Александр Вертинский и Иосиф Сталин. От артиста – вождю

Фото: Архив

Недавно вышедший сериал «Вертинский», снятый режиссером Авдотьей Смирновой, возродил интерес к личности артиста и поэта. О фильме рассуждать не стану, о нем уже сказано предостаточно.

Позволю себе лишь небольшую комплиментарную реплику – картина весьма достойная, снятая интеллигентно, тонко, с уважением и пиететом к главному герою. В общем, автор, как и многие другие зрители, признателен создателям сериала. Ну а право его ругать, искать неточности, несоответствия предоставляю другим.

Больше говорить о сериале не стану. Остановлюсь на том, что привлекло внимание, хотя упомянуто вскользь. А именно – на песне Вертинского «Он», посвященной Сталину.

В 1943 году Александр Николаевич возвратился на родину. Возвращение состоялось после почти 25-летней эмиграции. Он давно хотел это сделать, да не получалось. Тоску по России усиливали люди, которые тоже мечтали вернуться в родные края – балерины Анна Павлова, Тамара Карсавина.

Последняя, слушая его песни, обливаясь слезами, вопрошала: «Как вы думаете, Саша, вернемся мы когда-нибудь на родину?»

Карсавиной это так и не удалось. Она, прожив 93 года, умерла в Лондоне. Вертинский умер в Москве…

Ему удалось вернуться в СССР после письма наркому иностранных дел Вячеславу Молотову. Вертинский, в частности, писал:

«…Двадцать лет я живу без Родины. Эмиграция – большое и тяжелое наказание. Но всякому наказанию есть предел. Даже бессрочную каторгу иногда сокращают за скромное поведение и раскаяние. Под конец эта каторга становится невыносимой. Жить вдали от Родины теперь, когда она обливается кровью, и быть бессильным ей помочь – самое ужасное… Разрешите мне вернуться домой. Я – советский гражданин. Я работаю, кроме своей профессии, в советской газете Шанхая «Новая жизнь» – пишу мемуары о своих встречах в эмиграции. Книга почти готова. ТАСС хочет ее издать. У меня жена и мать жены. Я не могу их бросать здесь и поэтому прошу за всех троих…»

Представлял Вертинский, куда возвращается? Знал, что происходит на родине? Опасался ли за свою жизнь?

Наверняка он думал об этом, размышлял, говорил в кругу близких. Вероятно, Вертинский читал, что писали о сталинском СССР зарубежные газеты и журналы. Возможно, понимал, что среди прочих трудностей его ждут и бытовые, к которым он, избалованный жизнью за границей, не привык.

Но, сдается, Вертинский получил гарантии, что опасаться ему нечего. И все прочие проблемы будут решены. Так и произошло.

Когда Вертинский с семьей – жена, дочь, теща – приехал в Москву, его поселили в роскошном номере «Метрополя». Вскоре у него родилась вторая дочь, и все переселились в отменную квартиру на улице Горького.

В сериале «Вертинский» есть такой эпизод: артист приходит на прием к Молотову. Тот говорит: «У меня для вас есть две новости. Хорошая и плохая. Первая – товарищу Сталину понравилась ваша песня. Вторая – он не разрешил ее исполнять…»

Речь – о песне «Он»:

Чуть седой, как серебряный тополь,
Он стоит, принимая парад.
Сколько стоил ему Севастополь!
Сколько стоил ему Сталинград!

И в слепые морозные ночи,
Когда фронт заметала пурга,
Его ясные, яркие очи
До конца разглядели врага…

Эти черные, тяжкие годы
Вся надежда была на него.
Из какой сверхмогучей породы
Создавала природа его?..

Мелодия замечательная, слова прекрасные. Песня живая, трепетная, дышит чувствами. Сочиненная не по принуждению, а как будто исторгнутая из сердца. В общем, песня «Он», возможно, – лучшая о Сталине из множества посвященных ему.

Вертинский начал уважать Сталина еще в эмиграции. Одни могут артиста за это уважать, другие – презирать. Но это было. Потом началась война, и Вертинский еще больше уверился в величии Сталина. Его авторитет подкреплял мощь Красной армии, сражавшейся против завоевателей…

Чувствительный вождь песню оценил. Но почему не разрешил? Решил, что бывшему эмигранту не дано права прикасаться к его образу? Пусть поживет в СССР, присмотрится, пообвыкнет. Докажет свою преданность старой-новой родине…

Сталин мог подозревать Вертинского и в лести, которая ему наверняка осточертела. Ведь лесть можно завернуть в сверкающую обертку таланта и перевязать яркой лентой приторного восторга. Вроде не подкопаешься…

Но Сталин видел людей насквозь.

Впрочем, в данном случае он мог и ошибаться. И автору этого очень хочется. Поэтому я снова и снова слушаю песню «Он»…

В 1951 году Вертинский получил Сталинскую премию второй степени. Официально – за исполнение роли кардинала Бирнча в фильме «Заговор обреченных».

Эта картина – политическая, в духе того времени: о справедливой борьбе некоей социалистической страны против гнусных происков американских империалистов. Сегодня о фильме «Заговор обреченных» помнят только киноведы.

У Вертинского – небольшая роль, сыгранная без всяких изысков. Но – увенчанная высокой наградой.

За что?

Может быть, Сталинскую премию Александру Николаевичу Сталин дал за одно, но имел в виду совсем другое? Да-да, я имею в виду все ту же песню…

Вертинский давал концерты, ездил на гастроли. Его караулили поклонники, осыпали цветами. Он снялся в прекрасном фильме «Анна на шее». В той картине он тоже сыграл не очень большую роль. Но с каким блеском и шармом это было сделано!

Вертинский множил свою известность, но о нем ничего не писали газеты и журналы. Его песни не транслировались по радио. Неспроста, конечно, – таково было указание свыше. Он оставался эмигрантом, хоть и бывшим…

Через много лет после смерти Вертинского вышла книга его воспоминаний «Дорогой длинною…», которую помогли издать его дочери – Анастасия и Марианна. Вот фрагмент из нее:

«Вероятно, я буду долго жить.

Так утверждают по крайней мере мои знакомые.

Почему?

Потому что меня очень часто хоронят. Занимаются этим главным образом зарубежные газеты и журналы.

Зачем?

Вероятно, от скуки или от недостатка сенсаций. Я вернулся на родину в 1943 году, и в первый же год после моего возвращения зарубежная пресса писала, что меня «расстреляли на первой же пограничной станции».

Через два года я был «замучен в застенках ГПУ»…

Увы, долго жить Вертинскому не удалось – судьба отмерила ему 68 лет.

Впрочем, он мог уйти из жизни еще раньше. Слухи о смерти Вертинского были беспочвенными. Говорят, что он был в списке на арест – среди других «космополитов». Но Сталин фамилию Вертинского вычеркнул. Может, все-таки в благодарность за песню «Он»?