконструкции» и подарил городу бюст Адмирала с подлинным лицом. По этому самому бюсту Александра Порфирьевна и идентифицировала красивого барина с портрета, висевшего в ее светелке…

О внешности не спорят?

С тех пор в посмертной судьбе Адмирала многое изменилось. Снова. Во-первых, он был канонизирован. Во-вторых, иконография теперь уже святого Федора Ушакова создавалась с… хрестоматийного портрета кисти Бажанова. О достижениях антропологии просто забыли? Нет, всё гораздо сложнее. Или намного проще…

В 2013 году в журнале «Исторические исследования» появилась статья Виктора Звягина «Адмирал Ушаков: медико-криминалистическое исследование». Автор статьи утверждает, что данное исследование было начато им еще в 1999-2000 годах, то есть ДО канонизации Ушакова. Правда, закончено — и это уже неоспоримый факт — через 9 лет после прославления нового святого. Выводы Звягина весьма интересны. Он пишет: «Работе над пластической реконструкцией (проведенной Герасимовым — прим. ред.) предшествовало исследование портрета адмирала Ушакова. К сожалению, это была всего лишь копия, выполненная в 1873 году С. Александровым с прижизненного портрета (ссылка на портрет кисти Петра Бажанова), о чем М.М. Герасимов даже не подозревал. Но обратимся к тексту. «…Для решения вопроса о степени расхождения черепа с живописным портретом было произведено следующее: точная графическая схема черепа была вписана в лицо портрета, и сразу стала очевидна степень искажения подлинного облика адмирала. Череп оказался значительно короче и шире живописного лица. В александровскую эпоху был в моде живописный прием, так называемый давидовский канон, по которому в целях придания большего благородства и якобы аристократизма оно заведомо удлинялось, причем живописец всё же старался сохранить ряд индивидуальных черт портретированного, так что, несмотря на полное несовпадение основных габаритов черепа с размером живописного портрета, ряд деталей, несомненно, свидетельствует о единстве, что убеждает нас в том, что данный портрет был действительно написан с натуры при жизни Ф.Ф. Ушакова…» Весьма смело, а главное снимает вину с тех, кто уже в наше время допустил ошибку при создании иконографического образа адмирала. И вышеприведенным выкладкам очень хотелось бы поверить, если бы не одно «но»: годы жизни Федора Ушакова 1745-1817, годы жизни Петра Бажанова 1851-1913. Не современники они — и всё тут. К тому же достоверно известно, что Бажанов писал свой знаменитый портрет с гравюры, которая иллюстрировала биографический очерк об Ушакове Ростислава Скаловского. Книга вышла в середине XIX века. Гравюра, появившаяся в ней, якобы стала перепечаткой с другой гравюры, созданной при жизни Ушакова. Но это далеко не факт…

Интересно другое. Из учебников истории известно: «На исходе XVIII века охваченная революцией Франция направила свои силы на завоевание соседних держав. Тогда же российский император Павел I приказал Ушакову привести в боевую готовность Черноморский флот и совместно с турками защищать Грецию от «зловредных намерений Франции». Так началась Средиземноморская кампания, первой задачей которой было освобождение Ионических островов, в том числе и главного из них — Корфу…»

Тогда для Ушакова огромное стратегическое значение имела небольшая деревенька Магуладес, в которой располагался монастырь Пресвятой Богородицы Высокой. Русский гарнизон использовал и эту деревню, и сам монастырь для дислокации основных сил. Часть гарнизона располагалась в кельях монастыря…

И вот некоторое время назад в одной из келий батюшка снова увидел военного — в парадном мундире со множеством наград. Портрет… Явно очень старый… Были подняты летописи монастыря. В них сказано: в 1800 году, в один из своих визитов, Федор Ушаков подарил обители свой портрет…

С портрета нам, неуемным потомкам, склонным без конца переписывать историю, улыбается то же лицо, что некогда воссоздал антрополог Герасимов, лицо «барина», которым долгие годы любовалась в своей светелке жительница Темникова…

Между тем

Воплощением прославленного флотоводца для советских зрителей был актер Иван Переверзев, сыгравший главные роли в фильмах Михаила Ромма «Адмирал Ушаков» и «Корабли штурмуют бастионы» 1953 года. «Переверзев больше всех был похож на Ушакова, — отмечал режиссер. — В нем были простота, внешнее спокойствие, демократизм и в то же время внутренняя сила, собранность и энергия». И эта, так сказать, режиссерская версия оказалась наиболее близка к истине, которую, в прямом смысле этого слова, раскопали профессиональные антропологи…