«Спутник», да не тот. Лингвисты и скудость современной российской культуры

Публикация портата ИА Regnum

Государственный институт русского языка им. А.С.Пушкина провёл исследование, по итогам которого в порядке значимости назвал «словами года» для нашей страны слова «спутник», «Афганистан», «Северный поток», «перепись», «импичмент». По словам проректора этого института Михаила Осадчего, «рост также продемонстрировали слова «QR-код» и «антипрививочник». Вы уже смеётесь? Или печально ухмыляетесь? Есть, на мой взгляд, основания и для того, и для другого.

Я сам по первому образованию лингвист; знаю, что есть в лингвистике исследования, в основу которых кладётся именно частота употребления тех или иных слов… Но использовать только этот критерий, определяя «слово года» для такой страны, как Россия? Это как если бы «человека года» мы определяли не среди тех редких людей, кто действительно делает славу нашей родины, а по тем, кого сегодня «больше». Много у нас, например, алкоголиков. Много охранников. Много менеджеров. Всех их точно больше, чем хороших учителей, так вот их по принципу частоты «упоминания» и надо объявлять «людьми года».

А как же тогда роль языка как носителя культуры? Как средства формирования мировоззрения? Как инструмента цивилизационного влияния, наконец?

Впрочем, не увлекаясь этими рассуждениями общего плана, отмечу, что о том, насколько адекватным является использованный в исследовании Института Пушкина критерий частоты упоминаний, говорит уже тот факт, что на вторую ступень «пьедестала» слов года им поставлено слово «Афганистан». Да, слово «Афганистан» в СМИ употребляется в этом году часто. Да, оно связано и с историческими воспоминаниями… Ну и что? Память об «Афганистане» как об афганской войне 1979−1989 годов — это важная составляющая нашей исторической памяти. Это, однако, подчеркну ещё раз, — прошлое, а сегодня для нашей страны гораздо важнее не то, что американцы из Афганистана ушли, а к власти там пришли талибы (организация, деятельность которой запрещена в РФ), а то, что у нас теперь Турция, развязавшая год тому назад вместе с Азербайджаном новую войну в Нагорном Карабахе, стала хозяйничать в Закавказье. Об этом, правда, СМИ имеют установку говорить как можно меньше. Поэтому и слова «Нагорный Карабах» встречаются в наших СМИ реже, чем «Афганистан».

Вернёмся к лидеру списка — слову «спутник». Наверное, если бы в середине XX века люди по данному поводу, как сегодня говорится, «заморачивались бы», оно было бы объявлено словом года в 1957 году. Вот тогда, после запуска Советским Союзом первого искусственного спутника Земли, это слово действительно гремело и в СССР, и по всему миру! Гремело неоспоримо! Вошло в нетронутом виде во многие языки мира! Нынешний «Спутник V» не чета тому Спутнику с большой буквы. И сделанная властью попытка при выборе названия вакцины прицепиться к тому слову и тем достижениям лишь ещё раз высвечивает разницу между нынешним и тем великим временем — эпохой СССР.

Ещё более показательно и печально выглядит объявление третьим по значению «словом года» для России названия «Северный поток», то есть проекта, ориентированного на продажу своих богатств за рубеж. Это не новый индустриальный или сельскохозяйственный проект, это не Магнитка и не Нечерноземье, которое старались поднять в 1970–1980-е годы, существенно улучшая жизнь конкретных людей в российской глубинке. «Северный поток» — это, как я уже сказал, проект по продаже своего необработанного сырья на Запад. Да, он важен с геополитической точки зрения, он несёт деньги не только топ-менеджерам Газпрома, но и в бюджет, но жителям России, как мне думается, важнее, чтобы газ работал внутри страны, чтобы он открывал новые производства, создавал новые рабочие места, обогревал, наконец, дома в российской провинции.

Поразили пояснения, которые проректор Института Пушкина дал по фигурирующим в исследовании в качестве ключевых в 2021 году словам «выборы», «нерабочий» и «смертность». Слово «выборы», по его словам, «било рекорды частотности» в ноябре 2020 года, «когда в США выбирали президента». Другими словами, «русскоязычная общественность» в 2020 году обсуждала тему выборов президента США более активно, чем парламентские выборы в России в 2021 году. И слова «нерабочий» и «смертность», как следует из слов учёного-лингвиста, русским людям уже надоело повторять…

А вот включение нашими русистами в число «слов года» для России таких слов, как «импичмент» и «QR-код», выглядит не просто поразительным или нелепым. Это не бессмыслица, а вклад Института Пушкина в то, чтобы эти чуждые нам слова прочно закрепились в русском языке!

«Слово года», в моём понимании, — это то слово, которое не просто наиболее часто употребляется, но то, которое мобилизует страну, направляет её вперёд, способно служить культурным, мировоззренческим ориентиром. Или же, если страна не развивается, — то слово, которое в наибольшей степени выражает нужду и заботу большинства её жителей. Таких слов в обнародованных итогах исследования Института Пушкина я не нашёл. Тогда зачем вообще нам такие исследования? Разве что затем, чтобы показать уровень современных российских лингвистов и общее состояние культуры в нашей стране.

Михаил Демурин

Источник

Автор Михаил Васильевич Демурин — политический аналитик, публицист, общественный деятель. Имеет дипломатический ранг Чрезвычайного и Полномочного Посланника 2-го класса.

Фото: Русский язык / Иван Шилов © ИА REGNUM