Почему не работает импортозамещение?

Нам обещали, что ограничения на импорт европейской сельхозпродукции помогут российскому сельскому хозяйству, будут стимулировать его развитие, запустится процесс импортозамещения и скоро мы будем кушать качественные, а главное — свои продукты.

Однако на место запрещенной к ввозу европейской сельхозпродукции быстро пришли суррогаты, аналоги из других стран и… та же самая европейская продукция, только перемаркированная, перефасованная и переработанная в Белоруссии и Казахстане.

Почему так происходит?

Да потому, что привезти суррогат или ту же самую продукцию из другой страны — заведомо дешевле и быстрее, чем налаживать или расширять производство.

И пока фермеры или другие производители будут увеличивать поголовье КРС и создавать новые мощности по переработке молока, импортеры сто раз найдут новых поставщиков за рубежом. Поэтому когда фермер или другой производитель наконец-то увеличит объем выпуска, он столкнется с ситуацией, что крупные торговые сети его уже не ждут. И единственным выходом будет ставить свои торговые палатки, а это новые затраты и довольно низкий объем реализации в сравнении с крупными торговыми сетями.

Теперь про цены:

Импортера цены не жмут, потому что рост цен из-за смены европейских поставщиков на латиноамериканских или из-за появления белорусских посредников, занимающихся перефасовкой — просто транслируется в цену сбыта. И поскольку ситуация для всех импортеров одна и та же, то никто никому не проигрывает, все повышают цены более-менее синхронно. В результате, за смену источников импорта платит конечный покупатель в магазине. То есть мы с вами. А импортеры остаются при своих.

Казалось бы, рост цен должен сделать более конкурентоспособной российскую продукцию.

Но здесь не все так однозначно, как кажется на первый взгляд.

Та продукция, которая и раньше производилась в России — действительно становится более конкурентоспособной. Но производить новую продукцию это не сильно помогает.

Чтобы расширить производство или создать новое, нужно взять кредит, купить землю, оборудование, что-то построить — это довольно существенные затраты, которые… правильно, неизбежно закладываются в стоимость продукции.

А ставки по кредитам в России — больше 10%, спасибо Центробанку.

Если бы сельхозпроизводители получали беспроцентные ссуды или кредиты с символической ставкой порядка 1% в год, то затраты на расширение производства могли бы распределяться на десятки лет и тогда продукция получилась бы действительно конкурентной по цене. Но когда ставка по кредиту больше 10% — к стоимости продукции придется прибавлять как минимум 20%, чтобы кредит можно было погасить в разумный срок, на который согласится банк.

И вот эти 20% делают произведенную продукцию уже не такой конкурентоспособной.

Зарубежные производители поставляют продукцию тысячами тонн.

За счет больших объемов и сама продукция дешевле и транспортные расходы ниже. И торговым сетям выгоднее работать с крупными и стабильными поставщиками, чем с отдельными российскими хозяйствами, объемы которых в десятки раз меньше.

Поэтому даже в ситуации с исключительно честной конкуренцией, чтобы войти в торговые сети с относительно небольшими объемами, нужно предлагать более низкие цены. А цены получаются наоборот более высокие, потому что и себестоимость производства при низких объемах выше и 20% для гашения кредитов приходится добавлять.

А на практике все еще сложнее, потому что зарубежные производители предоставляют российским импортерам рассрочку по оплате поставок. Да еще и всякие «персональные бонусы», выражаясь деликатно.

Соответственно импортеры тоже предлагают торговым сетям разные выгодные условия.

И вклиниться в эту систему для сравнительно небольшого производителя, не говоря уже о фермере — практически нереально.

Поэтому эффективно могут заниматься импортозамещением только крупные производители и только по тому виду продукции, нарастить выпуск которого можно сравнительно быстро и без значительных затрат.

Именно это мы и наблюдаем на практике — растет производство овощей, немного растет производство птицы и свинины, а поголовье КРС не увеличивается и даже наоборот сокращается, объем российского молока и молочных продуктов не растет, молоко импортируется, бодяжится и заменяется суррогатами.

Ключевая проблема в том, что российское сельское хозяйство по большинству видов продукции не выдерживает конкуренции с европейским, азиатским и американским.

А когда сельское хозяйство само по себе неконкурентоспособно, оно не может предложить более дешевую и качественную продукцию. И никакие санкции эту ситуацию не изменят, тем более санкции против одной только Европы.

Запретили импорт европейской продукции — на российский рынок потекла азиатская, американская, белорусская и та же европейская под видом белорусской.

Потому что привезти — быстрее и дешевле, чем развивать производство.

А при заинтересованности импортеров, контролирующих поставки, при дешевых товарных кредитах и рассрочках оплаты, предоставляемых западными производителями — тем более.

И пока везти будет дешевле и выгоднее, чем производить, пока зарубежная продукция с учетом всех условий поставки будет дешевле, чем российская с учетом затрат на производство и выплату кредитов — никакое импортозамещение в должном объеме не состоится. И никакие санкции не помогут.

Чтобы санкции помогли запустить импортозамещение, они должны применяться не только к Европе, а ко всему импорту.

Иначе запретили европейскую сельхозпродукцию — импортеры нашли азиатскую, американскую, наладили поставки через Беларусь и Казахстан. И сделали это гораздо быстрее, чем производители успели увеличить поголовье КРС и построить новые фермы.

Но если начать запрещать импортную сельхозпродукцию тотально, то возникнет острый дефицит и полки опустеют гораздо раньше, чем производители успеют удовлетворить спрос. Народ может просто не дождаться того светлого времени, когда полки заполнятся и сменит власть.

И еще для тотального запрета нужно будет что-то делать с Белоруссией и Казахстаном. Либо запрещать ввоз из этих республик, а значит разрушать ТС/ЕАЭС, либо заставлять их присоединиться к запрету, что практически невыполнимо.

С какой стороны ни заходи, запрещать импорт продукции массового спроса — практически бесполезно. Она будет либо ввозиться в обход запретов, либо заменяться аналогами и суррогатами.

Это все равно, что перегораживать реку. Перегораживать половину реки — бесполезно, весь поток пойдет в том месте, которое осталось не перегороженным. И пока остается открытой хотя бы часть русла — поток будет идти в прежнем объеме, просто с большей скоростью.

Если же перегородить реку целиком — вода будет накапливаться и со временем либо прорвет плотину, либо польется через край.

Что же тогда делать?

Как развивать сельское хозяйство, если даже санкции не помогают?

Очень просто.

По аналогии с водой — ее поток остановится, когда уровень воды в источнике и приемнике сравняется. А когда в резервуаре, служившем ранее приемником уровень станет больше, вода потечет в обратном направлении. Это элементарная физика.

В случае с сельским хозяйством уровень — это объем и себестоимость производства в России.

Когда российское сельское хозяйство будет производить больше и когда себестоимость производства сельхозпродукции в России станет ниже, чем в Европе при сопоставимом качестве — тогда импорт сам собой сократится, а затем сменится экспортом.

То есть задача заключается не в том, чтобы запретить импортные продукты и ждать, когда будут производиться свои (так они не будут производиться, а будут импортироваться обходными путями или подделываться), задача заключается в том, чтобы развивать свое производство и тогда импорт прекратится естественным образом.

Не запрет импорта ведет к росту производства, а рост производства ведет к сокращению импорта.

Наша власть просто перепутала причину и следствие.

Чтобы поставить на полки российские товары — нужно их производить. А запрещать импортные и ждать, что на полках сами собой появятся российские — глупо.

Помните, что было в Союзе в конце 80-х? Пустые полки.

Но разве пустые полки в 90-е наполнились российскими товарами? Нет. Они наполнились импортом.

Потому что привезти — проще и дешевле, чем произвести.

Импортер в краткосрочной перспективе получает гораздо большую прибыль, чем производитель, потому что у него быстрее оборачиваются средства, ему не нужно вкладываться в развитие производства и он избавлен от многих производственных рисков.

Производитель выигрывает, работая «в долгую» и на больших объемах, но как можно работать «в долгую» в современных российских реалиях со ставками по кредитам выше 10%, в ситуации экономической неопределенности, когда ВВП снижается, доходы населения и покупательская способность сокращаются и рынок сжимается?

Как можно рассчитывать выйти на большие объемы производства, позволяющие конкурировать с зарубежными производителями, если за то время, пока будет развиваться производство, наскоро освобожденные санкциями полки снова занимаются зарубежными аналогами и суррогатами?

Многие считают, что рост цен поможет стимулировать российских производителей.

Так ведь цены растут не только для производителей, но и для импортеров. А издержки и риски импортеров ниже. Поэтому пока производитель, вдохновленный ростом цен будет расширять свое производство, импортер успеет десять раз привезти зарубежную продукцию и производитель окажется перед закрытыми дверями.

Если цена растет на 10% — для производителя этого недостаточно, чтобы можно было взять кредит, расширить производство и выдать продукт. Потому что ставка по кредиту больше 10%.

Зато импортеру роста цен на 10% уже достаточно, чтобы найти новых поставщиков за рубежом. Если по старой цене везти продукт было выгодно только из Европы, то по мере роста цен становится выгодно везти из других регионов — из Латинской Америки, из Австралии, либо через посредников в Белоруссии и Казахстане, которые за 10% цены готовы перемаркировать и перефасовать все, что угодно, вплоть до черта лысого.

А когда цена растет на 30% и производитель может взять кредит, расширить производство и поставить товар по этой цене, то импортер его тупо опережает по срокам, потому что с надбавкой 30% импортер может не только привезти аналогичный товар, но и торговым сетям заплатит за то, чтобы его товар был на самой лучшей полке.

Почти весь рынок продуктов питания в России контролируют торговые сети и импотреры.

Но им проще найти новых зарубежных поставщиков, с хорошими объемами, хорошими ценами, выгодными схемами расчетов и стабильными поставками, чем ждать, когда же вырастут российские коровки, когда же они дадут российское молоко и когда же из него что-нибудь получится.

И если кто-то думает, что импортеры, которые раньше занимались поставкой европейского сельхоза, после ввода санкций начали или начнут создавать местное производство — это не так.

Импортер не будет заниматься производством, это не его бизнес.

Производство и импорт — разные схемы работы, с разной логикой и разными рисками.

Даже если производство окажется выгоднее, чем импорт — импортер все равно предпочтет найти нового зарубежного поставщика и сохранить свои привычные схемы работы. Потому что перекраивать бизнес — это трудное и рискованное занятие.

Импортер скорее создаст дочернее предприятие в Белоруссии и Казахстане, которое будет заниматься перемаркировкой и перефасовкой европейской продукции, чем вложится в российское производство.

Поэтому остановить импорт и инициировать развитие сельского хозяйства санкциями нельзя, тем более, когда санкции вводятся только в отношении Европы, а Беларусь и Казахстан участия в них не принимают.

Чтобы развивать сельское хозяйство, нужно… развивать сельское хозяйство.

Нужно заниматься решением этой задачи конкретно и целенаправленно.

Нужно субсидировать сельское хозяйство и повышать его эффективность работы.

Пока российское сельское хозяйство не будет производительнее и эффективнее европейского, импорт не прекратится.

Для справки, доля субсидий в сельском хозяйстве США и ЕС достигает 80%. То есть на 1 доллар или евро, вложенный фермером в свое хозяйство, государство добавляет еще 4.

И эффективность сельхозпроизводителей в ЕС и США выше. Один человек, занятый в сельском хозяйстве ЕС и США, обеспечивает продукцией от 50 до 100 человек населения. А в России — около 20.

При таких соотношениях субсидий и эффективности между российским и европейским сельским хозяйством остановить импорт санкциями просто невозможно.

Тем более, что санкции носят временный характер и производители не могут развивать долгосрочные проекты, потому что нет гарантий, что санкции не будут отменены раньше, чем проект окупится.

Для развития сельского хозяйства нужно субсидировать производителей, выделять им беспроцентные кредиты на закупку оборудования, предоставлять землю, обеспечивать семенным фондом и так далее.

И еще сельхозпроизводителям нужно дешевое топливо, потому что при европейских ценах на топливо с российскими территориями и погодными условиями нельзя ожидать, что конечная продукция будет существенно дешевле европейской, скорее наоборот.

А чтобы дать российским производителям фору по ценам, нужно вводить импортные пошлины, но не выборочно на европейскую продукцию, а на весь импорт. И делать это нужно совместно с Беларусью и Казахстаном, чтобы ввозные пошлины на те или иные виды сельхозпродукции действовали на всем пространстве ТС/ЕАЭС, иначе они окажутся так же бесполезны, как и санкции.

По логике, нужно было вводить ввозные пошлины на сельхозпродукцию и весь сбор с них целевым образом направлять на поддержку российского сельского хозяйства.

Но наше правительство сделало все наоборот — вступило в ВТО, дождалось, когда внутренние цены на топливо и ГСМ достигнут европейских, после этого ввело санкции против Европы, не позаботившись о блокировании путей поставок через Беларусь и Казахстан, да еще и повысило ключевую ставку до 11%, что сделало практически невозможным кредитование производства.

Так стоит ли удивляться тому, что импортозамещение буксует?

Наоборот, было бы странно, если бы оно не буксовало.

И не нужно мне приводить примеры новеньких ферм в Сочи и Краснодаре. Пара регионов в масштабах России ничего принципиально не меняют. В одном месте фермы построили — в другом столько же могли закрыть. Про Сочи вообще отдельный разговор — туда в ходе подготовки к Олимпиаде вложили 1.5 триллиона рублей, не могли же эти деньги исчезнуть бесследно. Естественно, что-то построили.

Но в целом по России импортозамещение крепко буксует.

Буксует в преимуществах импорта над производством, в интересах импортеров, связанных с торговыми сетями, в высокой ключевой ставке, в особенностях ТС/ЕАЭС и просто в экономической неопределенности.

Да и не было, если честно, у российского правительства задачи развивать сельское хозяйство.

Санкции против европейского сельского хозяйства вводились совсем для другого, а именно — показать народу видимость бурной деятельности, оказать политическое давление на руководство ЕС, а также сократить расход валюты в период дефицита оной из-за низких цен на нефть.

А разговоры про то, что санкции помогут развитию сельского хозяйства в России — это разновидность веры в хитрый план. Как и почему этот план должен сработать, не знает никто, но верующих в него — хоть отбавляй.