Пекин дружит с Москвой, но пока только на словах

Россия и Китай пытаются сформировать широкий альянс из стран, которые так или иначе опасаются западных санкций, отмечает востоковед Алексей Маслов. Несмотря на противоречия с США и Европой, товарооборот Китая с ними в пять-шесть раз больше, чем с Россией.

Китайские власти намерены усилить поддержку России на фоне ужесточения западных санкций в отношении Москвы. Такое заявление в начале этой недели сделал официальный представитель МИД КНР Ван Вэньбинь. «Мы решительно против применения односторонних санкций. <…> Китай и Россия поддерживают друг с другом отношения всеобъемлющего партнерства. В вопросах защиты государственного суверенитета КНР и Россия будут оказывать друг другу поддержку», — подчеркнул он на регулярном брифинге, комментируя ужесточение санкций США в отношении Москвы.

При этом военно-политическая активность Пекина продолжает расти, в том числе и на других континентах. Во вторник появились сообщения о том, что Китай существенно расширил возможности своей военно-морской базы в Джибути и теперь этот китайский порт в Африке сможет принимать суда всех типов, включая авианосцы и большие десантные корабли. О том, какую конкретную поддержку Москве (помимо декларативных заявлений) Пекин может оказать в нынешних условиях, обозреватель «Росбалта» поговорил с врио директора Института Дальнего Востока РАН Алексеем Масловым.

— На ваш взгляд, не являются ли слова представителя китайского МИД о готовности «поддержать Россию» неким ритуальным заявлением? Или за ними стоит что-то более существенное?

— Я думаю, что в известной степени это отклик на предложение главы российского МИД Сергея Лаврова, которое тот высказал во время встречи со своим китайским коллегой Ван И в ходе недавнего визита в КНР. Российский министр, собственно, и предлагал там создать широкую коалицию стран, которые выступают против санкций. То есть, по сути, это такой официальный ответ, в том смысле, что Китай поддерживает эту идею. Помимо этого, Пекин довольно активно поддерживает позицию Москвы в Совбезе ООН и в этой сфере вряд ли будет что-то новое.

Самый главный момент состоит в том, что РФ и КНР заметно активизировали свою политику по установлению широких партнерских отношений с самыми разными странами. Китай в последний месяц начинает активно продвигаться в сторону Ближнего Востока. Об этом говорят поездки главы МИД КНР и его переговоры с коллегами в Иране, Саудовской Аравии, Омане. В свою очередь Лавров, грубо говоря, «залезает» в традиционную сферу влияния Китая, а именно, в Индию и Пакистан.

И здесь можно говорить, что Россия и Китай начинают формировать очень широкий альянс из стран, которые так или иначе опасаются санкций.

— В чем конкретно может выражаться поддержка России со стороны Китая?

— Если посмотреть, то мы не увидим здесь каких-то заметных сфер. Если мы возьмем торговые отношения, то они развиваются нормально. Самое главное, что в них не произошло существенных изменений ни в лучшую, ни в худшую сторону. По результатам 2020 года во взаимной торговле мы вышли на 107 млрд долларов. При этом в 2019 году этот показатель составил чуть больше 110 млрд долларов. Но 2020-й выдался все-таки очень тяжелым. То есть падение взаимной торговли произошло, но крайне незначительное. Правда, у Китая, и с США, и с Европой, несмотря на все их противоречия, товарооборот все равно в пять-шесть раз больше, чем с Россией.

— У КНР, насколько я помню, даже с Южной Кореей товарооборот больше, чем с Россией…

— Да, и со странами ОСЕАН, и с Японией больше. Поэтому не очень понятно, за счет чего в этой сфере мы можем сделать прорыв. Мы можем лишь, не торопясь, наращивать обороты во взаимной торговле за счет поставок новых видов продукции сельского хозяйства. Или расширять поставки газа. Но чего-то кардинального в этой сфере не произойдет.

Возможно, конечно, расширение инфраструктурных проектов. Например, использование российских железных дорог для перевозки китайских грузов, Транссиба, прежде всего. Но вопрос упирается в то, что пропускная способность этой магистрали абсолютно недостаточна для этого. Строго говоря, ее уже не хватает и для самой России. Если сейчас Транссиб может перевозить 540–560 тысяч контейнеров в год, то Китаю нужен миллион. Это означает, что если бы мы даже отказались от всех российских перевозок по этой железной дороге, то китайцам и этого было бы мало.

— Выходит, нужно вкладывать деньги в расширение Транссиба?

— Но тогда мы целиком будем зависеть от перевозки китайских товаров. Самое неприятное — мы в этом случае можем попасть в ситуацию, как китайской-европейской торговле, когда обратно почти треть контейнеров идет порожняком. Из Европы в Китай особенно нечего что-то поставлять.

— Если не взаимная торговля или перевозки, тогда что еще?

— Еще есть проекты в области развития цифровой валюты, введения единой системы киберплатежей и так далее. Это намечается как альтернатива доллару, и подобная система может быть создана. В КНР система киберплатежей уже готова и проходит тестирование. В России тоже и Центробанк, и Сбербанк над этим работают. Смыкание различных систем суверенных киберплатежей под контролем государства, конечно, уже превращает такое средство платежа во что-то иное, нежели классические криптовалюты, потому что понятно откуда она берется. Тем не менее это новый шаг в развитии мировых платежных систем.

— Китайцам такая новая система электронных платежей тоже интересна?

— КНР тоже зависит от доллара и вот здесь мы как раз можем сотрудничать. Но вопрос еще не отработан, это тема на десятилетия вперед.

— Не приведет ли экономическая поддержка Москвы Пекином к зависимости России от Китая?

— Если, вытесняя доллар, мы переходим на юани, то такая зависимость нашей страны, конечно, увеличивается. Более того, в 2020 году мы в двусторонних расчетах впервые в наших платежах сократили присутствие доллара ниже 50%. Но при этом увеличились расчеты в евро и заметно возросли в юанях. Взаиморасчеты в рублях тоже несколько увеличились, но сегодня в российско-китайской торговле они составляют всего 7%. Этот уровень держится уже два года. В целом, по сути дела, мы не столько увеличиваем расчеты в рублях, сколько уменьшаем в долларах. Поэтому говорить сейчас, что мы отвяжемся от доллара и переключимся на другую, пускай китайскую, кибервалюту можно, но это не решает российских проблем.

— Можно ли, исходя из этого, ожидать отключения России или Китая от международной системы межбанковских платежей SWIFT?

— Меньше всего к отключению от SWIFT готов сам Китай, потому что ему интересно работать в долларовой зоне. В отличие от России, КНР не страдает от присутствия американской валюты.

Источник

Беседовал Александр Желенин.

Фото: врио директора ИДВ РАН А.Маслов.