ЧТО НЕ ТАК В РОССИИ С «ЦИФРОЙ»

Мы можем снова оказаться на задворках технологического прогресса

Цифровизация экономики и бизнеса, общественной и личной жизни граждан, государственного управления и военной сферы стала высшим приоритетом российской власти. Под цифровизацией имеется в виду развитие и внедрение информационно-компьютерных технологий (ИКТ) в перечисленные выше сферы. Аргументом в пользу ускоренной цифровизации всего и вся стало то, что мы, мол, можем безнадежно отстать в цифровой гонке стран (особенно таких, как США и Китай), окончательно оказаться на обочине мирового прогресса.

Мол, передовые цифровые технологии сегодня являются залогом высокой эффективности бизнеса и всей экономики, успешного управления государством («умное» правительство), гарантией военного могущества государства и обеспечения его обороны (в том числе защиты от возможных кибервойн), действенным инструментом влияния страны на мировую политику (по каналам интернета и социальных сетей), средством обеспечения безопасной и комфортной жизни каждого человека («умные вещи», «умный дом», «цифровой банкинг», «электронная торговля» и другие цифровые сервисы), а также не знающего границ человеческого общения (интернет, социальные сети, мессенджеры и другие средства связи) и т. д. Слов нет, действительно цифровые технологии открывают большие возможности перед обществом. Но одновременно и порождают новые риски и угрозы.

Это, примерно, как открытие ядерной энергии (в 30-е годы прошлого века). Открытие, на первый взгляд, сулило человечеству «светлое будущее», поскольку атом мог стать неиссякаемым источником энергии, заменяющим уголь, нефть и другие традиционные источники. Однако человечество столкнулось с другой стороной этого научно-технического «чуда» — ядерным оружием, которое было применено в Хиросиме и Нагасаки в 1945 году. И даже сегодня, в 2020 году не произошло ожидавшегося чуда замещения ядерной энергией традиционных видов ископаемого топлива. Применительно к истории открытия атомной энергии и развития ядерных технологий вполне применима поговорка: «Благими намерениями дорога вымощена в ад».

Боюсь, что применительно к ИКТ указанная поговорка также может оказаться справедливой. Ее можно переиначить следующим образом: «Упованиями на цифровые технологии дорога вымощена в цифровой ад». Власти России форсируют цифровизацию страны уже в течение нескольких лет. Наиболее фундаментальными документами, рисующими грандиозные планы внедрения ИКТ в разные сферы нашей жизни, стали: «Стратегия развития информационного общества в Российской Федерации на 2017−2030 годы» (утверждена указом президента РФ от 9 мая 2017 г.) и Национальная программа «Цифровая экономика Российской Федерации» (определена майским указом Президента в 2018 году). Количество законов и подзаконных актов, относящихся к цифровой теме, не поддается учету. Можно только отметить, что с приходом в кресло премьер-министра М. Мишустина (который считается большим знатоком цифровых технологий) цифровая активность правительства усилилась.

Меня, однако, цифровая активность власти последних лет совсем не радует. По очень простой причине: все проекты реализуются преимущественно на основе импортных технологий — как иностранного программного обеспечения (ПО), так и иностранного «железа» (микроэлектроники, компьютеров, процессоров, коммуникационного оборудования и т. п.). Я не специалист в области цифровых технологий, но мне кажется, что то, что делает власть в сфере массового внедрения ИКТ в разные сферы жизни России, напоминает диверсию в особо крупных масштабах.

Под государственное управление, оборону, промышленность, транспорт, другие отрасли экономики закладываются мины, которые могут взорваться одним нажатием кнопки. Причем эта кнопка может находиться за тысячи километров от России. Моя уверенность в опасениях подобного рода лишь усилилась, когда, углубившись в изучение данного вопроса, я узнал, что такие же опасения испытывают и специалисты, больше меня понимающие в «цифре» (выступления таких экспертов в СМИ, мои личные беседы с ними и др.).

С самого начала был нарушен единственно безопасный алгоритм решения задач по внедрению ИКТ в российскую жизнь: сначала надо создать собственное производство продукции, называемой software (программное обеспечение) и hardware («железо»), — тех «кирпичей», из которых можно строить здание «цифрового общества». А уже затем начинать выстраивать здание «цифровой России» с помощью отечественных «кирпичей». А также при необходимости произвести замену иностранных «кирпичей» в тех «постройках», которые были сооружены ранее.

Обращу внимание на то, что задача производства собственных «кирпичей» для строительства здания «цифровой России» формулировалась властями неоднократно. Но никаких практических последствий подобные заявления не имели.

Наиболее конкретно и жестко задача перехода от импортных «кирпичей» на отечественные была поставлена в 2014 году. Тогда Вашингтон и его союзники запустили экономические санкции против нашей страны. Властью в этой связи были поставлены задачи импортозамещения по таким ключевым направлениям, как сельское хозяйство, производство продуктов питания, машиностроение и другие отрасли промышленности.

В 2015 году Минпромторгом, Минкомсвязью, Минтрансом и Минэнерго России было разработано 20 отраслевых программ импортозамещения в разных отраслях промышленности. Особое внимание было уделено импортозамещению вычислительной техники и микроэлектроники (то, что я назвал «кирпичами» в виде «железа» ИКТ).

Некоторые успехи в импортозамещении были зафиксированы по сельскому хозяйству и продовольственным товарам, по ряду отраслей промышленности. Но что касается вычислительной техники и микроэлектроники (ВТМЭ), то здесь, судя по всему, ничего позитивного зафиксировано не было.

Росстату было дано задание создать на своем сайте раздел под названием «Импортозамещение», который должен содержать показатели, демонстрирующие достижения страны в замещении иностранной продукции отечественной. На сегодняшний день на сайте Росстата в разделе «Импортозамещение» есть лишь кое-какие цифры по сельскому хозяйству и продукции пищевой промышленности. Но нет ничего по другим отраслям промышленности и уж, тем более, по товарной группе ВТМЭ.

Единственный случай обнародования конкретного обобщенного показателя «успехов» российской промышленности в деле импортозамещения по ВТМЭ я зафиксировал в интервью директора департамента радиоэлектронной промышленности Минпромторга России Василия Шпака, опубликованном 21 мая этого года на сайте TAdviser.

Этот чиновник сетует на то, что при проведении государственных закупок до сих пор не ведется статистический учет того, какая часть приходится на отечественные, а какая на импортные товары. Тем не менее, по его приблизительным данным, в государственных закупках продукции, относящейся к группе ИКТ (информационно-компьютерные технологии) на импорт приходится 78%, а на отечественную продукцию — 22%. В абсолютном выражении стоимость закупленного за последний год отечественного продукта он оценил в 200 млрд руб.

Объем импорта за год составил более 700 млрд руб. В валютном эквиваленте это более 11 миллиардов долларов. Вот на такую сумму государство закупило импортных «кирпичей» для строительства «цифрового рая» в России.

Часть продукции ИКТ, закупаемой государством, числится как «отечественная», но на деле это оказывается лукавством, если не прямым обманом. Так называемые «российские» компьютеры, процессоры и другие изделия «железа» ИКТ можно сравнить с продукцией «отверточного» производства. Большинство продукции ИКТ базируется на импортных микросхемах. Оборудование с начинкой из таких микросхем оказывается чувствительным к кибератакам, равно как и к прекращению поставок микросхем.

Уже не приходится говорить о том, что в таких микросхемах могут содержаться «сюрпризы» в виде «закладок», позволяющих не только выводить из строя оборудование, но и незаметно считывать информацию. Председатель совета Ассоциации производителей электронной аппаратуры и приборов Светлана Аполлонова считает, что в случае блокады в части, касающейся микросхем, производство многих видов электронного оборудования в России почти полностью остановится.

Прошло пять с половиной лет с того момента, когда правительство РФ анонсировало масштабную программу импортозамещения. И вот, наконец, в конце декабря прошлого года, буквально за месяц до своей отставки премьер-министр Дмитрий Медведев подписал постановление, запрещающее закупки зарубежных систем хранения данных (СХД) для государственных и муниципальных нужд в течение двух лет. Приобретать можно будет только тех СХД, которые включены в единый реестр радиоэлектронной продукции (утвержденный правительством список российских аналогов).

Спрашивается: а почему нельзя было раньше принять решение по СХД — весьма чувствительному виду продукции электроники? По оценкам Минпромторга, в одах государственные и муниципальные заказчики закупили более 3,6 млн. запоминающих устройств и устройств хранения данных. Доля продукции российского производства составила 32%. Значит, более 2/3 всех кирпичей, на которых написано «СХД» и которые использовались для строительства российского «цифрового рая», были «заморскими»? Правильнее их называть не «кирпичами», а «минами».

Также остается загадкой: а почему запрет на закупки СХД был установлен только на 2020−21 гг. После этого опять можно будет вернуться к импорту?

Уже упоминавшийся выше чиновник Минпрома Василий Шпак (как и полагается всякому российскому чиновнику) продемонстрировал оптимизм относительно того, что, наконец-то на отечественном рынке ИКТ начнется импортозамещение. Он выразил надежду, к 2024 году доля российских изделий в общем объеме государственных закупок продукции ИКТ вырастет с 22% до 65%.

При этом он сделал важное признание: главные проблемы лежат не в сфере производства такой продукции, они находятся на стороне тех, кто создает спрос на продукцию, т.е. на государственных заказчиках. Как признал чиновник, отечественная отрасль по производству электроники и других продуктов ИКТ в настоящее время «недогружена».

10 июня этого года президент В. Путин провел совещание по проблемам связи и IT-индустрии, в котором приняли участие представители профильных ведомств и крупнейших компаний отрасли. На нем выступали глава НП «Руссофт» Валентин Макаров, основатель «1С» Борис Нуралиев, гендиректор Mail.ru Group Борис Добродеев, президент «Ростелекома» Михаил Осеевский, председатель правления Ассоциации разработчиков программных продуктов (АРПП) «Отечественный софт» Наталья Касперская, глава Минкомсвязи Максут Шадаев и другие.

На совещании в очередной раз говорилось о срочной необходимости импортозамещения на российском рынке продуктов ИКТ. Как выяснилось, не менее остро такая задача стоит не только по «железу» (оборудованию и комплектующим), но также по софту (программному обеспечению). Импортная зависимость по софту тем более выглядит неприлично и подозрительно, что Россия, как сказал Валентин Макаров, становится важным поставщиком на мировом рынке программного обеспечения.

В 2019 г., по предварительным данным, объем продаж компаний — производителей софта вырос на 12%, до 11 млрд. долларов, в том числе прямой экспорт из России составил около 7 млрд. долларов. Получается, что российские производители софта оказались развернутыми на внешний, а не на внутренний рынок. Русский софт — «новая нефть» страны. Так прокомментировали перспективы отрасли на совещании.

Примечательно, что еще в 2015 году было принято решение о том, что органы государственной власти должны прекратить закупки иностранного софта, перейдя полностью на отечественный. Но еще более крупными закупщиками программного обеспечения, оказывается, являются российские госкорпорации. Им было дано указание готовиться к переходу на отечественный софт. Но и на сегодняшний день никакого постановления, запрещающего закупки импортного софта для них нет.

По горячим следам проведенного совещания Государственная Дума 22 июля приняла закон о налоговом маневре в ИТ-отрасли. Согласно ему, с 2021 года налог на прибыль российских технологических компаний будет снижен с 20% до 3%, а ставка страховых взносов — с 14% до 7,6%. В Пенсионный фонд будет отчисляться 6%, 1,5% в соцстрах и 0,1% в бюджет ОМС. Новая льгота по страховым взносам будет бессрочной. Речь идет о десятках миллиардов рублей высвободившихся средств, которые ИТ-компании смогут направить на свое развитие. Конечно, указанный налоговый маневр наверняка повысит конкурентоспособность российских компаний ИТ-отрасли.

Кстати, на упомянутом совещании 10 июня многие участники почему-то говорили о необходимости более активного выхода российских ИТ-компаний на внешний рынок. И это настораживает. С моей точки зрения, намного более актуальной является задача не наступления, а обороны, т.е. проведения полноценного импортозамещения на внутреннем рынке продуктов ИКТ. Если налоговый маневр российскими ИТ-компаниями будет использован для активизации на внешних рынках, а не на внутреннем, то смертельно опасный процесс цифрового минирования страны продолжится.

Фото: Антон Новодережкин/ТАСС