Ад украинства

При негативном отношении к любому нацизму важно отметить, что укронацизм – это искусственный психотропный продукт западных лабораторий, выросший не на своей почве и не из собственных корней. Это продукт тщательно подготовленной «вытяжки» культивируемого безумия, который не самозародился, а внедрён путём прививания, длившегося около 100 лет. Укронацисты находятся в состоянии логического, морального и этнического помешательства. То есть потеряли одновременно и ум, и совесть и родство. Украинство в буквальном смысле слова вышло ниоткуда и движется в никуда.

Вне психиатрии нельзя отыскать ни его истоков, ни его назначения, цели. Украинство не просматривается в прошлом, не самодостаточно в настоящем и невообразимо в будущем. Оно не помнит корней, не имеет собственных средств к существованию, воспроизводству самого себя, не имеет и стратегии за пределами патологических галлюцинаций.

В ядре украинства лежит психопатический сепаратизм – как если бы сочинитель сказок про эльфов в итоге решил, что он сам эльф, и заменил своими сказками реальную историю. Психопатический сепаратизм многократно усилен уголовным сепаратизмом, в рамках которого преступные, сугубо-криминальные группировки (мафии) приватизировали себе для полного произвола кусок территории.

Уголовный сепаратизм чужд этнизма, им движет жажда наживы и страх возмездия. Поскольку криминал, захвативший в заложники десятки миллионов людей, безлик, он выставляет вперёд себя психопатический сепаратизм, скрываясь за ним, как за маской.

Оба вида сепаратизма получают мощнейшую и всестороннюю поддержку Запада, который, в своей войне против славянства и Православия, черпает из уголовников и психопатов кадры для оккупационной администрации. Поэтому шпионы и диверсанты, резидентура западных разведок – третье слагаемое украинизма, наряду с психопатами и криминалом.

При этом психопаты ничего построить не могут, в силу их умственного увечья, а бандиты – не хотят, у них цель не строить, а грабить захваченное, после бежать подальше с награбленным. В цели же Запада входит геноцид славянских народов – потому Запад тоже ничего не созидает и не собирается созидать на «зачищаемой» территории.

В итоге комбинации трёх сил возникает адский тупик, имеющий видимость (только видимость) шизократии, власти сумасшедших (потому что психопатов они выставляют вперёд, прикрываясь ими). По сути же шизократия реальна только для шизиков, а все остальные отчётливо видят под её вышиванками вполне стандартный и достаточно разумно (с точки зрения заказчиков) лагерь смерти, большой Освенцим или Бухенвальд. Что касается кривляния и паясничания украинствующих психопатов, то это не более, чем карнавальный костюм, раскрашивание газовых камер славянскими орнаментами и всякими селянскими цветочками.

Система изначально создана так, что улучшения в ней исключены, а ухудшения неизбежны. Единственный исход из этой пустыни – смерть народа. Страдая всё больше и больше, он будет всё больше и больше уменьшаться, пока не растает до музейных реликтов, наподобие североамериканских индейцев в резервациях.

Не понимать, куда идёт дело, может только человек, находящийся в состоянии логического помешательства, неспособный анализировать и обобщать получаемую информацию, не понимающий причинно-следственных связей, и лишённый возможности анализировать собственный жизненный опыт.

Человеку в состоянии логического помешательства факты подменяют декларации. Такой человек, будучи психически неадекватным, полагает, что желаемое, провозглашаемое – и реальное, возможное ничем не отличаются.

Премьер Украины Алексей Гончарук, например, преподносит как факт, что «как демократия мы уже состоялись». Он почему-то уверен, что на Украине есть демократия, дух свободы и желание меняться. С фактами это вообще никак не согласуется – да и не имеет цели с фактами соотноситься.

Можно ли говорить о свободе в стране, где запрещаются оппозиционные СМИ и предлагается сжигать советскую литературу, как в книге «451 градус по Фаренгейту». И уж тем более о желании меняться, учитывая, в каком застое «сидит» страна.

Обычно украинцы выдумывают себе «перемогу» на бумаге, когда нет реальных достижений. Гончарук же ограничился сказочными рассказами об «успешном» украинском государстве безо всяких на то подтверждений. Любопытно, что украинские блогеры обнаружили очевидное сходство речей прошлого президента Украины и нынешнего премьера:

Порошенко, 25 февраля 2019 года:
«Украина сегодня самая свободная страна среди всех бывших советских республик, с самым высоким уровнем демократии и свободы».
Алексей Гончарук, 25 февраля 2020 года:
«Украина уже состоялась как демократическое государство, и это одно из главных ее конкурентных преимуществ».

То есть украинизм в какой-то момент вообще утратил понимание разницы между собственной фантазией и объективной реальностью.

+++

Безумие – гораздо более страшная и глубокая проблема, чем просто экономическая нищета или военный разгром. Человек, сохраняющий адекватное мышление, в состоянии решить те или иные вопросы, а человек, сошедший с ума, не только решить вопросы, но даже и поставить их уже не в состоянии.

Это всё равно, что выдумать карту сказочного королевства, потом забыть, что ты её выдумал, и попытаться путешествовать по этой карте в реальном мире… И удивляться, что не нашёл гор, там, где на карте горы, и не нашёл рек там, где нарисованы реки. И утонуть, пытаясь перейти по несуществующему мосту…

У всякого нищего или побеждённого есть шанс на лучшее завтра, нет его только у неизлечимого сумасшедшего. Украинство с момента его создания клиническими психопатами (большой эксперимент западных спецслужб, делавших «вытяжку безумия» из сумасшедших, публикуя и оплачивая их «творчество», самовыражение психически больных людей) – находится не только «по ту сторону» добра и зла, но и по ту сторону объективной вменяемости.

Не только представления о нравственном долге человека в украинстве перевёрнуты, но и все представления о том, как устроена, чем движется и продлевается жизнь. Идиотизм и шизофрения, вроде «бочки Мазепы»[1]взамен трезвого анализа реальности, хоть и активно поощряются с Запада – идиотизмом и шизофренией быть не перестают. И от поддержки, подпитки – только крепнут, усугубляются.

Украинизм содержит в себе, мягко выражаясь, «детские» представления об интеграции с Европой, о пользе человека или народа в экономике, разделении труда, оплате и нужности и т.п. Им свойственно безосновательно верить, что матёрые колониальные грабители с многовековым стажем разбоя и работорговли почему-то не только не ограбят «открывшуюся им» Украину, но и, без объяснения причин, оторвут у себя лучшее, чтобы ей подарить…

Рыночная экономика, которая, суть есть – жестокая конкурентная борьба за место под Солнцем – рисуется больному воображению как место наделения «европейским уровнем жизни» всякого желающего. Чужое богатство воображается своим, чужие возможности – воспринимаются почему-то «уже как собственные», и весь украинизм похож на бомжа, без денег вошедшего в элитный ресторан: всех тут кормят, и меня покормят! С чего бомж взял, что ему забронирован столик – знает только его психическое расстройство…

+++

Психопатия неадекватного украинства, конечно же, не распространяется на уголовщину, которая надела вышиванки исключительно в угоду западным покровителям и в качестве маскировочного костюма. Приватизационная уголовщина (коллективный порошенко-коломойский) руководствуется воровской антиморалью, суть которой – в потрошении любого ценного актива с последующим вывозом добычи.

То есть пока в этом аду психи воют, бесятся и бьются головами об стену в экстазе нездорового возбуждения, прикрываясь этим, воры тащат всё ценное через окна и двери. Запад же, с целью геноцида славянских народов, покрывает всё это зонтом «высокого покровительства», обостряя тем психоз помешанных и безнаказанность торжествующего криминала. Запад исходит из лозунга «чем хуже – тем лучше». Ведь единственное окончательное решение любого территориального расширения «жизненного пространства» — это полная ликвидация там аборигенов.

Запад имеет на этот счёт богатый и местами горький для него опыт. Там, где туземцев истребили радикально (Америка, Австралия, Новая Зеландия, Канада и др.) – там вопрос исчерпал. Там же, где туземцы остались в живых (Индия, Южная Африка и т.п.) – всегда остаётся возможной деколонизация. Для того, чтобы навсегда закрепить своё доминирование на планете – англосаксам нужно физически истребить способные к сопротивлению, даже в далёкой перспективе, народы.

Как патологическое, психически-неадекватное явление, украинство существует вне проблем пространства и вещества. То есть в нём не только не решаются, но даже и не ставятся, как проблемы угроза физического истребления и угроза экономического вымирания. Почему-то принято считать, что либеральные свободы и накормят, и выстрелить в голову помешают сами по себе, своим магическим действием.

А потому условия политической и экономической интеграции в Европу даже не обсуждаются: хоть тушкой, хоть чушкой! Простая мысль о том, что котлета по-киевски тоже весьма плотно и всесторонне «интегрируется» с тем, кто её съест – даже не приходит украинствующим юродивым в голову.

Говоря в целом, украинство лишено всякого представления о реальных законах политики, экономики, подменив их своими алогичными «фентези».

+++

Сюжет очень умного фильма ужасов «Куб» приближённо к реальности моделирует отношения внутри украинства. Группа людей заперта в ловушке, именуемой «кубом», время идёт, в возможность найти выход они больше не верят, а кушать хочется… В итоге наиболее мужественный персонаж, вооружившись ножом, отлавливает и пожирает своих товарищей по несчастью, чтобы насытится в этой ловушке, и не умереть с голоду.

Украинизм – это геополитический «гиперкуб», куда украинствующие, не без зарубежной помощи, но в основном сами себя заперли. Поскольку выхода оттуда нет, а кушать хочется, проблема питания в целиком и полностью криминализированной псевдостране решается показанным в фильме «Куб» способом. То есть сила и жестокость помогают криминальным «буграм» выживать и даже богатеть, умерщвляя своих земляков и соотечественников[2].

Как иначе, чем в фильме «Куб» истолковать то, что население тает, а богатые богатеют?

+++

Украинство не только фатально неспособно понимать устройство жизни и процессов в ней; оно на поверку столь же фатально оказалось неспособно к различению добра и зла.

Безусловно, на всём пост-советском пространстве давно доминирует мотив индивидуального выживания особи любой ценой. Он снимает вопрос различения добра и зла, всякую обобщённую оценку, сводя всё к личному выпрыгиванию из очевидной общей могилы.

Уже всем понятно, что война за право на достойный труд с достойной оплатой для всяких румын-молдаван, турок-греков и латышей-таджиков давно и безнадёжно проиграна, их место, в целом – у параши (в прямом и переносном смысле слова, Евросоюз их берёт мыть унитазы). Единственное место в мировом разделении труда, которые они могут получить – то, которым господствующие нации брезгуют: с тяжёлыми, грязными, вредными условиями и без перспектив. Но и это уготовано не всем – многие из них даже и в этом секторе лишние. Эти просто вымрут в чистом виде, за «ненадобностью» для мировой мафии.

Отсюда обостряется до предела мечта любой ценой индивидуально выжить, выскочить из ловушки своего происхождения, как-то так выслужиться перед колониальной метрополией, или украсть что-то, в метрополии ценимое. И получить для себя «исключение из правил», вывод за скобки массового геноцида.

Одержимые жаждой индивидуального выживания лезут из ямы по головам и по костям. Они записываются в воры и мародёры, вооружённые налётчики, в наёмники и в «платные фашисты», они согласны быть палачами, гробокопателями, храмовыми ворами, детоубийцами, кем угодно – лишь бы «вывернуться» и найти лично себе тёплое местечко на заветном Западе, среди людей «первого сорта». Это и само по себе – жуткая картина, даже без примеси нацизма.

А когда ещё это густо приправлено махровым нацизмом, гитлеризмом, человеконенавистническими лжеучениями и патологиями одержимости ненавистью, то это весьма и весьма усугубляется. Человек и сам по себе, в кровавом кошмаре постсоветской реальности, потерял берега и опоры, превратился в рыскающего за добычей хищника! А его ещё и идеологически окормляют в ту же сторону, оформляют жестокость бытового каннибализма в священный ритуал каннибалов.

За несколько послемайданных лет моральное помешательство украинствующих достигло пиковых показателей, пропитав и омертвив чёрной и безумной ненавистью всё пространство вокруг них. Эта ненависть утратила нацистские ограничители, и на наших глазах вырождается в классическую первобытную «войну всех против всех»: достаточно украинцу подхватить опасный грипп – и его соседи, соплеменники и сограждане уже требуют его сжечь, выселить в Чернобыль, уничтожить, отселить от них как можно дальше.

Злодейство начиналось как приватизационный цинизм, в качестве инструмента захвата и перераспределения собственности. Но всплыла и ещё одна сторона агрессивного рыночного индивидуализма: он всё больше и больше, год от года, перетекает в бессмысленно-маниакальные формы, при которых убийства уже ничего не перераспределяют, а становятся для убийц самоцелью.

Мы имеем дело с огромным количеством умственно-невменяемых, морально-прокажённых и страдающих навязчивыми галлюцинациями пост-людей. Шансы как-то реабилитировать их путём денацификации, дефашизации, вернуть к социальным формам жизни стремительно тают. Германия после Гитлера, на которой опробовалась денацификация, была обществом жестоким – но всё же не криминальным. Она была индустриальным и трудящимся гигантом, а не обществом паразитов с первобытным мышлением, управляемым грантожорами. Как вернуть в цивилизацию миллионы людей, растлённых многолетним нищенством и тунеядством, ориентированным на паразитарный образ жизни, проживанием в заложниках у целиком-криминальной среды, в которой элита и маргиналы поменялись местами, а уголовное подполье превратилось в «парламент» и «правительство»? Науке это пока неизвестно. Тем более, что эти люди приучены, многие прямо с детства, к взаимоистреблению ради индивидуального выживания…

+++

Рыночный либерализм в целом, в мировом масштабе – асоциален, потому что в нём базовым фундаментом заложен приоритет рентабельности над социальностью. Всякий, кто урвал деньги, неважно каким путём – здесь в почёте и комфорте. Всякий, кто не сумел урвать, независимо от причин – в загоне и под угрозой вымирания.

В рыночном обществе не экономика создаётся для людей, а люди создаются для экономики. Отсюда феномен «лишних» людей – которые по тем или иным причинам оказались не востребованы рентабельными предприятиями. Кроме «лишних» людей есть и «лишние» народы, «конченные» страны. Ликвидация бедности подменяется ликвидацией бедных, грубой и физической. Если все «не востребованные» куда-нибудь «исчезнут» — останется из 50 млн 10, зато все оставшиеся – востребованы! Все оплачиваются, и бедности не стало…

Отсюда и постоянные настырные советы «рожать поменьше», «не плодить нищету» и т.п.: люди делаются, как запчасти, в нужных хозяевам денег количествах.

Объективно говоря, всякий живой человек есть потребитель пространства и вещества, и его ликвидация приводит к «экономии» затрачиваемых на поддержание в нём жизни ресурсов. Всякая смерть в «третьем мире» есть «экономия» для глобализма. Есть человек – есть затраты, нет человека – нет затрат.

В мире господ и обслуги ни украинству, ни шире взяв, славянству, нет места. Вообще все славянские народы, за исключением, быть может, незначительных музейных реликтов, слишком слабы для роли господ и слишком требовательны, избалованы для роли рабов. Они не могут конкурировать с англосаксами или евреями за господский статус и с азиатами за рабский. Они – выпадают в изгойство «лишних», которых не потерпят на «мировой фабрике» ни хозяевами, ни даже чернорабочими. Их путь – за ворота, а понятно, какие ворота у «мировой фабрики», объемлющей всю планету!

(Продолжение следует)