Олег Попов. Образ в цветном витраже

Вчера не стало Олега Попова. Умер знаменитый русский клоун в России, хотя и жил в Германии с 1991 года — приехал на гастроли. Умер неожиданно, в одночасье — остановилось сердце.

Как раз вчера его вспоминал. Выходил из метро, со станции «Цветной бульвар», а на станции этой есть витражи, невыносимо оптимистичные, аляповатые, в духе 60-х, как тогда любили. Сам не знаю, что заставило вдруг остановиться.

Признаться, никогда прежде эти витражи меня не интересовали, а тут стал рассматривать. Всегда думал, что это просто цветочный узор, но присмотрелся — и из переплетения линий и цветных стёкол внезапно образовались лица. Не ожидал, что витраж, созданный в эпоху поистине неоглядного формализма, окажется вдруг «с двойным дном».

Что же касается лиц, то это всё старые знакомые: Юрий Никулин, Карандаш и Олег Попов. Я их видывал на арене, всех троих. Их знала вообще вся страна. Прежняя наша, с Литвой, Таджикистаном и Грузией. И обожала.

Самым смешным был Никулин — сутулый, с непропорционально длинными руками и длинным лицом. Самым маститым — Карандаш, который казался мне копией Чарли Чаплина. Самым добрым и любимым — Олег Попов. Его узнавали по клетчатому кепи. И по волосам — по рыжему парику.

У меня были в детстве переводные картинки с ним. И значки. И календарики. Он был одним из главных символов нашего детства и страны, в которой мы жили, его показывали по телевидению очень часто, с ним снимались фильмы. Он был звездой первой величины. Народным артистом СССР.

Удивительно, но без грима у него оказалось распространённое лицо с мясистым крупным носом. Обладатели таких лиц обязательно встречаются в подмосковных электричках. Это добродушные полные дядьки в куртках расцветки милитари, что едут с грибами и удочками, но у Олега Попова почти на всех фотографиях, где он не работает, в глазах застывшая уникальная печаль — профессиональное чувство клоуна.

У него было нелёгкое детство, военное. Голодное. Отец великого циркача злоупотреблял спиртным и однажды ушёл из семьи. Мама Олега, оставшись одна, поднимала сына как могла. Потом она тяжело заболела и была прикована к постели десять долгих лет.

«Единственное, о чём я прошу Бога, — это умереть сразу, не мучаясь…» — сказал Олег Попов в одном из интервью. Так и вышло.

А тогда, в далёком уже 1991 году, он, как и множество людей в нашей стране, оказался у разбитого корыта, с маленькой пенсией, без сбережений, которые у него похитили «реформы». За год до того умерла его жена — артистка цирка. И он принял решение уехать за границу.

Попов так и остался для нас советским артистом — он уехал вслед за распадом Советского Союза, и тут, в России, его почти забыли. Не вспоминали в 90-е, когда у нас царил Никулин, не вспоминали и в 2000-е, когда цирк как жанр стал терять популярность.

Попова не звали на гастроли, не показывали, просто перестали упоминать. Выросли дети, которые когда-то хохотали в цирке над его шутками и выходками. Выросли, потом поседели, располнели, завели собственных детей и даже внуков, которые уже никогда не видели Олега Попова.

А как же он? Он нашёл там своё место. На Западе у него сыскалось немало поклонников. В прошлом году он впервые после отъезда посетил нашу страну с гастролями. Приехал и в этом. В последний, как оказалось, раз.

У Попова была знаменитая реприза, которую постоянно крутили по всесоюзному ТВ. Тогда она казалось образчиком того записного фальшивого оптимизма, что насаждался в 70-е всеми способами.

Великий клоун, улыбаясь, выбегал под звонкую, забойную мелодию к центру арены, где было пятно света. Олег Попов садился на это пятно, раскрывал корзину и изображал пикничок. Потом это пятно пыталось от него сбежать, и он его ловил, затем «сгребал» его в корзинку и уносил с собой (при этом на арене становилось темно, а в корзинке зажигалась лампочка).

В последний момент, покидая арену, ссутулившийся и сразу постаревший Попов оглядывался, и на лице его уже не было улыбки — только грусть.

Конечно, через несколько секунд оркестр заиграет туш, вспыхнут все прожектора, и Олег Попов выскочит обратно как чёртик из табакерки, снова улыбаясь во весь рот, и всё забудется, но сегодня ты отчего-то думаешь, а не было ли и тут двойного дна?

Светлая память большому мастеру нашего цирка!

Амирам Григоров