1941 год. Немцы на Крещатике

Фото: Архив

80 лет назад войска вермахта прошли маршем по улицам столицы Украины

Это произошло спустя более 700 лет после захвата Киева ордами хана Батыя. В декабре 1240 года город был сожжен и разорен жестокими завоевателями. В Суздальской летописи говорилось: «Взяли Киев татары, и Святую Софию разграбили, и монастыри все, и иконы, и кресты, и все узорочье церковное взяли, а людей от мала до велика убили мечом…»

Враги разоряли Киев еще не раз. В марте 1918 года в город вошли немцы. Формальным главой Украины стал гетман Скоропадский. Он вполне оправдал свою фамилию и бежал вместе германцами в декабре того же восемнадцатого. Власть в Киеве перешла в руки Петлюры и его атаманов.

В мае 1920 город заполонили польские солдаты, разбившие войска Красной армии. Это было в мае 1920 года. Лев Троцкий писал: «Советский Киев снова в руках панов, да еще чужеземных! Эта весть всколыхнет все честное трудовое население объединенных советских земель. Губерния будет соперничать с губернией, уезд с уездом в деле помощи Западному фронту. Киев будет вырван из рук поработителей. Бесчестной шляхте, угнетающей наших братьев, польских рабочих и крестьян, будет нанесен смертельный удар…»

Оккупация Киева продлилась чуть более месяца. Поляки оставили город под ударами кавалерии Буденного. Писатель Михаил Булгаков вспоминал: «Все, кто раньше делали визит в Киев, уходили из него по-хорошему, ограничиваясь безвредной шестидюймовой стрельбой по Киеву со святошинских позиций. Наши же европеизированные кузены вздумали щегольнуть своими подрывными средствами, и разбили три моста через Днепр, причем Цепной – вздребезги…»

В сентябрь 1941-го столица Украины стала самым большим советским городом, захваченным вермахтом в ходе Великой Отечественной. Газеты поместили всего одну строку, которая болью отозвалась в сердцах миллионов людей: «После многодневных ожесточенных боев наши войска оставили Киев». И больше никаких комментариев.

В конце сентября в военных сводках стало фигурировать Вяземское и Брянское направление. Те, кто хоть немного разбирался в географии поняли, что немцы продолжают быстро наступать, и Киев уже давно остался за их спиной…

В Берлине весело потирали руки и сходили с ума от радости. Согласно немецкой информации, вермахт захватил 665 тысяч солдат и офицеров Красной армии, попавших в окружение, большое количество танков и орудий. По данным, опубликованным в 1993 году Генеральным штабом Вооруженных сил РФ, урон составил свыше 700 тысяч военных, из них 667 тысяч были потеряны безвозвратно.

Но это была пиррова победа Гитлера. Немцы штурмовали Киев около двух месяцев и усеяли пространство десятками тысяч могил своих солдат. К тому же, упустили драгоценное время. Поэтому наступление на столицу СССР, которое планировалось летом, началось осенью, когда уже наступали холода.

В конце сентября 1941-го Илья Эренбург опубликовал очерк «Киев». Он писал: «В 1918 году немцы тоже гарцевали по Крещатику. Их офицеры вешали непокорных и обжирались в паштетных. Вскоре им пришлось убраться восвояси. Я помню, как они убегали по Бибиковскому бульвару. Они унесли свои кости. Их дети, которые снова пришли в Киев, не унесут и костей. Отомстим за Киев – говорят защитники Ленинграда и Одессы, бойцы у Смоленска, у Новгорода, у Херсона. Ревет осенний ветер. Редеют русские леса. Редеют и немецкие дивизии.

Немцы в Киеве – эта мысль нестерпима. Мы отплатим им за это до конца… Как птица Феникс, Киев восстанет из пепла. Горе кормит ненависть. Ненависть крепит надежду».

Немцы, в сентябре сорок первого входившие в Киев, улыбались горожанам, которые вышли на них поглазеть. У многих завоевателей в руках были разговорники. Они листали их и кричали девушкам: «Панэнка! Болшовик — конэц! Ходить гулять — шпацирен, битте!» И радостно смеялись, думая, что здесь будет сытно, весело. И – безопасно.

В черных и белых лимузинах ехали аккуратные, гладко выбритые офицеры в высоких фуражках. Шагали солдаты, ползли бронемашины, ехали мотоциклисты в касках, с укрепленными на рулях пулеметами. Огромные битюги тащили пушки.

На улицах Киева завоевателей встречали нарядные мужчины и женщины в вышиванках, с цветами, хлебом-солью, песнями и танцами. Гремели колокола храмов и Печерской лавры…

На стенах домов и заборах появились плакаты с портретами фюрера и надписью «Гітлер — визволитель», фотографии пленных красноармейцев и уничтоженной советской военной техники.

Немцы стали размещаться в центре города и, в основном, на Крещатике. «На этой центральной улице Киева жили сплошь партийные работники, чекисты, известные актеры, и они все, конечно, уехали… — писал Антолий Кузнецов в повести «Бабий Яр». — «Комендатура облюбовала себе дом на углу Крещатика и улицы Прорезной, где на первом этаже был известный магазин «Детский мир». Немецкий штаб занял огромную гостиницу «Континенталь». Дом врача превратился в Дом немецких офицеров.

Все было продуманно, четко организовано в самое короткое время: прямо на тротуарах ставились движки с динамо-машинами, дававшими ток, воду привозили из Днепра цистернами».

В Киеве начались грабежи. Ошалевшие от предвкушения легкой наживы мародеры бегали по городу, били витрины, залезали в магазины и вытаскивали оттуда всякое добро: ковры, шубы, шапки, посуду, рулоны материи, продукты.

Ключи от квартир партработников, профессоров военных и других состоятельных людей хранились у домоуправов. Они вместе с немцами входили в оставленные жилища, и оккупанты брали все, что хотели. Остальное доставалось их прихвостням.

Домоуправы вместе с дворниками, сторожами и лифтерами хватали не только вещи, но и волокли шкафы, буфеты, диваны, швейные и пишущие машинки. Один мародер натащил к себе двенадцать (!) роялей, ставя их один на другой.

…24 сентября тишину города нарушили взрывы. Сначала многие подумали, что Красная армия вернулась и штурмует Киев. Но вскоре стало понятно, что это — не залпы артиллерии, а бомбы, заложенные в домах.

Взрывы гремели несколько дней. Взлетали на воздух дома, школы, магазины, рестораны, кафе, кинотеатры, сберкассы. Одни развалины остались от вокзала, Дома архитектора, почтамта, консерватории, пяти гостиниц, нескольких библиотек.

Огромные пожары начались на Крещатике и быстро перекинулись на соседние улицы — Прорезную, Пушкинскую, Меринга, Институтскую, Карла Маркса. Огромные столбы черного дыма застилали небо…

Распространению пожара способствовало обилие горючих веществ, в частности, керосина для примусов, который киевляне держали «про запас». Рвались не только домашние припасы, но и спрятанные на верхних этажах и чердаках некоторых домов ящики с боеприпасами и бутылками с «коктейлями Молотова», заготовленные советским командованием на случай уличных боев. Они взрывались с громким уханьем, обливая стены домов потоками огня.

Немцы и жители Киева метались, пытаясь вырваться из огненного плена. Сначала оккупанты пытались локализовать и гасить пожары, но скоро бросили это дело. В городе был разрушен водопровод, и попытки немецких пожарных взять воду из Днепра не увенчались успехом. Несколько раз кто-то перерезал шланги…

Пламя бушевало в украинской столице еще две недели, а раскаленные развалины дымились до самой зимы…

После Великой Отечественной долго бытовало мнение, что взрывы в Киеве устроили оккупанты, желавшие уничтожить город и обрести его жителей на голодную и холодную гибель.

Однако немцам не было никакого резона взрывать Киев, да еще при этом убивать своих – во время взрывов погибло более трехсот нацистских военнослужащих. Оккупанты удобно разместились в столице Украины, они были уверены, что отныне он станет немецкой вотчиной…

В 60-х годах КГБ при Совете Министров УССР сообщил, что во время Великой Отечественной войны в Киеве действовала группа подпольщиков под руководством «Максима» — Ивана Кудри. Ему помогали Дмитрий Соболев, Андрей Печенев, Раиса Окипная, Евгения Бремер и другие. Они следили за передвижениями немцев и передавали информацию в Москву по рации, установленной на конспиративной квартире. Когда немцы разместились, загремели радиоуправляемые взрывы. Дома были заминированы задолго до прихода солдат Гитлера. Были подготовлены к взрывам и все важные объекты жизнеобеспечения.

Упомянутые подпольщики участвовали в других диверсионных актах на территории города — они, в частности, взорвали склады с боеприпасами на Теличке, подожгли нефтехранилище на Соломенке. Благодаря им, в Москве стали известны имена, пароли и явки агентов, которых немцы собирались забросить в советский тыл.

За время оккупации немцы вывезли в Германию на принудительные работы около ста тысяч человек — большая часть этих несчастных сгинула на «Неметчине». В Киеве оккупанты устраивали облавы, каждый день кого-то вешали, расстреливали. Им активно помогали некоторые местные жители. Возможно, они зверствовали даже больше, чем немцы…

День и ночь работал конвейер смерти в Бабьем яру. «Одни говорят, что евреев расстреливают из пулеметов, расстреливают поголовно, — записала в своем дневнике 30 сентября 1941 года киевлянка Ирина Коршунова. — Другие говорят, что для них приготовили шестнадцать эшелонов и будут отправлять. Куда? Никто не может ответить. Наверное известно одно: у них забирают все документы, вещи, продукты. Потом гонят к Бабьему Яру и там… Не знаю, что там. Одно знаю — происходит что-то ужасное, страшное, что-то невообразимое, чего нельзя ни понять, ни осознать, ни объяснить…»

Бабий Яр с начала и до конца немецкой оккупации оставался местом массовых казней советских военнопленных, подпольщиков и простых киевлян. Но массовые убийства совершались не только там, но и в концлагерях Дарниц, Бровар, на Сырце. Сюда шли, обливаясь слезами, горожане, надеясь отыскать близких, передать им какие-то крохи…

Немецкая оккупация продлилась более двух лет или 778 страшных дней. Когда 6 ноября 1943 года в разрушенный Киев вошла Красная армия, в городе оставалось всего 180 тысяч измученных и голодных людей. Они встречали освободителей со слезами радости…

80-летие начала немецкой оккупации Киева украинские средства массовой информации предпочли «забыть». По одной простой причине — в республике процветает нацизм. Здесь часто проходят марши красно-коричневых с портретами Гитлера и его пособников. Почитают тех, кто принес Украине столько горя и слез. Просто нет слов…