Выдвижение Путина для участия в выборах-2018 порядком затянулось. Уже масса шуток появилась вокруг этой темы. 11 ноября Путин в очередной раз, в ходе пресс-конференции в Астане, ушел от ответа на вопрос: «Когда Вы будете выдвигаться?». «Время придет, поговорим на эту тему» — вот и все, что смог он придумать.
Видимо, одной из основных причин, почему Путин до сих пор официально не выдвинулся кандидатом, является весьма зыбкая ситуация с Донбассом и Крымом. Нет никаких четких договоренностей по поводу Донбасса, нет признания Крыма «западными партнерами». Донбасс и Крым — те средства, с помощью которых Запад может активно влиять на предвыборную ситуацию в России. На выдвижение Путина и его предвыборную компанию Запад может ответить дестабилизацией, кровавой кашей на Донбассе и новыми обсуждениями на международном уровне статуса Крыма.
Сирия жителям России порядком уже надоела. Это признают даже прорежимные социологи. По данным исследования, проведенного аналитическим институтом «Левада-центр», лишь 30% жителей страны хотят, чтобы Кремль продолжил оказывать поддержку Башару Асаду в сирийской войне. 49% считают, что нужно немедленно выходить из нее, а 21% затруднились с ответом. Это результаты, опубликованные в сентябре этого года. Даже если государственная пропаганда перед выборами начнет заполнять эфир победными реляциями на тему Сирии (а я уверен, так и будет), это не сыграет большой роли, не произведет большого впечатления на российских граждан.
К тому же неоправданным оказался повод, по которому Путин отправил российскую армию в Сирию – борьба с террористами на дальних подступах. Чем ближе конец «Исламского государства» (ИГ, запрещена в России), тем чаще стали происходить террористические акты на российской территории. Резня в Сургуте, взрыв в петербургском метро, обстрелы полицейских в Дагестане… Даже в Северной Осетии, где исламские радикалы не были заметны в течение многих лет, произошла, как минимум, одна перестрелка с боевиками. Меньше религиозных радикалов не стало, угроз от них меньше не стало. Более того, Рамзан Кадыров активно возвращает так называемых «жен ИГ» в Россию (ни одна европейская страна не решилась на подобный шаг, хотя у них действуют более серьезные программы по реабилитации и интеграции бывших преступников). Отнюдь не все «жены ИГ» поехали на территорию радикалов под давлением мужей – кто-то ехал туда вполне осознанно и достаточно комфортно себя чувствовал в Мосуле или Ракке.
Закономерный вопрос: зачем российская армия в Сирии? С точки зрения современной российской внешнеполитической стратегии подобное поведение необъяснимо. Потому что самой стратегии нет. Зато объяснимо с точки зрения иранской внешнеполитической стратегии: иранцы фактически создают шиитскую конфедерацию от Тегерана через Ирак и Сирию до Южного Ливана, где власть находится у шиитского движения «Хезболла». Именно иранский генерал Касем Сулеймани дважды наведывался в Москву, прежде чем российское руководство объявило о вступлении в Сирийскую войну. А сейчас еще и «друг Эрдоган» очень заинтересован в посредничестве Москвы для разрешении ситуации в Сирии. А Израиль заинтересован, чтобы Кремль влиял на Башара Асада и не позволял ему передавать новые вооружения ливанским шиитам. В общем, заинтересованность региональных игроков в наличии российской армии на территории Сирии понятна. Зачем это нужно гражданам России, если исходить из того, что стратегии развития страны вообще нет, непонятно.
Сирия используется только для медийной картинки о «маленькой победоносной войне». Однако война не такая уж и маленькая – продолжается более двух лет, количество жертв среди российских граждан, видимо, уже идет на сотни. И под вопросом её победоносный характер – освобождение от радикалов ИГ сирийских сел и городов совсем не значит, что террористическая организация будет уничтожена. Наоборот, возрастает вероятность, что она переместиться ближе к российским границам – например, в Афганистан. И потому, если вот прямо сейчас Путин принимает решение о выводе российской армии из Сирии, то в масштабах России это решение не вызовет особого интереса, ажиотажа, вряд ли критически повлияет на рейтинг Путина.
Другое дело с Донбассом и Крымом. Крым – уже часть России. Донбасс – как бы и что бы там не верещали пропагандисты в Киеве и Москве, чувствует себя частью России и рассчитывает на её поддержку. И, что самое важное, в Донбассе идет война – вялая, позиционная, но в любой момент Порошенко может отдать приказ и будет кровавая каша. И тут России надо будет что-то делать. Картинками с запуском ракет «Калибр» по очередному пикапу с боевиками ИГ где-то в Сирийской пустыне уже не отделаешься.
Несмотря на одну за другой встречи Владислава Суркова, основного куратора донбасской темы в кремлевском аппарате, с представителем правительства США по Украине Куртом Волкером, несмотря на встречи между представителями российского и американского министерств иностранных дел – никакой четкой позиции Запада по поводу прекращения военных действий на Донбассе и признания статуса Крыма нет.
Путин лично уже сделал сигнал «той стороне», позвонив (впервые за все время войны!) главам ДНР и ЛНР Александру Захарченко и Игорю Плотницкому. Опрошенные мной украинские эксперты из числа беженцев, переехавших в Россию, считают, что звонок Путина – это сигнал в духе «если вы не делаете шагов в рамках Минского соглашения, то могу и ДНР-ЛНР признать». Правда, я в такой брутальности Путина очень сомневаюсь. Это не с голым торсом посреди Тувы позировать и не на вопросы придворных журналистов отвечать в стиле гоп-пацанчиков. Признание ДНР и ЛНР более чем очевидная гарантия дальнейшего ухудшения отношений с Западом, а значит, автоматически, угрозы для активов олигархов «путинского клана», находящихся за пределами России.
В американских медиа на днях появилась информация, что Трамп, возможно, согласится на поставки летального оружия режиму Порошенко. Если поставки состоятся, то увеличится вероятность обострения на Донбассе. Хуже – вероятность масштабного наступления для «окончательного решения» донбасского вопроса. Разумеется, Порошенко мало интересует, сколько тысяч человек нужно будет положить, чтобы его армия перерезала сообщение между Луганском, Донецком и российской границей (если это будет сделано, то полная зачистка республик от «сепаратистов» будет лишь вопросом времени).
Для Кремля наиболее выгодное решение по теме Крым-Донбасс – это «слив» Донбасса в обмен на международное признание Крыма в составе России. Но этого размена не будет. Для Запада оба региона – козыри в игре против Москвы, возможность влиять на кремлевских «заседателей», на ситуацию внутри России. Из Крыма сделали грандиозный миф – возвращать его в состав Украины уже невозможно (это политическое самоубийство для действующего сейчас в России политического режима). Ситуация на Донбассе, как бы не замалчивалась она госпропагандой в России, все равно более обсуждаема, чем война в Сирии. И масштабное вооруженное обострение там обязательно скажется на приграничных российских регионах – беженцы, а то и «случайные» снаряды и ракеты, как это было в 2014-ом.
Представим гипотетическую ситуацию, за пару недель до выборов президента в марте 2018-го, начинается масштабное наступление армии, подчиненной Киеву, на Донбассе. Тысячи убитых и раненных, военных и гражданских. Иностранные журналисты активно это освещают и отправляются с вопросами в Кремль – что вы собираете делать, неужели бросите жителей Донбасса без помощи? Тот же вопрос возникает и в головах российских граждан.
Кандидат Путин не сможет отмахнуться от ситуации – «они там сами разберутся». Надо будет что-то делать. А что делать? Любой ход ухудшит его положение: либо внутри России, либо в отношениях с Западом. Либо и то и другое одновременно.
В общем, лучше об этом пока не думать. Очень страшно.
Александр Рыбин
