Что происходило с курсом рубля накануне Октябрьской революции

©Иван Марчук / Фотобанк Лори

Временному правительству досталось сложное наследство свергнутой монархии: фронт Первой мировой войны съедал ежедневно более 50 млн руб. – всего за две недели боев тратилось столько же средств, сколько уходило на армию и флот за весь мирный 1913 год. Попытки увеличить внешние и внутренние заимствования не удались, и в итоге «временным» правителям России пришлось полагаться на печатный станок.

Только за один первый месяц после Февральской революции к 9 млрд находившихся в обращении рублей прибавилось еще более миллиарда. По мере усугубления положения на фронте и внутри страны скорость эмиссии нарастала – к осени 1917-го Временное правительство выпускало в обращение по 2 млрд «пустых» рублей ежемесячно, фактически за 8 месяцев удвоив в стране массу наличности.

При этом печатный станок не успевал за ростом инфляции и военных расходов. Дополнительно к имевшимся в Петрограде мощностям экстренно закупили в США еще несколько печатных машин для изготовления бумажных рублей, а новые купюры пришлось выпускать по упрощенной технологии.

Сначала в мае 1917 года мелкие номиналы перестали печатать с индивидуальным номером, отныне самые ходовые рубли несли лишь указание на общую серию выпуска. Весной 1917-го появилась и купюра невиданного прежде номинала 1000 руб. На ней изображался Таврический дворец в Петрограде, где прежде заседала Государственная дума. Потому в народе это новшество с ходу прозвали «думками» или «думскими деньгами». Помимо дворца самую крупную на тот момент купюру в истории России украшали уже совсем не соответствовавшая реальности надпись о размене на золотую монету и прежде необычный для российских денег символ – свастика. Крест с загнутыми под прямым углом концами, по мнению министров Временного правительства, являлся «символом благоденствия и процветания».

К осени 1917-го появились и упрощенные до предела купюры – государственные казначейские знаки номиналом 20 и 40 руб. Главой Временного правительства к тому моменту стал Александр Керенский, и такие деньги сразу прозвали «керенками». Они уже совершенно не походили на прежние рубли, не зря в газетах их сравнивали с «ярлыками от кваса» – небольшие кусочки бумаги 5 на 6 см печатались сразу листами по 40 штук. При использовании таких купюр люди просто отрезали необходимое количество от листа или разрезали на полосы, а потом скручивали в рулон.

Накануне Октября рулоны таких рублей стали символом инфляции и углублявшегося кризиса. Из-за чрезвычайной простоты изготовления рынок тут же наводнила прорва фальшивых «керенок», а их массовая эмиссия всего за несколько месяцев привела к взрывному росту цен. Однако многомиллиардный выпуск таких примитивных рублей все же позволил частично насытить рынок купюрами и отодвинул крах Временного правительства. Как позднее вспоминал последний «временный» министр финансов Михаил Бернацкий, «если бы это не было сделано, то октябрьская революция превратилась бы в сентябрьскую…»

С февраля по октябрь 1917 года рубль обесценился более чем в четыре раза и к финалу Временного правительства стоил 6–7 довоенных копеек. При этом нараставшая инфляция, несмотря на размах эмиссии, приводила к повсеместной нехватке наличных денег. К ноябрю 1917 г. власти и банки в регионах все чаще выдвигали идеи создания своих денежных суррогатов, чтобы заменить обесценившийся и одновременно дефицитный рубль. Даже в Петрограде и Москве крупнейшие акционерные банки общими усилиями затеяли проект по выпуску собственных бонов и чеков номиналом от 25 до 500 руб. на сумму в сотни миллионов.

На фоне такого хаоса Временное правительство озаботилось полной заменой прежних царских купюр. Новые деньги решили печатать исключительно за рубежом – в США. Там обещали быстро изготовить все обращавшиеся на тот момент в России бумажные номиналы, от 50 копеек до 1000 руб., по цене 14 долларов 75 центов за каждую тысячу купюр. К выполнению первого заказа на 60 млн 25-рублевых и 24 млн 100-рублевых банкнот приступили как раз в октябре 1917 года.