«Сеть»*. Исходники

7x7-journal.ru Общество 652

86 лет. Такой суммарный срок получили фигуранты пензенского дела «Сети»*. Осенью 2017 года ФСБ возбудила уголовное дело о террористическом сообществе. Интернет-журнал «7х7» рассказывает истории семи антифашистов, которые заявили, что признались в подготовке к свержению власти под пытками. Они продолжают настаивать на своей невиновности.

В материале использованы кадры, которые не вошли в фильм «7х7» «Как (не) стать террористом» о фигурантах дела «Сети»*.

ВОЗРАСТ — 23 ГОДА

16 ЛЕТ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ

Обвиняется в совершении преступлений по части 1 статьи 205.4 Уголовного кодекса («Создание террористического сообщества», до пожизненного лишения свободы), части 1 статьи 222 («Незаконное хранение оружия и боеприпасов», до 4 лет лишения свободы), части 1 статьи 222.1 («Незаконное хранение взрывчатых веществ», до 5 лет лишения свободы).

Сотрудники ФСБ задержали Шакурского одним из первых (как и Василия Куксова) — 18 октября 2017 года. Во время обыска у него нашли пистолет Макарова и самодельную бомбу. Шакурский, его мать и адвокат утверждают, что их подкинули сотрудники ФСБ. Этого не исключил и понятой, который был на обыске. Другой понятой подтвердил, что сотрудники зашли в квартиру раньше них, а баллон, похожий на взрывное устройство, обезвреживали прямо в квартире.

На взрывном устройстве не было генетических следов (ДНК), были ли биологические следы — непонятно: во время обыска оно лежало на полу неупакованным. Пистолет под диваном оказалсябез отпечатков и следов пыли.

По словам Шакурского, в СИЗО его отправили в карцер, а затем пытали 3 ноября 2017 года. В суде он говорил, что пытки его сломали: «и одного раза хватило». После этого он дал признательные показания об участии в «Сети»*, от которых отказался в марте 2018 года.

 «Слово „нет» я уже не говорил»: показания Ильи Шакурского в суде

«Если мы сядем в тюрьму, это будет „зеленый свет» для сотрудников ФСБ»: выступление Ильи Шакурского в прениях

«Я обычный пацан»: последнее слово Ильи Шакурского

«Хотел вернуться в Мокшан учителем»

Илья Шакурский родился и вырос в рабочем поселке Мокшан в 30 километрах от Пензы. Поселок стоит на федеральной автотрассе М-5 «Урал» по дороге на Москву, здесь около 10 тыс. жителей.

Мокшанцы работают на асфальтном заводе, тепличном комплексе и нескольких предприятиях пищепрома: маслодельном заводе, хлебозаводе и двух кондитерских фабриках.
— Считается, что все [предприятия] работают, только зарплата все равно маленькая, — рассказывает мать Ильи Шакурского Елена Богатова. — Средняя зарплата [в Мокшане] — от 8 до 12 тысяч рублей. Но Илюша после института [на момент ареста Илья Шакурский учился на третьем курсе физмата Пензенского государственного университета] хотел вернуться в Мокшан и работать учителем в своей школе. Мы не успели обсудить тему, на что бы он тут жил. Он планировал и в магистратуру поступить, но время [подумать] еще было.

Елена Богатова возле дома семьи Шакурских в Мокшане

В Пензу Шакурский переехал в 2014 году, когда поступил в университет. Сначала жил с матерью в однокомнатной квартире в районе Арбеково. Затем переселился в съемную квартиру напротив — на той же лестничной клетке. Учился в вузе на военной кафедре, ходил на занятия по рукопашному бою, в походы, увлекался страйкболом. Некоторые из друзей, с которыми Шакурский ходил в походы и на страйкбол, позже стали свидетелями по делу «Сети»*, заявили о давлении ФСБ на следствии и дали показания в пользу подсудимых.

В суде Шакурский рассказывал, как еще в старших классах школы попал в поле зрения сотрудников центра по противодействию экстремизму при МВД (Центра «Э»). Это случилось после того, как он выложил в интернете фото неонацистов с зачеркнутой свастикой на лбу. В Центре «Э», по его словам, ему предложили сотрудничество и отругали, что он приехал с матерью. Шакурский от сотрудничества отказался.

«Не хочешь дружить — значит, будем врагами», — цитировал Шакурский в суде ответ силовиков. Его оштрафовали на 500 руб., а вскоре после той встречи у Шакурского начались проблемы: в школе назвали «неонацистом» и лишили целевого направления в университет.

В 2014 году Шакурский стал известным благодаря записи его разговора с «нацистами». На видео, снятом на мобильный телефон, видно, как несколько человек (некоторые — в масках) подошли к Шакурскому в кафе (он сидел там со своей девушкой Викторией Фроловой — позже они расстались, Фролова стала свидетелем обвинения по делу «Сети»*) и начали спрашивать, почему Шакурский не любит фашистов. Четырехминутный ролик набрал более 600 тыс. просмотров на YouTube.

«Спорт, музыка и никакой пьянки» 

Близкие Шакурского считают, что проблемы с правоохранительными органами у него возникли из-за активной жизненной позиции и антифашистских взглядов.

Со школьных лет Илья писал статьи и стихи, выступал на концертах и митингах памяти убитых антифашистов, увлекался панк-музыкой, участвовал в экологических акциях, помогал бездомным.

— Он всегда во всем участвует, — говорит Елена Богатова. — Его имя всегда на слуху, даже в администрации [Мокшана]. Он ходил туда с предложением очистки реки Мокша, выдвигал свое предложение на уровне взрослого человека. Хотя на тот момент он еще был учеником 10-го класса. Он заснял на видеокамеру, откуда выходит труба, куда [в реку] стекают нечистоты, и с этой видеосъемкой пошел в администрацию. Мне всегда нравилась его активность. Я не знаю, верил ли он в успех этой затеи [про очистку Мокши]. Я не верила, потому что — ну в какой стране мы живем? Но ему я ничего не говорила, зачем его расстраивать? Пускай занимается. А может быть, получится?

Шакурский, как и другой фигурант «Сети»* Василий Куксов, выступал в ансамбле. Он пел песни Виктора Цоя на творческих вечерах в школьной столовой. В Мокшане Шакурский каждое лето организовывал летний молодежный фестиваль Brokefest, который собирал до сотни человек. На него приезжали местные группы, музыканты из Пензы, Москвы и Петербурга. Как-то даже приезжал лидер анархо-шансонной группы «ПолитЗек» Вова Укроп (он был арестован в октябре 2017 года по статье за наркотики, вышел на свободу в октябре 2019 года).

Гитара и проигрыватель Ильи Шакурского в доме бабушки в Мокшане

Гитара и проигрыватель Ильи Шакурского в доме бабушки в Мокшане

Фестиваль проходил на лугу за домом бабушки Шакурского. Там же мокшанская молодежь проводила время вне фестиваля. Сидели на бревнах, которые до сих пор лежат на прежнем месте. Рядом висела боксерская груша и турник, который Шакурский сделал сам.

— Выносили туда музыку, провода туда протягивали. Одна соседка даже уехала к дочери — у них же [молодежи] все гремит, шумит. И соревнования в футбол, и борются, и бегают, и баннеры натянуты, призы там… И так целый день, и никакой пьянки, — вспоминает бабушка Ильи Нина Шакурская.

Когда Илья учился на первом курсе университета, то организовал в своей мокшанской школе фримаркет (обмен вещами). В школьные годы он несколько раз в месяц объединял местных активистов, чтобы убирать мусор на улицах Мокшана. Если никто не соглашался, ходил с мешком один. После уборки любил сидеть на сторожевой башне у трассы.

— Он проводил тут [на башне] много времени: ему нравится шум машин. Сидит, наблюдает, — вспоминает мать. — А сейчас здесь и бутылки валяются, и пачки [сигарет] какие-то. Ильи нет.

«Мучной с ног до головы. Зато сам»

Соседки с улицы, на которой стоит дом Шакурских в Мокшане, вспоминают об Илье, что дарили ему подарки на день рождения. Одна бабушка даже оформила его своим опекуном.

— Илюша у нас кормил бездомных и сам с ними ел, — говорит бабушка Нина. — Мороз, дождь, снег. И вот они там, в сквере Дзержинского [в Пензе], их кормят. Приезжают домой, я ему: «Давай, что покушать?» Он: «Нет, мы с ними [бездомными] покушали, у нас там осталось».

Бабушка Нина вспоминает, как Илья ухаживал за ней

Бабушка Нина вспоминает, как Илья ухаживал за ней

После ареста Ильи у бабушки в Мокшане был обыск: оперативники изъяли у нее дома зарегистрированное ружье «Сайга», подаренное Шакурскому покойным дедом. По словам родных, Илья хотел стать «настоящим мужиком»: жениться, построить дом, посадить сад, ходить на охоту.

— [Сотрудники ФСБ] все перекопали — даже мое нижнее белье, давление сразу поднялось, — вспоминает Нина Шакурская. — Изъяли камуфляжную одежду [Ильи], тетради и баннер [фестиваля] «Брокфест», который над диваном висел.

У бабушки было свое домашнее хозяйство: 70 кроликов, 30 кур и три козы. После ареста Ильи ото всего отказалась.

— Он-то [Илья], бывало, приедет, травы накосит, принесет сюда, — сокрушается она. — А тут все нарушилось. Весь двор пустой, весь дом пустой, все порушилось, шкафы все попадали. Все кругом… Я ж не могу ничего сама сделать. Нет мужских рук. Пенсия — восемь с половиной тысяч рублей. Так и выживаем. И еще Илюше надо помочь.

Первый адвокат, который, по словам Нины Шакурской, их обманул, взял 100 тыс. руб. Сейчас семья платит за другого адвоката 30 тыс. руб. в месяц. Родственники помогают, но у всех кредиты. Илья до ареста старался подрабатывать сам и денег не просил.

— Тут есть склад [в Мокшане], они [Илья с друзьями] разгружали зерно летом, — говорит бабушка Ильи. — Придет — у него комбикорм аж в кроссовках. Я кур кормила из [его] кроссовок, высыпала.  Весь мучной с ног до головы. Зато сам.

Нина Шакурская:

— Два года уже разбираются [следствие и суды по делу «Сети»*], а ничего существенного предъявить [фигурантам] так и не могут. За что их пытают? Люди боятся языком трепать, а то могут понять неправильно. Но, если молчать, как тогда до Путина дойдет? Думаю, он нас не слышит пока, Путин-то. Думаю, до него неправильно все это [дело «Сети»*] доходит.

 Журналист «7х7»: Скажите, а за кого вы голосовали на выборах?

Нина Шакурская: Я голосовала за «единую партию». За эту, «Единую Россию».

Елена Богатова: О, они у тебя внука посадили, а ты за них голосуешь!

Журналист «7х7»: А почему за них проголосовали?

Нина Шакурская: Потому что они первые идут [у власти], их и спросим. А больше они никому не дают ничего говорить. Мы должны с них спрашивать хорошую жизнь.

Журналист «7х7»: Вопрос, который любит задавать [журналист и телеведущий] Юрий Дудь гостям в своих интервью: «Если вы окажетесь перед Путиным, что вы ему скажете?»

Нина Шакурская: Скажу: «Разберись… Разберись!»

ВОЗРАСТ — 31 ГОДА

9 ЛЕТ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ

Обвиняется в совершении преступлений по части 2 статьи 205.4 («Участие в террористическом сообществе», до 10 лет лишения свободы), части 1 статьи 222 («Незаконное хранение оружия и боеприпасов», до 4 лет лишения свободы) Уголовного кодекса. По версии обвинения, Куксов в «Сети»* был «связистом» — отвечал за подбор и снабжение сообщества средствами связи, следил за соблюдением конспирации, учил остальных шифровать информацию.

Сотрудники ФСБ задержали Куксова одним из первых (как и Илью Шакурского) — 18 октября 2017 года. По словам Куксова, они оказывали на него физическое и психологическое давление и избивали при задержании, а также в здании управления ФСБ по Пензенской области. Доследственная проверка по жалобам Куксова на сотрудников ФСБ началась только через пять месяцев, к тому времени записи с видеокамер в СИЗО якобы уже не сохранились. Следователи опросили только сотрудников ФСБ.

Новую проверку по фактам применения насилия в отношении Куксова, о которой просили адвокат и его подсудимый, судейская коллегия не назначила. В начале декабря 2019 года врачи СИЗО подтвердили у Куксова туберкулез легких в стадии распада — ему не могли поставить диагноз более трех месяцев.

«Они хотели отрезать мне палец. Но не отрезали»: показания Василия Куксова в суде в цитатах и монологах 

«С пистолетом Макарова совершать госпереворот всемером абсурдно»: выступлениеВасилия Куксова в прениях 

«Мне не о чем жалеть»: последнее слово Василия Куксова

Методист из сердобского Дома культуры 

Василий Куксов родился и вырос в Сердобске — городке на 30 тыс. человек в 100 километрах от Пензы. Когда-то Сердобск славился своими заводами. Сейчас большая часть из них закрылась, работают только пищекомбинаты и мебельное производство.

— Предприятия умирают. Из былых заводов только машзавод [Сердобский машиностроительный завод] доживает. Часовой закрылся, ламповый закрылся, хлебозавод — и тот закрылся, — рассказывают соседки Куксовых Мария Тимофеева и Нина Петрова. — Одни магазины да аптеки — даже рынка не стало. Все уезжают.

Фото 1 — въезд в Сердобск; фото 2 — соседки Куксовых Мария Тимофеева и Нина Петрова

Фото 1 — въезд в Сердобск; фото 2 — соседки Куксовых Мария Тимофеева и Нина Петрова

Куксов до женитьбы и переезда в Пензу работал методистом в Сердобском районном Доме культуры. Он записывал фонограммы и делал озвучку для местной детской студии «Ералаш» и получал за это 6 тыс. руб. в месяц.

До районного Дома культуры Василий три года проработал в другом сердобском ДК — молодежном, — пока его здание не признали аварийным. Когда-то в нем располагался ДК градообразующего часового завода.

Мама Василия Алла Куксова вспоминает, что в этом «шикарном здании» у сына был отдельный кабинет с аппаратурой — там он работал со звукозаписью.

В свободное время записывал песни с друзьями — Куксов окончил сердобскую музыкальную школу по классу фортепиано, увлекался рок-музыкой, играл на ударных, бас-гитаре, был солистом и участвовал в рок-фестивалях и фестивалях авторской песни.

Фото Василия на семейной даче в Кологривовке

— Василий мой пел на фестивале [Владимира] Высоцкого и [Виктора] Цоя, выступал на первых площадках области, — вспоминает жена Василия Елена Куксова. — Где они со своей группой только не выступали! Так получилось, что она [группа] недолго просуществовала в связи с событиями, которые произошли [аресты]. А так планы были грандиозные. Он даже хотел зарабатывать этим, как-то подноровиться. Они делали программы, чтобы подходили под свадьбы и корпоративы.

Жена Лена Куксова:

— Я влюбилась в него. Я еще в школе училась — 14 лет мне было, даже 13, когда я увидела его на концерте. Ходили мы с девчонками [на концерты], смотрели на мальчишек. Он мне в душу запал, и я ему эсэмэску написала: «Как ты?», как будто уже давно знакомы. И он эту эсэмэску до сих пор помнит. Потом он меня пригласил на концерт. <…> У меня родители, например, вплоть до свадьбы запрещали с ним встречаться. Из-за возраста запрещали. Это прям грустная история любви изначально. Мы с ним прятались по лесам, кстати, потому что мне нельзя было попадаться на глаза моим родственникам. Потом все наладилось, и только подружились, свадьбу сыграли шумную, веселую — ну и все. Два месяца [со свадьбы до ареста мужа] — я даже не заметила их в принципе. У нас говорят о какой-то демографии: мы поженились, мы хотели ребенка. В следующем году мне 26 — ни ребенка, ни мужа.

«Полная прихожка сандалий» 

На фортепиано Василий научился играть в четыре года — мог безошибочно подобрать любую мелодию. Так же было с велосипедом, шахматами, азбукой — родители вспоминают, что ему все легко давалось.

— У нас не было проблем с воспитанием, — вспоминает Алла Куксова. — Учился средне, с тройками, но на поведение никто никогда не жаловался. Мы его воспитывали патриотично. Поступил в технический институт [Пензенский государственный аграрный университет] — папа настоял на инженерной специальности, хотя он [Василий] хотел профессионально заниматься музыкой. Но Вася, как послушный сын, долго упираться не стал.

На фортепиано Василий научился играть в четыре года — мог безошибочно подобрать любую мелодию. Так же было с велосипедом, шахматами, азбукой — родители вспоминают, что ему все легко давалось.

— У нас не было проблем с воспитанием, — вспоминает Алла Куксова. — Учился средне, с тройками, но на поведение никто никогда не жаловался. Мы его воспитывали патриотично. Поступил в технический институт [Пензенский государственный аграрный университет] — папа настоял на инженерной специальности, хотя он [Василий] хотел профессионально заниматься музыкой. Но Вася, как послушный сын, долго упираться не стал.

Фото из личного архива родителей Василия Куксова

Фото из личного архива родителей Василия Куксова

По словам Алексея Куксова, он воспитал сына «порядочным человеком редкой доброты». Но после его ареста понял, что это «не котируется»:

― Не знаю, откуда к нему вообще прилепили этот терроризм. У нас в Сердобске все удивляются: «Васька? Террорист? Да вы что!» С какого *** они это взяли?

Родители говорят, сын рос общительным ― в доме всегда была «полная прихожка сандалий».

Куксовы живут в скоромной «двушке» на окраине Сердобска. Алла Куксова работает концертмейстером в муниципальном центре детского творчества.

— Зарплата у меня около 15 [тысяч рублей] со всеми надбавками, — говорит Алла Куксова. — Зимой четыре-пять тысяч уходит за услуги ЖКХ. Не помню, когда нам повышали зарплату. Говорят, денег нет.

Отец Алексей Куксов — пенсионер и увлеченный дачник. За 40 лет работы на элеваторе, в мебельной промышленности и на железной дороге он получает пенсию 14 тыс. руб. До поздней осени он проводит все время на даче и пытается достроить дом, который начинал строить вместе с сыном.

Алексей Куксов рассказывает о детстве сына

Домашний человек 

Василий часто бывал на семейной даче в деревне Кологривовке под Сердобском. Дом стоит в 50 метрах от леса.

— Мы с ним часто в лес этот ходили: грибы, ягоды, — рассказывает отец. — И картошку сажали, и пропалывал он — помогал буквально всем. К земле приучен: мы сказали — он поехал. Но для него это было удовольствие, он любит природу. Вечером — шашлык, посиделки. У костра сидели, мечтали, как и что перенесем и сделаем беседку. Вася — человек домашний, очень любит дома находиться, в кругу семьи.

Про себя Алексей говорит коротко, тремя предложениями: «Я далек от политики. Я в Кологривовке живу. Сажаю лук».

— Человек не мог жить без грибов, ягод, без реки, — мы всегда отдыхали в Сердобске на природе. А когда приехали в Пензу, ему этого очень не хватало, он мне не раз говорил: «Лен, ну, может, ну ее, эту Пензу, может, в Сердобск обратно? Или лучше вообще в деревню к родителям, где они дом строят?» — рассказывает жена Василия Елена.

Василий Куксов после очередного похода в лес

Вместо старого дачного дома Куксовы начали строить новый, но стройка остановилась.

― Сначала «заморозили», потому что копили детям на квартиру в Пензе, теперь пришлось адвоката нанимать. Тяжело стало — все в одни руки. Вася бетон месил, потом я клал [бетон], он подносил. А теперь я и не залезу один.

— Приветливый, нормальный парень, — рассказывает про Куксова-младшего соседка по даче Галина Шустова. — Он, бывало, мне говорил: «Вы что, РЕН ТВ наслушались? Надо поменьше это слушать, там че-то напридумывают». Так маленько с ним поспорим. Сядет, на гитаре играет, хорошие песни, отдыхали с родителями.

После того как Василий Куксов стал вегетарианцем, он бросил ходить с отцом на рыбалку. Тот не поддерживал его в веганских убеждениях, но Василий стоял на своем.

 Жена Елена Куксова:

— Ну, вообще, это моя инициатива была. Я всегда не очень любила готовить мясо. Помню, потушила рыбу и плакать начала, потому что чистила ее — и живой организм, не хотелось быть причастной ко всему этому. А потом посмотрела фильм «Земляне», и там такие жестокие сцены были. А Вася за компьютером сидел в этот момент и говорит: «Ты че там плачешь?» Я говорю: «Ну иди посмотри». Он ко мне подсел и просто молча досмотрел со мной этот фильм — и все. И потом противень печенки, который я готовила, я просто выбросила в мусорное ведро — и с этого момента мы больше не ели мясо. Мне 20 лет тогда, по-моему, было, а ему 25.

«Он чувствовал себя с ними моложе» 

По словам Елены Куксовой, в Пензе муж не сразу устроился на хорошую работу: до того как работать инженером, сменил несколько мест — был торговым представителем, работал в ГЛОНАСС.

— Я тут [в Пензе] поступила, тут училась и на работу устроилась — уже какой мне Сердобск? А он — нет, он искал умиротворения. Опять же, подружился с ребятами [фигурантами «Сети»*]. Ну походы, ну природа, ну костры, ну песни. Очень сложно сказать, чем увлекались эти люди [фигуранты «Сети»*], потому что они увлекались тем же, чем все остальные.

В Сердобске у Василия в комнате живет шиншилла по имени Нестле. На судах он постоянно спрашивает о ней близких: «Как Нэська?» Клетку для нее Василий сделал в Кологривовке сам. До ареста Василий занимался в Пензе зоозащитой и ездил в приюты для животных.

Нэська уже более двух лет не видела хозяина

— Один раз пришла домой, он мне показывает фотографии — такой радостный меня встречает, — вспоминает жена. — Я знала, что они поедут туда [в приют] с ребятами [фигурантами «Сети»*]: ездили, убирались там за животными. Корма какие-то отвозили, выгуливали собак — там собаки-инвалиды, как правило. Я даже жалела, что не поехала, он такой довольный был. Все хотели съездить вместе, но не успели. Ну у меня работа, а он как-то вот так — умудрялся совмещать и работу, и социальную активность.

С фигурантами «Сети»*, по словам жены, Василия Куксова объединяли общие взгляды и интересы.

— Они у них совпадали, это однозначно. Они к нам домой заходили, я знала их как нормальных ребят, порядочных. Никогда не было каких-то ситуаций, чтобы подозрения закрались. Перед свадьбой Вася меня спросил: «Лен, ты не против, если я их приглашу?» Я говорю: «Да в смысле, в чем быть против?» Нравились ему эти ребята, мальчишки. Ему уже было под 30, а им 20 с чем-то. Может быть, он чувствовал себя рядом с ними моложе?

Музыканты группы «Порнофильмы» написали письмо фигурантам уголовного дела

Музыканты группы «Порнофильмы» написали письмо фигурантам уголовного дела

На свадьбе у Куксовых в сердобском кафе «Девяточка» среди гостей гуляли Илья Шакурский и Егор Зорин. Через два месяца по подозрению в участии в террористическом сообществе «Сеть»* арестовали Егора Зорина, 17 октября он написал явку с повинной, на следующий день арестовали Куксова и Шакурского. По версии обвинения, они втроем входили в пензенскую ячейку сообщества «Восход».

 

ВОЗРАСТ — 27 ГОДА

6 ЛЕТ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ

Обвиняется в совершении преступления по части 2 статьи 205.4 Уголовного кодекса («Участие в террористическом сообществе»). 

Сотрудники ФСБ задержали Армана Сагынбаева 5 ноября 2017 года в Петербурге. На следующий день его доставили в Пензу. Во время обыска у него изъяли аммиачную селитру и алюминиевую пудру. Сагынбаев говорил, что использовал их для выращивания растений. 

По словам Сагынбаева, сотрудники УФСБ по Петербургу и Ленинградской области пытали его током в минивэне после задержания. В суде он утверждал, что оговорил себя и других фигурантов дела под пытками. От признательных показаний об участии в «Сети»* Сагынбаев отказался в сентябре 2018 года. 

По версии обвинения, у Сагынбаева на жестком диске хранился файл «Положение» («Свод „Сети»*»). Такой вывод сделали следователи УФСБ, осматривавшие жесткий диск. В суде винчестер оказался сломанным и не открылся. Сам Сагынбаев говорил в прениях, что авторство «Свода» не установлено, а дата его создания — 14 декабря 2017 года. В то время он уже был больше месяца в СИЗО. В ноябре 2019 года, во время судебного следствия Арман Сагынбаев голодал 11 дней с другими фигурантами в знак протеста против отказов расследовать пытки. 

«Они говорили, что напоят меня водой и ток будет проводиться лучше»: показанияАрмана Сагынбаева в суде 

«Обвинение абстрактно просто потому, что этого не было»: выступление Армана Сагынбаева в прениях 

«Сейчас знаю, что есть нечто более важное, чем моя жизнь»: последнее словоАрмана Сагынбаева

«С пяти лет за компьютером» 

Арман Сагынбаев родился в Новосибирске. В один из приездов в Пензу на суды по делу «Сети»* его мама Елена Стригина пообщалась с корреспондентами «7х7».

— Почему Арман? Отец выбрал. В переводе с казахского [имя означает] «мечта». Мы договорились: если родится девочка, называю я, если мальчик [называет] — он,  говорит Елена Стригина.

Арман не был проблемным или скрытным ребенком, не был маменькиным сынком — по словам матери, у них были дружеские отношения. Он много мастерил своими руками, играл на аккордеоне и фортепиано.

Когда в доме появился компьютер, Арману было пять. С тех пор он увлекся программированием. В 10 написал первую «игрушку» на компьютере  мячик, который отскакивал от стенки. На балконе в квартире у Армана была своя теплица — он выращивал зелень, салаты, лимон, огурцы.

Мать Армана Сагынбаева:

— Как-то мы с ним поссорились, и я сказала: «Арман, ты выглядишь как не знаю кто. Вообще на какого-то наркомана похож или на бомжа». Он обиделся, и сказал: «Ты зря это сказала, будешь долго извиняться передо мной», и пошел проверяться — поволок меня с собой в наркодиспансер. Потом я звоню [узнать результаты анализов], мне сказали: «У вас хороший сын». Не нашли, в общем, наркотиков и других химических веществ.

В 10-м классе отрастил длинные волосы, сделал пирсинг и татуировки, стал встречаться с девушками. Но учился хорошо и всегда был примером. В школе его называли ботаником: «музыкалка», книжки, воскресная школа информатики.

 После двух лет в институте сказал: «Мама, мне там делать нечего, я все знаю». Упрямый же — с детства хотел быть программистом,  рассказывает Елена про сына.

В 17 лет Арман женился, его жена Татьяна была на шесть лет старше. В 19 лет устроился работать в новосибирский технопарк. Зарабатывал 50 тыс. руб. и больше — неплохо по меркам Новосибирска.

 Разрешение [на регистрацию брака в органах опеки] брали,  вспоминает мать Армана.  Спрашиваю: «Вы хорошо подумали?» Такая любовь, что сделаешь. Но жили сами, денег не просили.

«Не такой, как все»

— Новосибирск был нацистский, — рассказывает мама Сагынбаева. — 4 ноября [День народного единства] — это такой праздник, который совсем не праздник. У нас по улицам Новосибирска в этот день ходили нацики. Арман шел с ребятами с какого-то концерта, ему было 14. Его буквально вытащили из толпы и сильно избили. Заставляли кричать «Целуй сапоги» и «Хайль». Это было в восемь вечера, около остановки в центре города. Остановился только один мужик на машине, выскочил, в руках, похоже, пистолет был, — может, из милиции, может, охранник. Помахал перед ними, они разбежались. А так бы, может быть, и запинали его [Армана].

У него была черепно-мозговая травма, сломанный нос. Но [уголовное] дело быстро прекратилось, нам прислали отписку. Я сама нашла со своими друзьями, где тусят эти нацисты, сфотографировала, принесла [фотографии нацистов], положила на стол следователю. Он сказал: «Сфотографировала? Спасибо. Теперь идите отсюда».

Фото из семейного архива Армана Сагынбаева

— После того случая к Арману пришло переосмысление: он не такой, как все, не белый человек [у Армана неславянская внешность]. Потом встретил тех, кто его бил, они угрожали: «Не добили — добьем». В 18 [лет] Арман пошел и купил травмат [травматический пистолет]. Наверное, опасался чего-то. Этот травмат у него в сейфе пролежал, потом он его так и сдал. Думаю, что он не забыл и не простил. Просто отпустил как-то это все. Не стал мстить.

«Питер — столица подешевле» 

В 2014 году Арман с женой перебрался в Москву: в Новосибирске «стало скучно». Там у них родилась дочь. Вскоре Арман развелся и переехал в Петербург один — это было за три года до его ареста по делу «Сети»*.

— Как-то он мне сказал: «Москва — столица дорогая, а Питер — столица, но подешевле», — вспоминает мать.

В Петербурге Арман работал программистом на «удаленке», у него было свое веганское кафе, которое сгорело незадолго до ареста. Веганом он стал в 17 лет: посмотрел ролики со скотобойни и решил отказаться от мяса. После этого вступил в «Альянс зоозащитников».

— Мы познакомились с Арманом еще в 2013 году — тогда же он открыл отделение «Альянса защитников животных» в Новосибирске, — вспоминает председатель «Альянса защитников животных» Юрий Корецких. — Они тогда проводили множество зоозащитных акций, выступали против использования животных в цирках, поддерживали некоторые международные кампании. Мне импонировало, что он придерживался научного подхода. Выступал на веганском фесте в Санкт-Петербурге, рассказывал лекцию о безопасности ГМО, вел свой научно-популярный развлекательный канал на YouTube.

Мама Армана Сагынбаева

Арман Сагынбаев не служил в армии, поэтому страйкбол, с его слов, был интересен ему только как игра. Он не отрицает, что несколько раз ездил на тренировки, страйкбольные игры и квесты к друзьям в Пензу за год до ареста. Но отрицает, что на этих встречах он и другие фигуранты «Сети»* готовились к свержению государственного строя.

— У меня есть фото на Facebook в камуфляже с ружьями. Пейнтбол, страйкбол, сплавы — активный образ жизни. Тоже, можно сказать, к чему-то готовлюсь — что-то захватываю, готовлюсь, прыгаю,— рассуждает мама Сагынбаева о доказательствах по делу «Сеть»*.

Финансовая нагрузка, которая появилась после ареста Армана, со слов матери, ей по силам. Она хорошо зарабатывает, обходится без долгов и кредитов.

— Справляюсь. Не езжу отдыхать, но и не голодаю, — говорит Елена Стригина. — Сына ращу [младшему брату Армана 13 лет], он у меня занимается спортом. Я никогда не жалуюсь. Если не хватает денег, иду и еще работаю.

Елена Стригина про дело «Сети»*:

— Конечно, наш следователь ФСБ не ожидал такого массового сопротивления. Чтобы мы вот так массово, вплоть до Путина дошли. Он [Путин] тоже говорил про «Сеть»* — все-таки он про нее знает. То, что реакции от него никакой, — это уже другой вопрос. А может, и какая-то [реакция]. Может, сказал: «Давайте мы как-нибудь это дело…» А может, ничего не говорил, забыл уже давно — потому что сейчас таких дел [много]. Мы можем только догадываться.

«Рассказы попавших в сеть»

У Армана Сагынбаева тяжелое хроническое заболевание, которое появилось у него, когда он еще жил в Новосибирске.

Под конец судебного следствия, в начале ноября 2019 года, в публичном поле появилась история, которая не касается дела «Сети»*, но касается лично Армана Сагынбаева.

Четыре девушки создали сайт «Арман Сагынбаев. Рассказы попавших в сеть», на котором опубликовали свои истории и подробности интимных отношений ним. Они считают сайт «феминистским проектом о насилии над женщинами» и подчеркивают, что это «не фейк». По их словам, Арман якобы умышленно заражал девушек.

По информации, опубликованной на сайте, даже находясь в следственном изоляторе, Арман Сагынбаев общается с большим количеством девушек по переписке, пытается строить с ними отношения, предлагает вступить в брак. О своем заболевании он не сообщает, тем самым, по мнению авторов сайта, вводит их в заблуждение.

Одна из таких девушек, по чьей инициативе был создан сайт, — Ясна Исхаки. Она познакомилась с Арманом Сагынбаевым по переписке, когда тот уже находился в следственном изоляторе в Пензе. По ее словам, Арман предлагал ей вступить в брак, когда она приехала в Пензу на судебные заседания, и умолчал о своей болезни.

«Цель нашей публикации: предупредить девушек о том, на что способен Арман в отношении женщин, — сообщается на сайте. — Мы хотим, чтобы девушки знали о том, какой он человек».

Девушки, опубликовавшие свои воспоминания об отношениях с Арманом Сагынбаевым, уверены в том, что «другие ребята по „делу Сети»* никак не связаны с насилием Армана по отношению к женщинам»:

— Мы против любых политических репрессий. <…> Все то, что находится в нашем тексте, никак не должно отразиться на других заключенных по этому делу и не имеет к ним никакого отношения. Речь идет только об Армане Сагынбаеве.

Тем не менее после публикации их историй сайт Rupression, поддерживающий политзаключенных по делу «Сети»*, приостановил сбор денежных средств и отправку корреспонденции в адрес Сагынбаева.

«У Армана всегда была сомнительная репутация, — говорится на сайте Rupression. — Задолго до ареста с ним прекратили всякое общение, например, Виктор Филинков и Игорь Шишкин [фигуранты „питерского» эпизода по делу „Сети»*]. <…> Мы не предполагали, что он продолжит быть опасным для девушек из-за решетки, и поэтому не уделили достаточного внимания подробностям. Сейчас мы понимаем, что это было ошибкой. Мы выражаем поддержку пострадавшим [девушкам] и надеемся, что их смелость позволит другим уберечься от действий Армана».

Реакция общественности и семьи Сагынбаева

Утром 9 ноября Ясна Исхаки опубликовала на своей странице в Facebook первый пост о новом сайте с историями девушек. Под ним разгорелась дискуссия: кто-то поддерживал девушек, кто-то обвинял их в провокациях и требовал доказательств.

Сам Арман Сагынбаев не комментировал из СИЗО и в открытых судебных заседаниях заявления своих бывших девушек. О том, что появились сайт и публикации в СМИ, он узнал спустя двое суток.

Его мать считает опубликованную информацию недостоверной. Елена Стригина пояснила, что двух девушек из числа авторов сайта она знала лично. Они помогали и поддерживали Армана и ее саму после ареста (в распоряжении редакции есть скриншоты переписок).

— Если бы это [истории девушек на сайте] было правдой, то сразу после ареста они не стали бы проявлять такую заботу о моем сыне и писать мне такие теплые слова, —говорила Елена «7х7». — Перекрестились бы и сказали, что наконец-то от этого «маньяка» избавились.

По версии Ясны Исхаки, девушки сообщили о действиях Армана его матери в декабре 2017 года — спустя месяц после его ареста.

Елена Стригина считает, что у девушек нет доказательств его вины. По ее мнению, цель информационного вброса заключается в том, чтобы расколоть фигурантов накануне приговора по резонансному делу «Сети»*.

Она сообщила о психологическом давлении и травле, которым подверглась ее семья после публикаций девушек. В ночь с 10 на 11 ноября неизвестные разбили кирпичом заднее стекло ее автомобиля у дома. Стригина предоставила редакции фото и написала заявление в полицию.

На данный момент вся информация о поступках Армана Сагынбаева, опубликованная на сайте «Арман Сагынбаев. Рассказы попавших в сеть», основывается только на словах самих девушек. Она не проверена и неточна. Одна из девушек пообещала предоставитьредакции «7×7» видео с кадрами насилия со стороны молодого человека, но пока этого не сделала.

Девушки сообщали «7х7» о своем намерении обратиться в правоохранительные органы и подать коллективный иск. Информации об этом пока тоже нет.

1 февраля 2020 года Ясна Исхаки опубликовала пост о том, что 31 января дала объяснения старшему оперуполномоченному отдела по противодействию экстремизму об Армане Сагынбаеве и сайте. Под этим постом и другим постом, в котором Исхаки объясняет, зачем это сделала, продолжаются дискуссии с сотнями комментариев.

 

ВОЗРАСТ — 27 ГОДА

18 ЛЕТ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ

Обвиняется в совершении преступлений по части 1 статьи 205.4 («Создание террористического сообщества», до пожизненного лишения свободы), части 1 статьи 222 («Незаконное хранение оружия и боеприпасов», до 4 лет лишения свободы), части 1 статьи 222.1 («Незаконное хранение взрывчатых веществ», до 5 лет лишения свободы) Уголовного кодекса РФ.

Дмитрия Пчелинцева задержали по подозрению в участии в террористическом сообществе «Сеть»* 27 октября 2017 года. Он выходил из дома — собирался встретить на вокзале бабушку.

Во время обыска у него изъяли зарегистрированное оружие — два охотничьих карабина и два травматических пистолета, а также две гранаты в автомобиле. По версии Пчелинцева, гранаты ему подкинули — у машины не работала сигнализация, а ключи от квартиры исчезли вместе с сотрудником ФСБ во время обыска. За все время Пчелинцев ни разу не признал вину в хранении гранат, его следов на гранатах не нашли.

Пчелинцев рассказал в суде, как следователь предлагал ему признать вину в обмен на более мягкое обвинение. Он отказался, 10 сентября 2018 года Пчелинцеву предъявили обвинение в организации террористического сообщества (часть 1 статьи 205.4 Уголовного кодекса) и незаконном хранении боеприпасов. Обвинение в попытке поджога военкомата гособвинитель попросил с Пчелинцева снять «за недостаточностью доказательств».

Первое официальное заявление о пытках Пчелинцев написал 1 февраля 2018 года. После этого, со слов Пчелинцева, его снова пытали, и он отказался от своего заявления. Повторно и окончательно Пчелинцев отказался от признательных показаний в мае 2018 года. Впервые публично он рассказало пытках в суде в январе 2019 года. В ноябре 2019 года, во время судебного следствия Пчелинцев голодал 11 дней с другими фигурантами в знак протеста против отказов расследовать заявления о пытках.

«Важно не устанавливать истину, а посадить»: показания Дмитрия Пчелинцева в суде

«Если мы сядем в тюрьму, это будет „зеленый свет» для сотрудников ФСБ»: выступление Дмитрия Пчелинцева в прениях

«Я особо никогда не интересовался политикой»: последнее слово Дмитрия Пчелинцева

«С дискотек забираете, а тут человек сам хочет в армию» 

Дмитрий Пчелинцев родился в Пензе, родители — медик и инженер-строитель. Семья часто переезжала. Школу Дмитрий закончил в Ижевске, потом какое-то время пожил с родителями в Москве и вернулся в Пензу, учился на факультете вычислительной техники Пензенского государственного университета.

— Как «террорист» не смог он у нас учиться в Тимирязевской академии [Российском государственном аграрном университете имени Тимирязева], где были изображения расчлененных животных, — иронизирует мама Светлана Пчелинцева, врач-кардиолог одной из московских больниц. — Он же у нас веган. Уже тогда говорил: не должна быть одна жизнь за счет убийства других.

Родители и бабушка Дмитрия Пчелинцева

В одах Дмитрий Пчелинцев служил в учебном центре Пензенского артиллерийского инженерного института, где получил инженерную специальность. Места солдата-срочника пришлось дожидаться год.

— Он специально взял академический отпуск в институте [чтобы пойти служить в армию], но никак не мог пройти медкомиссию, — рассказывает отец, Дмитрий Пчелинцев-старший. — У него не было приписного [удостоверения], мы его при переезде [из Ижевска] потеряли. Я сходил к [военному] комиссару, переговорил с ним. Говорю: «Если нет приписного [удостоверения], можно в армию не ходить? Вы с дискотек людей забираете, а тут не можете отправить [служить] человека, который сам хочет в армию». Только после этого он [военком] проникся и объяснил по-человечески, что надо сделать [с документами, чтобы взяли служить в армию]. Только после того, как Дима съездил в Ижевск и восстановил документы, он попал в призыв на следующий год.

По словам родителей, пока сын служил в артучилище, его не раз пытались завербовать сотрудники ФСБ «служить в горячие точки или „стукачом». Пчелинцев-младший отказался.

Получив военный билет, он узнал, что в Пензе будет строиться стрелковый комплекс. По военной специальности он был мастером по хранению и ремонту стрелкового оружия и решил устроиться на работу в тир. Помогал строить его своими руками и одновременно был стажером.

Дмитрий Пчелинцев с сетрой Олей

Отец Пчелинцева утверждает, что вплоть до ареста у сына не было никаких нареканий со стороны правоохранительных органов по поводу работы с оружием. В суде он рассказывал, что у них с сыном были глубоко доверительные отношения — он с детства брал его на охоту и сам учил пользоваться оружием.

Мама Светлана Пчелинцева:

— В 2011 году Дима как антифашист имел стычку. Подрался с нацистами, попал в больницу с сотрясением головного мозга. Я пришла в больницу и увидела: он сидел с друзьями в кругу на траве, такие веселые и разноцветные [волосы разного цвета]. И я подумала, что здорово иметь таких друзей. Но после того случая он [сын] «попал на карандаш» в ФСБ. У нас если ты бьешь фашистов — значит, ты все, экстремист. Но ведь в душе мы все антифашисты — историю не вычеркнешь, наши деды воевали за свободу и мир.

«Миру — мир» 

— Вот это вот [обвинение по делу «Сети»*], что они все [подсудимые] умели оказывать медицинскую помощь, возмущает меня до глубины души, — говорит Светлана Пчелинцева. — Да он рос у нас во врачебной семье, как ему не уметь-то?

Домашнее медицинское образование помогло Пчелинцеву в 17-летнем возрасте спасти человека, пока к тому ехала скорая.

— [Дмитрий] прибежал с улицы и говорит: «Бабушка, сейчас там была авария, человеку плохо, его вытащили, и все стоят, ждут скорую. Он [пострадавший] лежит, уже не дышит. Я подошел, под голову подложил шапку, сделал непрямой массаж сердца», — вспоминает бабушка Пчелинцева Татьяна Курочкина. — Он [внук] спас его. Медики скорой так и сказали [Дмитрию]: «Если бы вы этого не сделали, он бы через 15 минут умер».

— Это при том, что сам он [Дмитрий] при виде крови у нас падает и теряет сознание, — продолжает другая бабушка, Людмила Пчелинцева. — Мухи не обидит — это про него. Ему всех с детства жалко. Муха один раз залетела, жужжит. Я взяла полотенце и гоняюсь за ней. «Бабуль, ты хочешь ее убить? Давай откроем окно, пусть она летит, пусть живет. Давай я ее сам выгоню». Он в жизни не убивал насекомых.

В школе Дмитрий защищал изгоев и любил пестрые компании. Когда в третьем классе его попросили сделать надпись на открытках-валентинках, она написал: «Миру — мир».

Передовые ценности и взгляды космополита старшее поколение Пчелинцевых поначалу не разделяло. Но со временем Пчелинцев-младший постепенно приучил семью, что по воскресеньям уходит кормить бездомных, а носить продукты из магазина можно только в многоразовых сумках.

«Бабуль, ты забыла? По воскресеньям мы идем кормить бомжей!»

— Утром смотрю — кашу варит гречневую, — вспоминает Людмила Пчелинцева. — Говорю: «Ты куда такой чан варишь?» Он: «Бабуль, ты забыла? Мы по выходным идем кормить бомжей».

Другая бабушка вспоминает, как ходила «покупать для Димы какие-то консервы в каком-то количестве, хлебушка обязательно, чай». Все это они с внуком потом варили, чтобы он с друзьями отнес бездомным.

— Потом он у нас хотел мусороперерабатывающий завод строить в Пензе, по переработке пластика, — добавляет отец.

У Пчелинцева-младшего с друзьями всегда были какие-то идеи, на месте не сидели, ездили друг к другу в гости.

— Его друзья очень часто у нас были дома, и даже не друзья были дома, — рассказывает мама Дмитрия. — Все, кто приезжал, проезжал и заезжал, — всегда были у нас дома. Стелились матрасы на пол, все спальные места занимались. Могли остановиться то у одной, то у другой бабушки. Это было совершенно нормально.

Одно из начинаний Дмитрия Пчелинцева, повод для частых встреч — музыка. В 10-м классе он сам освоил ударную установку и стал играть в музыкальной группе. Позже начал писать и читать рэп — образовался свой коллектив, с которым ездили на концерты по городам. Родители поощряли активность сына и считали музыку «прекрасным времяпрепровождением».

«Хотеть он может все что угодно»

После ареста Дмитрия у его бабушки в Пензе Людмилы Пчелинцевой дважды был обыск. Сотрудники ФСБ «все перерыли, но ничего не нашли. Другая бабушка, Татьяна Курочкина, говорит, что внук шлет им письма из следственного изолятора — успокаивает, поддерживает и «не дает раскиснуть».

Двоюродная сестра Пчелинцева Анна Шалункина не пропустила почти ни одного судебного заседания по делу «Сети»* в Пензе. В начале судебного процесса она даже хотела быть его адвокатом, но суд отказал.

— Это мой брат, поэтому логично, почему я вовлечена [в процесс], — поясняет Анна. — Мне теперь уже все стали близки [29 января она вышла замуж за фигуранта дела Максима Иванкина, в тот же день женился сам Пчелинцев]. <…> Государственный строй меняется постепенно, через сознание людей. Раньше я не ходила на выборы — и теперь не пойду. Но зато теперь я вижу, что происходит вокруг, и не верю новостям. Смотрю на то, что происходит здесь и сейчас лично со мной.

Родной сестре Дмитрия Пчелинцева Оле Пчелинцевой исполнилось семь. На последнем слове в суде он сожалел, что не видел, как сестра пошла в первый класс. У них были очень близкие и теплые отношения.

Когда брата арестовали, Оле было пять. Через некоторое время, когда родители стали все чаще замалчивать отсутствие брата, Оля сама нашла причину в интернете — ввела в поисковике «Дима Пчелинцев». Она хочет стать журналистом и увлекается рукопашным боем, «чтобы всегда за себя постоять». На вопрос, что должен уметь делать настоящий журналист, она отвечает: «Читать».

— То, что мой сын хотел свергнуть существующий государственный строй, — это, по-моему, вообще маразм, — рассуждает Светлана Пчелинцева. — Хотеть он может все что угодно. Мне кажется, только умалишенный может этого хотеть, в принципе, потому что это нереально. Но обвинение говорит, что он хотел это [свергнуть строй] сделать путем поджога офисов «Единой России» и захвата опорных пунктов [полиции]. Что бы изменилось с нашей властью? Отмыли бы еще кучу денег и построили новые офисы. И еще бы люди набили себе карманы при этом. Сколько опорных пунктов мог захватить мой сын? Ни одного. Потому что у первого опорного пункта он был бы убит. Вот и все.

 

ВОЗРАСТ — 30 ГОДА

14 ЛЕТ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ

Обвиняется в совершении преступлений по части 2 статьи 205.4 («Участие в террористическом сообществе», до 10 лет лишения свободы), пункта «г» части 4 статьи 228.1 («Незаконные производство, сбыт или пересылка наркотических средств, психотропных веществ в крупном размере») и части 3 статьи 30 Уголовного кодекса («Приготовление к преступлению и покушение на преступление»). 

Андрея Чернова арестовали 9 ноября 2017 года в цеху, он работал слесарем-сборщиком в пензенской компании «Свар». Говорил, что при задержании сотрудники ФСБ избивали его в служебном автомобиле и дома на обыске. 

Во время обыска у Чернова изъяли жесткий диск и несколько телефонов. По версии обвинения, в «Сети»* Чернов был «связистом» — отвечал за подбор и снабжение сообщества средствами связи, следил за соблюдением конспирации, учил остальных шифровать информацию. В суде он говорил, что изъятые телефоны родственники отдавали ему для ремонта — до завода он работал в сервисе телефонов. 

Через три месяца после ареста во время обыска в квартире его родителей в Каменке сотрудники ФСБ изъяли зарегистрированное ружье Чернова. Оно лежало в сейфе — в масле и с новыми патронами. 

Через 10 месяцев после задержания Чернова обвинили в незаконном сбыте и обороте наркотиков. По его словам, изъятый телефон, на котором якобы нашли адреса закладок наркотиков, был не его, а файлы на компьютере были созданы только через четыре дня после его задержания. Вину в распространении наркотиков и участии в террористическом сообществе «Сеть»* Чернов не признал.

«Мне угрожали, что посадят брата, уволят всех родственников и отрежут пальцы»: показания Андрея Чернова в суде 

«На основании таких обвинений можно посадить кого угодно»: выступление Андрея Чернова в прениях 

«Не понимаю, о чем тут вообще говорить»: последнее слово Андрея Чернова

«У нас город маленький, все друг друга знали» 

Андрей Чернов — из многодетной семьи, из города Каменки в 70 километрах от Пензы. В Каменке около 35 тыс. жителей, каждый год все больше молодежи уезжает в Пензу и столицы. Из работающих предприятий в городе остался только крупный сахарный завод Sucden, принадлежащий французам. Некогда великий гигант по производству сеялок завод «Белинсксельмаш», по словам каменцев, «еле теплится». Большая часть его производств закрыта. Завод «Стройдеталь» обанкротился, мясокомбинат — в прямом смысле разобрали по кирпичам, хлебозавод «обанкротили и продали».

Полустанок в Каменке

Мама Андрея Чернова Татьяна работала воспитателем в детском саду. В 1996 году попала под сокращение и стала торговать на рынке. 

— Я тоже в то время оказалась на рынке вместе с Татьяной, — рассказывает подруга семьи Черновых Наталья Скворцова. — Жизнь заставила: кто-то смог справиться [с кризисом], кто-то нет. Но [родители] Черновы — трудяги до невозможности. Какая бы погода ни была — морозы, пурга, — в четыре утра вставали и ехали [торговать на рынок].

«Нас всегда было трое. А теперь как-то странно»

Отец Чернова Сергей работал в 90-е на Каменском хлебозаводе слесарем-ремонтником. Рыночной торговлей вместе с супругой занялся с 2000 года.

— У нас город маленький, все знаем друг про друга, — говорит Наталья. — Таких детей, как у Черновых, счастье было иметь. Бесподобные ребята, они у них близнецы [Андрей и Алексей], мы и не различали их особо. Учились хорошо, все время видела их с книгой. Очень умные и немногословные, математический у них склад ума. Хотели в Москву поступать в МГУ [учиться], но в Пензе родителям их было проще учить.

В 2014 году, когда братья-близнецы Черновы уже несколько лет жили в Пензе, родители уехали работать в Москву — на тот момент их младшая дочь Юля уже жила и работала там. Сейчас Татьяна работает администратором в московской сети магазинов «Пятерочка», Сергей — в разных сферах по договорам найма.

Братья-близнецы Черновы

Когда братьям было четыре года, в семье Черновых появился третий ребенок — дочь Юля. У Татьяны в серванте хранится медаль многодетной матери «За материнскую доблесть» от губернатора Пензенской области. Ей вручили эту медаль в 2005 году. Рядом с ней висит связка медалей Андрея — за победу в соревнованиях по боксу.

В школьные годы братья увлекались программированием, рисованием и музыкой.

— У нас в родне — одни учителя и культурные люди, — рассказывает бабушка Андрея Чернова Нина Егорчева. — Андрей у нас был «спокойствие номер один». Да они оба были спокойные и невозмутимые. Не грубили никогда, скажут только: «Ну ба!» Но упертые — что зарубили себе, то и будут делать.

Бабушке не рассказывают, что Андрей два с половиной года сидит в СИЗО. Ей говорят, что из-за дела «Сети»* он просто уехал подальше от Пензы и поэтому не может приезжать к родным. До ареста Андрей часто приезжал помогать бабушке на даче. Когда гостил у нее, готовила то, что просил внук-веган.

— Помню, когда они [братья] в детстве дрались, я им «помогала» — нам было так весело втроем! Вообще, мы на всех фотографиях с ними всегда втроем были, с самого детства, — вспоминает сестра Юля. — А на моих свадебных фотографиях мы были с Алёшей вдвоем. Андрея не было со мной в такой день [он был в СИЗО], и этого уже не вернешь. А вообще, они настоящие домоседы. Статичные такие, спокойные. В школе мне их всегда ставили в пример. Андрей с Алёшей у нас же «святые» были — я просто не выдерживала с ними сравнения! В семье всегда шутили: если с кем-то что-то произойдет, то с Юлей. Почему Андрей-то [стал фигурантом «Сети»*]?! Это вообще очень странно: было два брата, а потом бац — одного забрали непонятно куда и непонятно зачем.

Сестра Андрея Чернова Юлия Зюзина

Алексей Чернов про избиение нацистами в Пензе:

— В 2009 году нас c Андреем в Пензе избили нацисты. Это было как раз в сквере напротив Пензенского областного суда [где проходят заседания по делу «Сети»*]. Они спросили меня: «Ты фашист?» Я ответил: «Нет», и они начали меня бить. Просто из-за того, что я не уважаю их идеологию. Один из них [тех, кто избивал] был «мент» — видимо, свой для них человек. После того случая брат стал заниматься единоборствами [рукопашным боем]. Вообще, в то время в Пензе часто были стычки антифашистов с нацистами, прессинг [нацистов] на концертах и других наших [антифашистских] мероприятиях. Сейчас, конечно, такого уже нет.

«Таких людей, как он, я мало знаю»

— Во внешности мы в чем-то мы похожи, в чем-то нет, — рассказывает Алексей Чернов. — По характеру тоже отличаемся, друзья нас без проблем различают. Мы больше даже не близнецы [у братьев прозвище «близнецы»], а двойняшки.

После переезда в Пензу в 2006 году братья Черновы снимали квартиру, всегда жили вместе. Оба поступили на бесплатное отделение физмата в Пензенский государственный университет. На четвертом курсе бросили учиться и пошли работать на стройки, чтобы помогать родителям и сестре.

Какое-то время Андрей работал в сервисе по ремонту телефонов, позже устроился слесарем-сборщиком газовых плит и водонагревателей в компанию «Свар». Зарабатывал, по меркам Пензы, неплохо — около 30–40 тыс. руб. Братья приходили домой, в основном чтобы только поспать после работы. Свободного времени почти не было из-за шестидневки.

— Это было просто для заработка, ему там не супернравилось, — рассказывает Алексей, который работает в той же компании эмалировщиком. — Это монотонная, однообразная работа. Многие его коллеги — с кредитами, ипотеками, семьями и детьми — чуть ли не без выходных там работают. Стабильного заработка в Пензе нет ни у кого. Я планировал тут [в Пензе] остаться, а Андрей думал найти что-то типа «удаленки» или фриланса, заняться веб-дизайном и программированием. Думал переехать домой, в Каменку.

Дом, где снимали квартиру братья-близнецы на момент ареста Чернова

Увлечения братьев совпадали не во всем. Андрей организовывал с друзьями фримаркеты и концерты в Пензе и других городах. Слушал разную музыку — от «Арии» до «Машины времени». 

— Он не пил, не курил. Бывало, гонял моих друзей, которые приходили попить пиво, — вспоминает Алексей. — Вообще, вся его жизнь была против дискриминации и против фашизма. Любил людей. Таких, как он, я мало знаю. 

В комнате Андрея осталась часть вещей из страйкбольной экипировки, которую следователи ФСБ почему-то не изъяли во время обыска. 

Его новое зарегистрированное ружье изъяли в сейфе в квартире родителей в Каменке. 

— Для него страйкбол — это было веселое увлечение, — поясняет Алексей. — Это более полезное занятие на природе, чем пиво. Я не занимался страйкболом: на него время и деньги нужны. И ему предлагал на выходных пойти, например, попить пиво на концерт. А он говорил: «Я лучше на тренировку пойду, в качалку или в страйкбол поиграю».

«„Террористы» обмельчали» 

— Последний раз мы виделись с Андреем у бабушки в Каменке на дне рождения, за три дня до его задержания, — говорит сестра Юля. — Тяжело вспоминать то время, когда все это началось [аресты по делу «Сети»*] — как мы выводили ребят из этого [добивались огласки пыток], как искали адвокатов, как наша мама собирала всех родителей. Именно наша мама первой начала собирать «Родительскую сеть». [Правозащитник Лев] Пономарев так и сказал ей: «Собирайте родителей». Первыми подтянулись Пчелинцевы, потом [Елена] Богатова [мама Шакурского]. Вместе они пошли к [уполномоченному по правам человека в России Татьяне] Москальковой. И благодаря во многом ее вмешательству прекратились пытки. Теперь все у нас заточены на борьбу. Приходится бороться самим: они [фигуранты «Сети»*] ведь у нас не актеры и не журналисты [благодаря широкой общественной поддержке профессионального сообщества освободили задержанных журналиста Ивана Голунова и актера Павла Устинова]. 

Фотография последней встречи Черновых всей семьей

Когда арестовали Андрея, брат Алексей был в отпуске у родных в Москве. Он считает, что если был бы в Пензе во время арестов по делу «Сети»*, сотрудники ФСБ могли бы и его «загрести до кучи», а потом «ФСБ уже было лень и не нужно» его арестовывать.

— Посадили тех, кого было легче выставить опасными, — рассуждает он. — Я в страйкбол не играл, а их [подсудимых дела «Сети»*] легче выставить в опасном свете — раз они тренируются с оружием. <…> Теперь все заняты только этим [делом «Сети»*], много времени уходит на передачки [Андрею в СИЗО], чтобы всем родственникам [«Родительской сети»] помогать, дела с адвокатом решать, на суды ходить — приходится брать выходные на работе, чтобы их посещать. На себя времени совсем мало остается.

Иногородним родственникам, по словам Юли, получить свидания в пензенском СИЗО сложнее. Когда она приехала из Москвы на свидание с братом в первый раз, Андрей был в карцере.

— Потом нам [сотрудники СИЗО] говорили: «Он у вас политический, ему свидания не положены». А какой политический? Ребят, это же смешно. Никто не собирался никого свергать, а у них получилось «я его слепила из того, что было» [про обвинение по делу «Сети»*]. Один человек [Егор Зорин] обвинил ни в чем не повинных людей. И теперь вместо одного виновного [Зорина] сидят семеро невиновных. Но, знаете, я вспоминаю боевиков из фильма [Юрия] Дудя о терактах в Беслане и понимаю: «террористы» у нас как-то обмельчали!

Бабушка Андрея Чернова

Бабушка Андрея Чернова написала письмо Владимиру Путину про дело «Сети»* — исходя из того, что рассказали ей дети и внуки. По ее мнению, в стране стало слишком много «гонений и арестов», поэтому она больше не голосует за «Единую Россию». 

— Сейчас наступили как будто 30-е годы, — говорит Нина Егорчева. — А все потому, что слишком много свободы дали «чинушкам». Обидно. 

ВОЗРАСТ — 25 ГОДА

10 ЛЕТ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ

В марте 2017 года — за полгода до дела «Сети»* — Михаила Кулькова задержали в Пензе вместе с антифашистами Максимом Иванкиным и Алексеем Полтавцом.

Кулькова обвинили по части 3 статьи 30, пункту «г» части 4 статьи 228.1 Уголовного кодекса РФ («Покушение на незаконный сбыт наркотических веществ в крупном размере», до 15 лет лишения свободы). По словам Полтавца, после задержания их пытали, били и требовали дать показания на своих друзей-антифашистов. Кулькова посадили под домашний арест, Иванкина оставили под подпиской о невыезде. Иванкин и Полтавец почти сразу сбежали из Пензы. Позже Полтавец уехал из России. 

В конце апреля Кульков сбежал из-под домашнего ареста, а через год — 6 марта 2018 года — его заочно обвинили по части 2 статьи 205.4 Уголовного кодекса РФ («Участие в террористическом сообществе», до 10 лет лишения свободы). Сотрудники ФСБ задержали его в Москве 5 июля 2018 года вместе с Максимом Иванкиным. 

По версии обвинения, Кульков был в «Сети»* «медиком» — отвечал за оказание помощи при огнестрельных и минно-взрывных ранениях, эвакуацию с поля боя и учил этому других участников сообщества. Мать Кулькова Елена Самонина на допросе в суде сказала, что сын не знал, какую таблетку выпить от головы и боли в горле. Отец Алексей Кульков утверждал, что сын никогда не проявлял интереса к оружию и дикой природе. 

Михаил Кульков полностью признал вину в распространении наркотиков, но не признал участие в террористическом сообществе «Сеть»*. 

За время содержания в СИЗО Кулькова несколько раз отправляли в карцер за несоблюдение дисциплины. Летом 2019 года — за то, что днем спал в камере под одеялом, на Новый год — за то, что отказался выходить на время обыска из своей камеры и не отдавал теплые вещи сотрудникам СИЗО. После этого он объявил голодовку и голодал четыре полных дня — с 30 декабря 2019 года по 4 января 2020 года. Тогда же он написал жалобу на действия руководства СИЗО. 

«Революционных и террористических целей там точно не было»: показания Михаила Кулькова в суде 

В прениях Михаил Кульков не выступал 

«О своих ошибках я уже не раз пожалел»: последнее слово Михаила Кулькова

«Насмотрелся страну» 

Мама Михаила Кулькова Елена Самонина приходит на все судебные заседания по делу «Сети»*. Она рассказала «7х7», каким рос, чем увлекался и о чем мечтал ее сын, а также о том, как он попал в историю с наркотиками, с которой для него началось дело «Сети»*.

Семья Кульковых, в которой два сына (Михаил — старший из братьев), много путешествовала. Первые шаги Михаил сделал у подножия Мамаева кургана в Волгограде, ему тогда было 11 месяцев.

Михаил Кульков, фото из семейного архива

С тех пор у старшего сына началась тяга к самостоятельной жизни. В пять лет он несколько раз один ходил к стоматологу.

— В первый раз я его отвела [к врачу], — вспоминает Елена Самонина. — На следующий день он примчался из садика и сказал: «Я пошел к врачу, я сам». Я говорю: «Ну давай, иди». Ему что-то там сделали, сказали: «Придешь через два дня». Он это запомнил, опять собрался, пошел сам [к стоматологу]. Даже я забыла, говорю: «А что, разве сегодня?» Он: «Сегодня». В третий раз врач послал нам записку [в которой было написано]: «Кто-нибудь из родителей уже придите». Я прихожу: «Что случилось?» Врач: «Да нет, ничего. Нам просто интересно, чей ребенок сам ходит зубы лечить».

В школьные годы Михаил ходил на спортивную гимнастику и увлекался паркуром.

— Мало того что самостоятельный, еще и очень подвижный, — продолжает мама Кулькова. — Из спокойного единственное, что нас удивило, — это то, что он записался на скрипку в первом классе, опять же — сам. Сказал: «Я буду ходить». И отучился все пять лет.

Михаил Кульков (слева)

Михаил Кульков окончил Пензенский торгово-экономический колледж по специальности «повар-технолог», служил в армии на границе с Монголией в городе Кяхте (Бурятия), был связистом.

— Папочка [Алексей Кульков] всегда ему говорил: «Иди в армию — хоть страну посмотришь бесплатно», — рассказывает Елена Самонина. — Пошел — и его забабахали [служить] в Забайкалье. Он [отец сыну] говорит: «Долго будешь смотреть [страну], долго будешь ехать». Миша неделю туда ехал, потом звонит и говорит: «Насмотрелся уже страну».

Алексей Кульков (слева), отец Михаила

«Почему здесь нельзя жить нормально?»

После армии Кульков вернулся в Пензу, работал в заведениях общепита и мечтал открыть свой ресторан быстрого питания. Интереса к оружию, как другие фигуранты, не испытывал ни до, ни после армии. За 10 дней до ареста Михаил получил свидетельство индивидуального предпринимателя, нашел место для своей «шаурмячной» и собирался ехать за оборудованием.

По словам матери, место для кафе сын присмотрел в районе Западной Поляны Пензы. Родители обещали Михаилу добавить денег, «если будет не хватать не шибко много».

Мать Михаила Кулькова Елена Самонина на пикете в поддержку фигурантов уголовного дела

— Вообще, мы [с супругом] уговаривали его куда-нибудь уехать из России, — признается Елена Самонина. — Потому что здесь нет перспектив никаких абсолютно. Мы 10 лет занимаемся строительным бизнесом [Елена — индивидуальный предприниматель], а толку особо никакого. У нас частникам не дают развиваться. Хорошие оплачиваемые заказы перебиваются большими компаниями, которые принадлежат администрации.

Говорили ему: «Миша, поезжай в нормальную страну и посмотри, как нормальные люди живут. Почему ты не хочешь?»

Михаил уезжать из страны не хотел не только из-за того, что пришлось бы учить язык. Он задавал родителям встречный вопрос: «Почему здесь [в России] нельзя жить нормально?» В Пензе у Кулькова был лучший друг еще со времен колледжа — Максим Иванкин. Он познакомил его с другими антифашистами и левыми активистами из Пензы. Михаил участвовал с ними в концертах, социальных акциях, раздаче еды и одежды бездомным.

«Не особо разговорчивый товарищ»

Про задержание сына за наркотики (30 марта 2017 года) Кульковы узнали только спустя двое суток — около полуночи 1 апреля.

— К нам пришли два «товарища». Мы ничего не понимаем: с такими шутками и обыском 1 апреля не приходят, — вспоминает Елена Самонина.

Район Шуист

На следующий день им дали увидеться с сыном. Встреча состоялась поздно вечером в управлении госнаркоконтроля по Пензенской области.

— Мы тогда так удивились: 10 часов ночи, а они [в управлении] работают. Фантастика какая-то загадочная. Мы сына спрашиваем: «Как вообще, Миш, почему? Почему ты не уехал на фиг из страны? Что происходит?» Он сидит молчит. Миша у нас вообще не особо разговорчивый товарищ. Ну правильно — они [правоохранители] втроем рядышком стоят, смотрят на него.

Во второй раз родители удивились, когда следователь попросил, чтобы Михаила отпустили под домашний арест. Через два дня сын пришел домой.

Отец был на нервах и начал расспрашивать сына, как он мог додуматься до закладки наркотиков. В суде Алексей Кульков говорил, что, возможно, переборщил и сказал лишнего в разговоре.

Как Кулькова задержали за наркотики (версия расходится с тем, что Михаил Кульков рассказал в суде по делу «Сети»* и признал вину в распространении наркотиков)

Елена Самонина со слов сына 4 апреля 2017 года:

— Мишка тогда снимал квартиру с Артёмом Дорофеевым, они с колледжа дружили. Макс [Иванкин] привел [Алексея] Полтавца пожить к ним — перекантоваться, тот в Питер куда-то ехал из Омска через Пензу. И вот они [в день задержания 30 марта 2017 года] шли провожали друг друга. К ним подошли «товарищи» [сотрудники ППС] проверить документы. И у них такой диалог случился:

[Правоохранители]: А это че это тут у вас валяется [закладки наркотиков]?

[Кульков с друзьями]: Не наше.

[Правоохранители]: Ваше-ваше.

«Товарищи» вызвали группу «в масках», группа их [Кулькова с друзьями] свинтила, загрузила и увезла. Что дальше было — он нам не рассказывал. Три дня они были в полиции. Спрашивали его: «Почему признание подписал?» Они ему якобы сказали: «Один подписывает признание — остальных отпускаем». Спрашиваем: «А зачем ты-то подписал?» Говорит: «Так надо было». Потом [через три недели] он у нас умудрился сбежать [из-под домашнего ареста].

«Не хочу, чтобы вы считали меня преступником»

Перед побегом Михаил Кульков срезал с себя электронный браслет, положил его на стол вместе с ножницами и оставил записку родителям.

Родители впервые решили ее опубликовать.

«Так мы узнали, что он у нас „террорист» 

— Смотался — и тишина: ни слуху ни духу вплоть до повторного ареста [через полтора года, 5 июля 2018 года], — вспоминает Елена Самонина.

Тогда ему это казалось правильным. Сейчас говорит, давно бы вышел даже по той надуманной статье.

О том, что сын обвиняется по статье о терроризме, родители узнали через месяц после того, как Кулькову заочно предъявили обвинение.

— Как сейчас помню: 12 апреля [2018 года] отец приехал с работы и говорит, что где-то есть статья [«Медиазоны»] от 16 марта, где Мишка с Максом упоминаются как фигуранты по 205-й [статье о терроризме]. Мы были в шоке. Адвокат наш был не в курсе — даже его не известили. В разговоре следователь в Пензе [по делу о наркотиках] ответил ему в духе: «Ниче не знаю, фээсбэшники забрали дело».

В официальном ответе следователя говорилось, что дело Кулькова о наркотиках возобновили только накануне [за день до адвокатского запроса — в середине апреля 2018 года] и ФСБ его забрала.

— С этого момента мы узнали, что он у нас «террорист» стал внезапно, — вспоминает Самонина. — Потом мы увидели замечательную статью «Глоток воздуха» [в которой Алексей Полтавец рассказал о задержании и пытках 30 марта 2017 года]. Стала вырисовываться другая картина. Оказывается, ловили Лёшу [Полтавца], потому что его [Егор] Зорин сдал [в показаниях Ильи Шакурского есть упоминание о том, что весной 2017 года Зорина, с его слов, вербовали сотрудники ФСБ]. Но «мелкий» [Полтавец] — он же был не местный, да еще и несовершеннолетний. А тут — Миша с Максимом — и местные, и совершеннолетние, и вообще замечательно подходят под все это дело. Но самое тут интересное: Зорин Мишку, единственного из всех [подсудимых дела «Сети»*], не знал — зато знал Лёшу мелкого [Полтавца]. В итоге [в марте 2017 года] Мишу посадили, Макса задержали, Лёшу отпустили.

В телефоне Кулькова нашли аудиозаписи закладок, на них голос, похожий на голос Кулькова. Но, когда сделаны эти записи, непонятно.

— Прокурор читал [в суде], что ни одну закладку не нашли по этим аудиозаписям. Все их нашли по телефону: кто-то позвонил, они [правоохранители] «героически» нашли закладки и вызывали понятых. Все это до сих пор очень подозрительная история.

ВОЗРАСТ — 25 ГОДА

13 ЛЕТ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ

В марте 2017 года, за полгода до дела «Сети»*, Максима Иванкина задержали в Пензе вместе с антифашистами Михаилом Кульковым и Алексеем Полтавцом. Иванкина обвинили по части 3 статьи 30, пункту «г» части 4 статьи 228.1 Уголовного кодекса РФ («Покушение на незаконный сбыт наркотических веществ в крупном размере», до 15 лет лишения свободы). По словам Полтавца, после задержания их пытали, били и требовали дать показания на своих друзей-антифашистов. Кулькова посадили под домашний арест, Иванкина оставили под подпиской о невыезде.

Иванкин и Полтавец почти сразу сбежали из Пензы. Полтавец уехал из России. Кульков сбежал из-под домашнего ареста на три недели позже друзей. После его побега они вместе с Иванкиным скрывались в Москве. Через год, 6 марта 2018 года, их заочно обвинили по части 2 статьи 205.4 Уголовного кодекса РФ («Участие в террористическом сообществе», до 10 лет лишения свободы). Сотрудники ФСБ задержали их в Москве 5 июля 2018 года.

По версии обвинения, Иванкин был в «Сети»* «разведчиком» — изучал местность и объекты предполагаемых нападений, учил навыкам выживания, топографии.

Максим Иванкин признал вину в распространении наркотиков, но просил суд квалифицировать его действия в итоговом приговоре как пособничество. Участие в террористическом сообществе «Сеть»* он не признал. Он потерял сознание, когда давал показания в суде.

«Я понял, что их снова пытают»: показания Максима Иванкина в суде 

«Я считаю это дело политически мотивированным»: показания Максима Иванкина в прениях 

«Обвинитель — такая же жертва системы»: последнее слово Максима Иванкина

«Гонялся автостопом и крутил шарики для детей» 

Максим Иванкин родился под Пензой, в селе Бессоновка. Жил вместе с родителями и бабушкой в частном доме.

Родители Татьяна и Сергей Иванкины неохотно общаются с журналистами. В суде они рассказывали, что сын всегда с уважением относился к старшим и конфликтов с соседями, как вменяет обвинение, у него не было.

Как и Михаил Кульков, Иванкин окончил Пензенский торгово-экономический колледж по специальности «повар-технолог».

Друзей объединяла не только учеба, но и общие антифашистские взгляды. Некоторые увлечения были разными.

— Мишка [Кульков] часто рассказывал, что Макс гоняется автостопом, — рассказывает мама Кулькова Елена Самонина. — Миша бы так не поехал — чтобы ломануться в леса и поля.

Максим любил литературу, в колледже входил в студенческий актив, занимался музыкой и КВН, на турслетах участвовал в «зарницах». После колледжа работал в ресторане поваром, разнорабочим, был вожатым в лагере, оформителем праздников, рисовал майки на заказ.

Когда у Иванкина появились конфликты из-за неформальной внешности (у него рыжие волосы) — стал заниматься тайским боксом. В 2014 году он ушел служить на Северный флот — был матросом на авианосце «Адмирал Кузнецов» в Баренцевом море.

Потом Иванкин вернулся в Пензу. Участвовал во фримаркетах — на одном из них он в парике клоуна крутил шарики для детей. Эти фото, по мнению Иванкина, были доказательством его открытости, а не конспиративного образа жизни, как считает обвинение.

Максим Иванкин про свои прозвища:

— В соцсетях у меня был фейковый аккаунт «Артем Масянин», меня называли «Масяня». Иногда меня называли «Иваном» — [производным именем] от фамилии. <…>

Но самое интересное — это мой якобы конспиративный позывной «Рыжий», который придумал следователь, когда у него закончилась фантазия. Чтоб никто не догадался, лучше придумать для человека с рыжими волосами [Иванкина] было невозможно.

«Оружие, по-моему, у нас не запрещено» 

После армии Максим какое-то время не мог устроиться на официальную работу. По словам отца, подрабатывал там, где платили.

— Как в народе говорят, «полы мыл», — пояснял Сергей Иванкин в суде. — Сейчас сразу мало кто устроится.

Мама Максима работает у индивидуального предпринимателя, отец — охранником в АО «Пензкомпрессормаш». В суде Иванкин-младший говорил, что его отец — бывший сотрудник полиции. Поэтому, когда обвинение вменяет фигурантам «убийство детей „ментов», по мнению Максима, это выглядит совсем абсурдно.

— Я что, должен был действовать против себя тогда? Ребята, с которыми я подружился, — тоже? В чем вообще суть? Это немыслимо, — говорил он в суде.

Стрельбой Иванкин занимался со школы. В начале 2017 года он официально зарегистрировал охотничье ружье «Сайга». Со слов отца, охотой сын не занимался, «просто заинтересовался оружием». По словам родителей, сын уходил в туристические походы с ночевкой, часто мог уйти в лес один.

Ружье, заверил отец, Максим брал с собой только однажды — когда ездил в стрелковый тир «Светлая поляна» в селе Чемодановка (в 20 километрах от Пензы). Это тир, где другой фигурант Дмитрий Пчелинцев работал инструктором.

— Оружие он [сын] приобрел, а увлечься не успел, — пояснила мать. — Зачем приобрел — не пояснял. Но, по-моему, это у нас не запрещено.

«Пока в нашу жизнь не ворвался Валерка»

— Иванкин не раз приходил и ночевать оставался, я его знаю неплохо, — рассказывает бабушка Дмитрия Пчелинцева Людмила Пчелинцева. — Они беседовали, я к ним присоединялась иногда. Только они совсем другие мнения имеют, а я свое толкую.

В семье Пчелинцевых Иванкина знала не только бабушка. Двоюродная сестра Дмитрия Пчелинцева Анна Шалункина была знакома с Иванкиным с 2016 года. В сентябре 2019 года Максим сделал Анне предложение в зале суда, а 29 января пара расписалась в пензенском СИЗО.

— Мы познакомились с Максимом, когда он с Димой помогали делать ремонт у бабушки с дедушкой, — вспоминает Аня. — Никакого впечатления он тогда на меня не произвел. После этого я его видела несколько раз. А потом началось дело «Сети»*. Я активно включилась в процесс [Анна ходит на все судебные заседания и участвует в кампании поддержки], и у ребят появилась байка, что кто-то должен на мне потом жениться.

Максим Иванкин сделал предложение Анне Шалункиной (фото 2) во время перерыва в заседании суда

Сама Анна Шалункина, как и супруг, раньше тоже занималась благотворительностью — руководила пензенским фондом помощи онкобольным детям и молодым взрослым. После ареста брата все силы ушли на судебный процесс, и сейчас Анна делает блокноты ручной работы на заказ.

— Фонд был и работал до тех пор, пока в нашу жизнь не ворвался Валерка [старший следователь УФСБ по Пензенской области Валерий Токарев, который вел следствие по делу «Сети»*], — говорит жена Максима.

Максим присылает Ане из СИЗО рецепты блюд. Как-то он прислал рецепт супа на два больших листа — она приготовила его строго по инструкции, и все получилось.

Какой будет их дальнейшая жизнь — неизвестно. Но Аня сказала, что решила выйти за Максима до окончания судебного процесса, потому что в случае обвинительного приговора неизвестно, куда его увезут.

Анна Шалункина об обвинении Иванкина в сбыте наркотиков:

— По объяснению Максима, что мы слышали в суде, он помогал Михаилу Кулькову переписывать адреса [закладок]. Потому что хотел побыстрее закончить с этим. Наверное, им [следователям] нужно было финансирование [факты, свидетельствующие о финансировании террористического сообщества]. Я так предполагаю, поэтому они решили то старое дело [Кулькова и Иванкина о наркотиках] соединить и добавить их в террористическое сообщество. Но оказалось, что никакого финансирования не было, как, собственно, и террористического сообщества.

«Я ищу среди происходящего что-то хорошее» 

30 декабря 2019 года Максим Иванкин передал через невесту письмо для публикации на «7х7» с новогодними поздравлениями. Вот некоторые выдержки из него: 

«Все мы столкнулись с несправедливостями и провокациями разного рода. Все мы хотим это исправить. И у всех будет нелегкий путь. Вам всем [политзаключенным] я бы хотел пожелать стойкости, пожелать всем скорее выйти на свободу, вернуться к родным… А тем, кто уже вернулся, никогда больше не попадать под репрессии и несправедливые суды». 

«Хочу поздравить [с Новым годом,] Шиес! Ребята! Держитесь! Я бы обязательно был с вами, если бы не был чуточку занят! Желаю вам, чтобы на Севере (да и вообще нигде) не было мусорных полигонов и самого мусора становилось меньше. Желаю вам дышать свежим и чистым воздухом!» 

9 февраля 2019 года на телеканале «Дождь» состоялась премьера документального фильма журналистов «7×7» Екатерины и Евгения Малышевых «Как (не) стать террористом» о жизни фигурантов дела «Сети»*. Редакция интернет-журнала публикует его для всех читателей.

*«Сеть» — террористическая организация, запрещенная в России.

Сейчас на главной
Статьи по теме
Статьи автора