Главная / История / Плотник Ефим Никонов против великого Леонардо да Винчи

Плотник Ефим Никонов против великого Леонардо да Винчи

Фото: Gorod-plus.tv

300 лет назад в России была построена особая «потаенная лодка»

Ефим Никонов, 29 лет от роду, из подмосковного села Покровское-Рубцово трудился обыкновенным плотником на судостроительной верфи. Был он не только рукастым мужиком и вдумчивым. В голове его вечно бродили какие-то идеи.

Однажды, в 1718 году, Никонов натолкнулся на мысль, которая подвигла его отправить послание самому императору Петру I. В нем он сообщал, то готов построить «…к военному случаю на неприятелей угодное судно, которым на море в тихое время будет из снаряду забивать корабли, хотя бы десять или двадцать и для пробы тому судну учинит образец, сколько на нем будет пушек».

Знал ли крестьянин, что нечто похожее на подводную лодку замыслил в XVI веке Леонардо да Винчи? Нет, конечно, да и вряд ли ему было знакомо имя гениального итальянца. Ведал ли Ефим Прокопьевич, что голландский изобретатель Корнелиус Дреббель спустя столетие после Леонардо построил и испытал свою подлодку? И на этот вопрос последует отрицательный ответ. Никонов был мужиком темным и даже с грамотой был не в ладах. Тем не менее, имел немалый природный ум и смекалку.

Ефим Прокопьевич и не чаял, что его послание дойдет до адресата. Однако Петр I письмо получил, но с ответом не спешил. Может, обдумывал предложение, но скорее всего, у него просто не было времени. Государственных дел у вездесущего царя было по горло.

Минул год. Никонов снова осмелился письмом потревожить государя. Он не только описал свою идею, дополнив ее новыми деталями, но и пожаловался на притеснения и обиды «людей чиновных, дьяков и старост».

На сей раз царь откликнулся и позвал Ефима Прокопьевича к себе. Тот прибыл в Санкт-Петербург. Входя кабинет императора, он изрядно оробел, но Петр Алексеевич принял его приветливо и благосклонно выслушал. Идея показалась царю заманчивой, и он велел Никонову, «таясь от чужого глазу», построить действующую модель подводного судна. Уточнив при этом, что надобно сделать его «не в такую меру, которым бы в море подойтить под корабль, но ради показания и в реке испытания».

Петр Ι со свойственной ему энергией – он, как известно, быстро подхватывал все новое, интересное — поддержал изобретателя и приказал для начала построить модель «потаенного судна». Приглядывать и подсоблять умельцу было поручено чиновникам Адмиралтейств-Коллегии. Был составлен документ, в котором предписывалось «крестьянина Ефима Никонова отослать в контору генерал-майора Головина и велеть образцовое судно делать, а что к тому надобно лесов и мастеровых людей по требованию оного крестьянина Никонова отправлять из упомянутой конторы». Работы развернулись 300 лет назад, в феврале 1720 года на специальном участке Обер-сарваерской верфи Галерного двора, на площадке Галерного двора в Санкт-Петербурге.

Уместно вспомнить, что в ту пору победно завершалась Северная война. В 1720 году Русский флот разбил неприятеля в сражении возле острова Гренгам и окончательно покончив с господством скандинавов на Балтике. Отныне на морских просторах властвовала Россия…

Но Петр Алексеевич, будучи дальновидным стратегом, понимал, что империи – под его началом или уж без него — придется воевать еще не раз. А для этого нужны сильная армия и мощный флот. Конечно, супротив владычицы морей Британии выходить России еще рановато, однако с другими европейскими соседями потягаться можно. Чем черт не шутит, может, детище простого русского мужики в этом деле и подсобило бы…

Никонов с данными ему помощниками рьяно взялся за дело. Старался, как мог, работал, как каторжный. Опасался опростоволоситься, не оправдать царских ожиданий. Да и знал он крутой характер Петра Алексеевича. Кто знает, что тому взбредет в голову? Увидит, что не готово «потаенное судно», сверкнет глазами, да взревет: «Обманул, ирод! На плаху его!»

Наконец, в июне 1721 года Ефим, вконец измученный, доложил царю: «Ваше Величество, все готово-с. Когда изволите прибыть, что взглянуть на дело моих и мастеровых ваших?» Н прошло еще немало времени, пока на Галерный двор, находившийся на левом берегу Невы у впадения в нее реки Мойки пожаловал царь в сопровождении «адмиралов, капитанов, чиновных людей и людишек простого звания».

Петр Ι был привычным ко всему, однако немало удивился, увидев «корабль». Он походил на большущий бочонок — с дверцей, окошками. К нему были прикручены канаты для поднятия со дня. Деревянный корпус «Мореля» — так называлась сооружение — было длиной около шести и шириной менее двух метров, обшитое снаружи листами жести. Для погружения в днище лодки имелись кожаные мешки, куда поступала забортная вода. Чтобы выйти на поверхность, члены экипажа – их было четверо — откачивали ее с помощью ножного насоса.

«Потаенное судно», управляемое Никоновым, по сигналу погружалось на глубину в пять метров, потом — всплывало. Затем все повторялось сначала. И так несколько раз. Наконец, царь, весьма довольный увиденным, велел прекратить испытания. Он потребовал к себе умельца, чтобы его обнять и расцеловать.

Никонов, не помня себя от счастья, стоял перед императором. До Ефима Прокопьевича с трудом доходил смысл сказанного Петром Алексеевичем – так он был взволнован. Царь же благословлял его на строительство «потаенного огненного судно большого корпуса».

Это одна из версий происшедшего. Существует и другая.

На корме лодки «Морель» закрепили спасательный канат, свободную же его часть уложили на шлюпку сопровождения. Отдали швартовы, и экипаж «Мореля» заработал веслами. Судно отошло к середине реки на самое глубокое место.

Прогремел пушечный выстрел, и Никонов задраил люк. Корабль начал медленно погружаться в воду. Новый выстрел, и лодка всплыла у другого берега. Открылся люк, и Ефим Прокопьевич замахал рукой. Еще один выстрел и там, где была лодка, завертелись буруны. Вскоре субмарина всплыла снова. Затем она вновь исчезла с поверхности и уже больше не всплывала…

Все забеспокоились. Царь приказал тянуть трос, и вскоре «Морель» показался на поверхности. Насквозь промокшие экспериментаторы выбрались и стали выливать воду из сапог и выжимать кафтаны. Сквозь щель в корпусе «Морели» на землю вытекала вода…

Кстати, что за странное такое название — «Морель»? Все просто — ошибка писаря, не более того. Хотел он написать «Модель», да не ту букву нацарапал. Так в историю «вплыла» лодка «Морель». А что, очень даже звучное название!

Петр Алексеевич и не думал ругать Никонова и его товарищей. Наоборот, он похвалил их и принял с «подводниками» по чарке. Царь признал испытания успешными и повелел строить судно «полного корпуса». В августе 1724 года на Галерном дворе тайно, в специально построенном помещении была заложена первая отечественная «подводная лодка», вооруженная «огненными медными трубами» — подобия огнеметов. В лодке должен был находиться водолаз в специальном камзоле – он должен был проделывать бреши в корпусе неприятельских кораблей.

Дальше начались странности. Впрочем, мы многого не знаем. Короче говоря, Никонов отчего-то впал в немилость. Если мыслить категориями известных времен прошлого века, то он мог быть признан «вредителем». Средства на строительство лодки были потрачены немалые, но результата достичь не удалось. Посему последовал приказ, но не понятно, с ведома ли царя или в обход его: «Крестьянина Ефима Никонова, который строил потаенное судно, отослать в Адмиралтейскую контору, где велеть ему, Никонову, оные суда совсем достроить и медные трубы сделать конечно с сего числа в месяц, и для того приставить к нему капрала или доброго солдата и велеть быть у того дела неотлучно…»

Это звучит как угроза. Однако, строительство подводной лодку Ефиму Прокопьевичу разрешили продолжить: «…А имеющиеся у него припасы осмотреть и что к тому потребует, отпускать от той же конторы по рассмотрению, а чего в магазине не имеется, то купить, а по окончании того дела представить его, Никонова, с рапортом в Коллегию».

Но результат, был ли результат? Известно, что к весне 1725 года он завершил работу, что видно из рапорта, в коем говорится, что «крестьянин Ефим Никонов потаенные суда на пробу сделал, и, выслушав, предложили: об оных судах доложить генерал-адмиралу и адмиралтейской коллегии президенту графу Апраксину и о том же требовать совета и от генерал-майора Ушакова, а упомянутого Никонова отдать до указу на расписку»

Что сие означает, ума не приложу…

Новые испытания, прошедшие весной 1725 года, не дали результата. «Потаенное судно» дало течь, и его извлекли на берег. После этого у чиновников как будто пропал интерес к новинке. К тому же, Никонов решился могущественного покровителя – царь Петр Алексеевич незадолго до этого отдал Богу душу.

Так старания Ефима Прокопьевича пропали понапрасну. Более того, ему еще и изрядно попало. Мол, обещал, но не сделал. Стало быть, заслуживает наказания. И оно последовало. Согласно записи в журнале Адмиралтейств-коллегии в январе 1728 года, «Никонова за те его недействительные строения и за издержку не малой на то суммы определить в адмиралтейские работники и для того отправить его в астраханское адмиралтейство с прочими отправляющимися туда морскими и адмиралтейскими служителями под караулом…»

Дальнейшая судьба Ефима Никонова потомкам неведома. Но имя его не кануло в Лету. В 2007 году в поселке Пионерский Истринского района Московской области, близ родных мест мастера, установили памятник. Он изображает то самое «потаенное судно»…

Русский крестьянин шел своим путем — долгим, тернистым. Его проект не осуществился, но заманчиво представить, что идея все же обрела реальность. Предположим, что в середине XVIII века со стапелей Адмиралтейской верфи Санкт-Петербурга сошла первая русская подводная лодка. Потом — вторая, третья…

Боевое крещение отечественные субмарины получили в Русско-турецкой войне, а именно — в Керченском морском сражении 1790 года. Вражеские моряки пришли в ужас, когда морская пучина вдруг разверзлась, и из нее появились длинные, похожие на китов созданья. На турецкие парусники обрушился столб огня. были разрушены и затонули три линейных корабля и четыре фрегата янычар. Флагман турок, на борту которого находился Капудан-паша, окутался густым облаком дыма.

Неприятель пришел в полное замешательство, строй турецкой эскадры был нарушен, и еще несколько судов стали мишенью флагмана Русского флота, 88-пушечного корабля «Рождество Христово». Его поддержал дружными залпами другой русский корабль — «Преображение Господня». После этого остатки турецкой эскадры пустились в бегство. На их счастье над Черным морем сгустилась темная, безлунная ночь…

Командующий Русским флотом адмирал Федор Ушаков немедля отправил Екатерине II депешу: «Матушка императрица! Спешу доложить, что морская баталия закончилась полной нашей викторией…». Вскоре в Санкт-Петербург прибыли гонцы из Константинополя с дарами для царицы и с письмом от Великого султана Османской империи, в котором он просил мира…

Из мира грез перенесемся в реальность.

Первая российская подводная субмарина конструктора Ивана Александровского была построена на Балтийском заводе Санкт-Петербурга в 1866 году. Потом наступил черед другого сооружения, разработанного инженером Степаном Джевецким. Лодка — с педальным приводом на гребной винт — вмещала 4 человека. В январе 1880 года модель была испытана на Серебряном озере в Гатчине в присутствии наследника российского престола великого князя Александра Александровича, будущего императора Александра III. Тот был весьма доволен увиденным, однако дальше «презентации» дело не пошло…

Еще долго шли споры, нужны ли подлодки Русскому флоту. И далеко не все специалисты поддерживали их распространение. К примеру, Александр Колчак, в то время капитан-лейтенант, выступил в санкт-петербургском морском кружке с докладом «Какой нужен России флот?». Он пытался доказать, что подводным лодкам нет и не может быть места в составе морских соединений. «Идея замены современного линейного флота подводным может увлечь только дилетантов военного дела… — говорил Колчак. — Специально минный или подводный флот — фиктивная сила…».

Днем образования Российского подводного флота принято считать 19 марта 1906 года. В этот день Николай II подписал указ о выведении из состава миноносных сил двадцати подводных лодок. Одним из первых семи офицеров подводного флота был Сергей Власьев, будущий капитан первого ранга. Он был отобран в учебный отряд подводного плавания, чьи критерии были следующими: «Каждый человек, выбранный на службу на лодках, должен быть высоко нравственный, не пьющий, бравый, смелый, отважный, не подверженный действию болезни, находчивый, спокойный, хладнокровный и отлично знающий дело».

В сентябре 1914 года произошла первая атака русской подводной лодки в Первой мировой войне. Субмарина «Акула», которой командовал Власьев, атаковала германские миноносцы на Балтийском море. А в декабре эта подводная лодка торпедировала вражеский крейсер «Аугсбург»…

Сейчас на главной