Материалы съезда. Какой план транзита предложил Лукашенко белорусам и Кремлю

Спустя полгода после президентских выборов, которые перевернули белорусскую историю, Александр Лукашенко представил миру и народу план выхода из кризиса. Этот план не устраивает протестное движение, но оно задавлено, выдохлось и помешать власти в ближайшем будущем не сможет.

Лукашенко не отказывается от власти, но теперь хотя бы появился срок референдума по новой конституции — начало 2022 года.

ТУМАННАЯ КАРТА

Для программной речи о выходе из политического кризиса Лукашенко выбрал форум, который уже однажды выполнял эту функцию, — Всебелорусское народное собрание (ВНС). В 1996 году он впервые собрал тысячи лоялистов в таком формате в разгар конфликта с Верховным советом, чтобы показать, на чьей стороне народ.

Но сегодняшний кризис принципиально отличается от спора с парламентом 25 лет назад. Во-первых, тогда на стороне Лукашенко было большинство белорусов, с которым он разгромил слабые институты молодой демократии. Теперь большинство, судя по многим опросам до и после выборов, его покинуло, но зато институты прочно охраняют его власть.

Во-вторых, 25 лет назад у Лукашенко был четкий план консолидации власти. Сейчас объявленные планы выглядят туманно и скорее нужны, чтобы отложить неприятный вопрос транзита власти на более спокойные времена.

Две с половиной тысячи чиновников, идеологов, местных депутатов и других проверенных людей съехались в Минск, чтобы поддержать своего президента. Его четырехчасовая речь была без сенсаций. Лукашенко повторял привычные тезисы о внешней агрессии под видом революции и победившем сильном государстве. Никаких намеков на уступки протесту не прозвучало.

Кое-какие детали о конституционной реформе появились лишь к концу выступления. Лукашенко повторил, что разработает новую конституцию до конца года, а ВНС позже одобрило создание конституционной комиссии, которая этим займется. В начале 2022 года, одновременно с местными выборами, Лукашенко пообещал провести референдум.

Также он призвал, передавая полномочия другим ветвям власти, не отказываться от президентской республики и ввести в конституцию ВНС как стабилизирующий зонтичный орган на переходный период.

Лукашенко согласился, что надо строить партийную систему, но сам относится к партиям скептично, потому что они разделяют общество. Он повторил обещание не идти на новые выборы после принятия новой конституции и провести их честно.

Из конкретного Лукашенко назвал два условия своего ухода — отсутствие протестов и прописанные гарантии безопасности своим сторонникам, под которыми он, очевидно, имел в виду своих ближайших подчиненных, в первую очередь силовиков.

Белорусское протестное движение, со своей стороны, не признало ВНС как формат диалога с властью. На него не пошли даже приглашенные лидеры аморфных партий из старой оппозиции. Дело, разумеется, в имиджевых рисках в глазах своих сторонников и нежелании быть декорацией на чужом празднике.

Когда единственная номинальная оппозиционерка Анна Канопацкая все же пришла и выпросила себе три минуты на выступление, прямой эфир решили от греха подальше отключить.

УЙТИ НЕ УХОДЯ

Лукашенко затягивает сроки конституционной реформы, потому что сейчас чувствует себя увереннее, чем осенью. Месяцы репрессий с нарастающей жесткостью были тактически эффективны — протест угас до локальных мини-шествий и флешмобов. Сотни самых активных протестующих и их лидеры сидят, тысячи — уехали за границу.

Лукашенко не считает, что ему нужно с кем-то торговаться внутри страны. Его условие про отсутствие протестов, чтобы начать передавать власть, выглядит скорее как угроза оппонентам — будете еще возникать, могу и остаться.

Сроки новых выборов после референдума в начале 2022 года Лукашенко не назвал. Это дает дополнительные возможности откладывать транзит и дальше под предлогом, что новую конституцию надо сначала обкатать в деле, а потом уже переизбирать по ней органы власти.

Строго говоря, Лукашенко не решил уйти окончательно. Он много раз повторил, что не отдаст страну врагам, какую бы должность ни занимал. То есть он говорит не об уходе из политики, а максимум о казахстанском сценарии.

Для этого, судя по всему, ВНС и хотят записать в конституцию — как запасной аэродром для Лукашенко, откуда он будет курировать работу преемника. Получится ли это у непопулярного уходящего лидера при стагнирующей экономике, другой вопрос.

К тому же все, кто хоть немного знает белорусского лидера, понимают, что его планы могут измениться в процессе. В лучших советских традициях хорошо отобранный народ на каком-нибудь очередном собрании может уговорить Лукашенко одуматься и никуда не уходить, потому что времена сейчас непростые.

Теперь он берет еще год на то, чтобы потушить последние очаги протеста, охладить общество и подходить к реформам в спокойном режиме. Это бы вполне могло сработать, если бы Лукашенко все еще был президентом большинства. Но при сегодняшнем уровне недовольства этот план неизбежно столкнется с трудностями.

Если начать откручивать гайки, часть недовольных воспримет это как сигнал к тому, что можно возвращаться на улицу. Поскольку координаторы протеста из телеграм-каналов и лидеры оппозиции находятся в безопасности в Литве и Польше, то среди них найдется кому призвать на улицу с мотивацией «власть дала слабину, мы должны ее дожать».

Не откручивать гайки тоже проблематично. Тогда весь год власти придется не слазить со штыков. Это значит держать сотни политзаключенных, продолжать массово давать тюремные сроки за протесты, арестовывать журналистов, блокировать СМИ и ужесточать законы.

Такой курс не только добавит новых западных санкций и ускорит утечку из страны мозгов и капиталов, но и дополнительно углубит пропасть между властью и недовольной частью общества. Вырастет число революционеров, которые будут ждать, пока откроется новое окно возможностей.

СЛОН В КОМНАТЕ

Роль России в разрешении белорусского кризиса стала определяющей. Последние полгода Москва напоминала Лукашенко про конституционную реформу чаще, чем он говорил про нее сам. Судя по многочисленным сливам, значимых шагов от него ожидали уже в 2021 году.

Сейчас перед Москвой встает вопрос, как реагировать на затягивание процесса. С одной стороны, белорусские протесты утихли, и, если не углубляться в общественные настроения, может показаться, что кризис прошел и давить на Лукашенко незачем.

С другой стороны, он будет просить денег. В сентябре Владимир Путин уже согласился на кредит $1,5 млрд, миллиард из них уже выделили. Перед новой встречей в Сочи в конце февраля, по данным «Коммерсанта», Минск попросил еще $3 млрд.

Если рассматривать кредиты как политические стимулы, то новая порция денег до выполнения старых обещаний убедит Лукашенко, что Россия одобряет то, что он делает, и торопиться с конституционной реформой больше не нужно.

В Минске понимают, как важно теперь расположение Кремля, поэтому на ВНС старались подчеркнуть это всеми силами. Сам Лукашенко много раз апеллировал к тому, что они с Путиным в одной лодке против коллективного Запада, а протесты в России — продолжение белорусских.

Даже глава белорусского МИД Владимир Макей, которого в России часто называют прозападным, предложил убрать из Конституции слова о стремлении к нейтралитету, потому что Россия — главный союзник. При этом как Макей, так и Лукашенко оговорились, что многовекторность внешней политики надо сохранить.

На более серьезные уступки Минск не готов. Говоря об интеграции, Лукашенко повторил все прошлогодние тезисы: сначала равные условия, включая цены на газ и нефть, затем — разговоры об углублении союза. Новые наднациональные органы не нужны, суверенитет не обсуждается.

Пока непонятно, что конкретно Москва может получить взамен на продолжение поддержки Лукашенко, кроме братской риторики и обещаний провести конституционную реформу, но не сейчас, а позже.

Козырем Лукашенко остается его безальтернативность для Москвы. Кремль так и не нашел себе других белорусских собеседников. Оппозиция в Варшаве и Вильнюсе на эту роль не подходит, а создать с нуля пророссийские силы в авторитарной стране без согласия властей практически невозможно. И неясно, на какой идейной основе их строить — если Москва поддерживает белорусскую власть, то зачем ей своя оппозиция?

Издержки такой стратегии для Лукашенко и его союзников будут отложенными. Не предлагая обществу разрядки, власть тактически консолидируется. Как и в прошлом году, когда Лукашенко снимал оппозиционеров с выборов и разгонял первые митинги против фальсификаций, сейчас он недооценивает масштабы недовольства, которое загоняет под лед.

Для России однозначная солидаризация c Лукашенко будет означать, что под этим льдом начнет накапливаться не только революционная, но и антироссийская энергия. Февральская встреча в Сочи покажет, понимают ли это в Москве.

Артем Шрайбман

Источник