Сможет ли модный энергоноситель заменить для российской экономики нефть и газ

Гибридная электростанция, преобразующая «зеленое» электричество в водород ©Monika Skolimowsk /DPA/Vostock photo

К 2050 году Европа обещает построить т. н. декарбонизированную экономику, то есть отказаться от использования углеводородов в своей техносфере. России это грозит потерей очень большого куска ее нефтегазового экспорта, ведь сегодня на Старый Свет приходится до 50% зарубежных поставок нефти и около 60% газа. Конечно, не факт, что очередная экологическая затея еврочиновников «выгорит», но наши власти очень обеспокоены этим трендом и думают о том, как встроить наш топливный комплекс в структуру новой «зеленой» энергетики континента. Наиболее вероятный путь – это производство и поставка европейским партнерам водородного топлива, которое считается одним из ключевых энергоносителей «зеленой» экономики.

Пока нет внятных оценок, какую выгоду смогут получить российский энергетический комплекс и российский бюджет от экспорта водорода в ЕС. И можно ли будет за счет водорода покрыть выпадающие доходы от снижения поставок в Старый Свет традиционных энергоносителей? Согласно подсчетам «Газпрома» – их приводило агентство Bloomberg, – стоимость водородного рынка Европы в 2050 году составит 153 млрд евро. Минэнерго давало оценку в $32–164 млрд. Минэнерго озвучивало планы занять 16% мирового водородного рынка. А представители «Росатома» в своих выступлениях говорили о том, что компания к 2050 году сможет производить 50 млн тонн водорода. А сколько из произведенных миллионов тонн захочет взять Европа?

Говорить о том, что водород полностью компенсирует ожидаемые потери от снижения экспорта нефти и газа в Европу, не приходится: стратегический курс ЕС – это получение своего водорода с помощью энергии ВИЭ. И, как заметил Алексей Громов, до сих пор никто не считал, сколько водорода захочет взять Европа из РФ, в каких объемах, по каким направлениям.

Кроме того, сам факт перехода Старого Света к безуглеродной энергетике к 2050 году отнюдь не бесспорный. «Это как коммунизм к 2000 году, – говорит Константин Симонов. – Уже был план развития «зеленой» энергетики до 2020-го, и он провален. Бюрократы всегда так поступают – переносят сроки, одновременно предлагая более грандиозные проекты. Теперь мы не про «зеленую» энергетику говорим, а про водородную».

По его словам, практически все, что можно было взять у ветра и солнца с учетом географии и климатических особенностей континента, уже взято. Европа «утыкана» ветряными станциями, ветропарки строят даже на морских платформах, а эксперты прорабатывают возможность импорта «зеленой» электроэнергии из Африки. Прежде всего из Египта, Ливии и Судана. Так, американский журнал Proceedings of the National Academy of Sciences писал о том, что солнечные электростанции последних двух стран могли бы обеспечить до 40% энергопотребления мира.

При этом практически все эксперты сходятся во мнении, что развивать водородную энергетику России все-таки нужно. Ведь противиться новым тенденциям – это все равно что плевать против ветра. Можно вспомнить, как лет десять назад Москва пыталась противодействовать принятию и имплементации Третьего энергетического пакета. Сил и времени было потрачено много, но в итоге РФ вынуждена была перестроить свои газовые контракты в соответствии с требованиями этого документа. И желательно не проспать «водородную революцию», так же как некогда мы проспали сланцевую.

По версии директора Института стратегического анализа компании ФБК Игоря Николаева, создать экономику будущего или сформировать новый технологический уклад водородная энергетика нам не позволит, но альтернативы все равно нет. Эпоха дорогой нефти завершается, и чем быстрее мы начнем осваивать новый энергоноситель, тем лучше. Не надо забывать, что очевидная потребность в российском водороде (по крайней мере, в Европе) будет наблюдаться лишь в перспективе ближайших 20, может быть, 30 лет, пока не завершен переход на возобновляемые источники энергии. Какой будет мировая энергетика после 2050 года, предсказать практически невозможно.

Водородные планы российских чиновников

Решение о подготовке «дорожной карты» развития водородной энергетики в РФ было принято год назад на совещании в Минэнерго. По информации из открытых источников, в нем участвовали представители «Ростеха», «Газпрома», «Росатома», «Сибура», и это было первое обсуждение темы не на экспертном, а на правительственном уровне.

Затем основные тезисы водородной стратегии были прописаны в Энергетической стратегии до 2035 года. Речь идет о разработке и реализации мер господдержки в создании инфраструктуры транспортировки и потребления водорода и энергетических смесей на его основе; об обеспечении законодательной поддержки производства водорода; об увеличении производства водорода из природного газа, а также о получении его другими способами; о возможности локализации в РФ зарубежных технологий. Отдельно говорится о стимулировании спроса на водородное топливо на внутреннем рынке, в частности на транспорте, и об использовании водорода и водородных смесей в централизованных системах энергоснабжения. Оговаривается создание нормативной базы в области безопасности водородной энергетики, интенсификация международного сотрудничества и выход на зарубежные рынки.

Направленная в правительство «дорожная карта» детализирует эти планы и привязывает их к конкретным датам. Так, стимулы для экспортеров и покупателей водорода на внутреннем рынке должны появиться в 2021 году. Тогда же «Газпрому» предписано разработать и начать испытания газовой турбины на метан-водородном топливе. К 2024-му «Газпром» и «Росатом» должны создать и запустить пилотные установки по производству водорода. При этом «Газпрому» до 2024 года поручено изучить возможности применения водорода и метан-водородных смесей в качестве моторного топлива на транспорте и в газовых установках (турбины, бойлеры). А «Росатом» должен построить опытный полигон для испытания железнодорожного транспорта на водороде. Еще год назад группа «Трансмашхолдинг» совместно с «Росатомом» анонсировали планы по выпуску в России поездов на водородном топливе, а РЖД рассматривала остров Сахалин как полигон для нового транспорта.