Когда о вкусах спорят

Издавна считается, что спорить о вкусах не только неприлично, но и бессмысленно, ибо у всякого человека есть свои предпочтения и склонности, которые он будет отстаивать, просто потому что имеет на это право. Но есть одно исключение, когда следует не просто спорить, а упорно стоять на своем: когда потребитель продукции, производимой творческими цехами систематически, на потоке и в промышленных масштабах получает далеко не то, за что он свои трудовые рубли заплатил.

Когда-то Булгаков высказался о театре Мейерхольда: «Не следует забывать, что гений одинок, а я — масса. Я — зритель. Театр для меня». Сам Михаил Афанасьевич был отнюдь не человеком «с улицы», но весьма значимым представителем и театрального, и литературного цехов, стало быть, знал о творческой кухне куда больше, нежели непосвященный в тайны вдохновения зритель, читатель, слушатель, но выразил он свое мнение вполне четко и определенно. Театр — для зрителя. Музыка — для слушателя. Литература — для читателя. А не наоборот.

Когда современные российские мастера культуры и искусств живописуют ужасы советской цензуры, которая напалмом жгла все живое, подлинно самобытное, талантливое, и наперебой восторгаются тем, какая нынче, с приходом «отцов русской демократии», вдохновляющая свобода осенила их гениальные головы, обывателю хочется спросить: «А шедевры-то где?» Почему-то потребитель их творческой продукции — обычный, неискушенный в тонкостях «чистого искусства» гражданин поневоле замечает, что, как говорится, «с каждым годом советские актеры играют все лучше и лучше». А желанная либеральная вседозволенность привела к появлению дорогостоящих и зрелищных, но каких-то все больше сомнительных и скандальных «шедевров». Кич заменил щемящие душу произведения, бьющее на внешние и краткосрочные эффекты шоу задавило чувства ощущениями, зачастую отнюдь не возвышающими человека, а штампы, банальности и откровенное неприличие с успехом вытеснили смысл и цель. При этом образовательную, просветительную и воспитательную роль культуры и искусства просто растоптали неразрывно связанные понятия «массовости и кассовости».

Зрители, читатели и слушатели уже перекормлены под завязку неудобоваримой духовной пищей — глупейшими флешмобами и перфомансами, закадровым смехом над несмешными шутками переживших свою славу юмористов, полицейско-бандитскими сагами, зубодробительными мелодрамами и мыльными сериалами, хитами-однодневками и прочей банальной дешевкой, сварганенной за баснословные и зачастую бюджетные, то есть народные деньги. И если вспомнить о том, что основой культуры являются жизненные ценности общества, определяющие самые важные понятия, то поневоле становится страшно за общество, в котором главными ценностями за последние годы внезапно стали пошлость, кич, скабрезный скандал и опять-таки всепобеждающая кассовость, всегда, везде и любой ценой.

Академик Ю.М. Лотман считал: «Культура начинается с запретов. Для людей с интеллигентной психологией регулирующим свойством является стыд, а для людей бесстыдных регулирующим свойством является страх: я не делаю, потому что боюсь». Но многим представителям богемы, судя по тому, что изливается из их творческих лабораторий в народ, неведомы ни стыд, ни страх, ни гражданская ответственность, ни убеждения.

Безусловно, творческий процесс — это тайна тайн, могучее горнило чувств и мыслей, в котором в муках погибает лигатура и остается чистое золото замысла и переживания творца. Но когда результат этого процесса вынесен на всеобщее обозрение, во имя которого, собственно, и городился весь огород, зачастую общество недоумевает и негодует, а если и задается какими-либо судьбоносными вопросами после знакомства с творчеством современных «мастеров культурки», то только одним: «На что, собственно, я потратил свое свободное время и трудовые деньги?»

Древние римляне, большие законники и формалисты, издревле выработали формулу «cui prodest», то есть «кому выгодно» Так кому же выгодно в течение демократических десятилетий закармливать практически беззащитный перед пропагандистской машиной режима народ псевдотворческим оглупляющим кичем, кому выгодно превратить общество в безропотный всеядный «пипл», который покорно «хавает» все, что ему не предложи? Риторический, однако же, вопрос. Кому, как не ныне правящему режиму выгодно иметь под рукой ослабленный интеллектуально и нравственно электорат, давящийся от отвращения, но покорно потребляющий культурную отраву и эрзац-искусство за неимением альтернативы; млеющий от прикосновения к темным скандалам богемы и жаждущий сам, хоть со скандалом, хоть с позором, но попасть «в телевизор» и по-быстрому, но желательно без труда, получить славу, деньги и по итогам удачного перфоманса затеряться в дебрях бесконечного и бессмысленного потребления. Проблема не только в нынешних деятелях богемы и их невероятной целеустремленности к быстрому и обильному заработку на низменных инстинктах толпы, но и в государственном протекционизме их «нетленкам».

В монографии Центра Сулакшина «Государство справедливости — праведное государство (от теории к проекту)» совершенно верно указано, что большинство россиян гордятся культурой и искусством своей Родины, и гордятся по праву, но эта гордость обусловлена в основном прошлыми достижениями. Ибо назвать культурным достижением, к примеру, недавнюю попытку паразитировать на былых шедеврах литературы и кинематографа вроде не по заслугам распиаренной Первым каналом «Угрюм-реки», о которой зрителями было сказано слишком много не очень теплых, мягко говоря, слов, может себе позволить только либо чересчур «искушенный», либо причастный к освоению бюджета деятель культуры. Что же касается так называемого патриотического кино, то многочисленные поделки, густо нашпигованные пропагандой антисоветчины в ущерб исторической достоверности и уснащенные «экшеном» псевдоголливудского пошиба, с незавидным постоянством вызывают возмущение и негодование зрителей, которые пока еще не привыкли к шельмованию и опошлению подвига советского народа, проявленного в Великой Отечественной войне.

Современные представители российской богемы, весьма неплохо жившие по сравнению с рядовыми трудящимися при «ужасном тоталитаризме», а равно и сотрудники финансирующих культуру министерств и ведомств, наперебой уверяют электорат, что советский строй превращал людей в безропотных и запуганных рабов. Но во что тогда превратил свой народ ельцинско-путинский режим, наглухо отбивший у людей эстетический вкус, понимание прекрасного, жажду великого, мечту о будущем, подсадивший их на ежедневное и одноразовое телевизионное «мыло», отнявший у народа простые человеческие способность и возможность мечтать о светлом и высоком, а взамен давший им формальный список российских духовно-нравственных эрзац-ценностей, к тому же еще и необязательных к исполнению?

Помнит ли еще кто-нибудь простой и немудрящий советский фильм «Весна на Заречной улице» (1956) о жизни запорожских металлургов: «По просьбе комбайнера Науменко, киномеханика Рябова, учительницы Левченко и других радиослушателей передаем 2-ой концерт для фортепьяно с оркестром Рахманинова»? Порабощенные советские граждане тянулись к прекрасному, и государство их потребности не страшилось удовлетворять, воспитывая и формируя человека-творца, а не как сейчас согласно незабвенному г-ну Фурсенко — «квалифицированного потребителя, способного квалифицированно пользоваться результатами творчества других».

Когда-нибудь (и это неминуемо произойдет) все честные, думающие, чувствующие, пресытившиеся до отвращения псевдокультурной халтурой граждане мирно, законно и единодушно объединятся не только ради защиты жизни, свободы и здоровья, которые планомерно и системно подтачивает путинизм-либерализм, хладнокровно отправивший в небытие сотни тысяч людей, «не вписавшихся в рынок». Но и ради защиты незримых, но весьма чувствительных вещей, таких как совесть, достоинство, честь, воля, разум, жажда прекрасного. И на смену современной малиново-пиджачной тк.н. элите РФ, воспитанной «святыми 90-ми», обучившими ее не созидать, а разрушать, опошлять, проедать и распродавать созданное другими, придет новая, умная, культурная, талантливая, свободная Россия.

Только сама собой она не придет — ее надобно созидать прямо здесь и сейчас, тяжким, но стократ благословенным трудом, возвращая себе те самые «жизненные ценности общества, определяющие самые важные понятия». И творцы новой, великой, по-настоящему справедливой и нравственной России будут заниматься отнюдь не культурной лоботомией зрителей, читателей и слушателей, а государственные мужи не станут подкармливать из госбюджета капризы и извращения «мастеров халтуры и макулатуры», как это принято сейчас.

По всем необъятным просторам новой России будет транслироваться разумное, доброе, вечное, делающее людей лучше и чище, заставляющее поднять голову к небу и узнать, что полночь все-таки пахнет звездами. А уж Рахманинов это будет, или еще кто-нибудь, уже готовый прославить Родину, но доселе неявленный миру по причине невозможности прорваться через мясорубку сиюминутных прибылей, формализма и кумовства — это воистину дело вкусов, о которых не спорят.

Любовь Донецкая, Союз Народной Журналистики, команда поддержки Программы Сулакшина

Фото:  Уильям Шекспир «Укрощение строптивой» в постановке режиссера Игоря Коняева, Качаловский театр (источник)