НЕ КАТАЛОНИЯ!

Во-первых, это, действительно разные народы, даже происходящие от разных древних этносов, и языки, и культура у них принципиально разные. Каталонцы — прямые потомки окситанцев (галло-римлян), и к южным французам куда ближе, чем к испанцам (потомкам иберо-римлян). Плюс вековые обиды богатого региона, служившего донором, иные нюансы, и общая картина станет ясна.Но, — во-вторых, — на сегодня все (все!) прошлые основания для сепаратизма обнулены. Женералитат Каталония живет по своей автономной Конституции, имея прав значительно больше, чем Чечня в составе РФ, платит льготные налоги, получая от Мадрида значительно большую компенсацию, и прожить там, не зная испанского, можно очень даже прилично, а вот без катала — никак.

Подробности опустим. Главное: нынешняя Испания — федерация абсолютно равноправных субъектов,  без консультаций с которыми центр никаких решений не принимает. Никаких объективных причин для сепаратизма сейчас нет. Вообще. А сепаратизм, тем не менее, есть. По все тем же причинам: т.н. «Четыре Семьи» (кланы, оформившиеся три века назад и поныне контролирующие экономику

Каталонии) желают не консультироваться с Мадридом, местные политики, не сумевшие вырваться в центр, мечтают сами стать центром, о «национальной интеллигенции» второго эшелона (первый эшелон обитает в Мадриде) и говорить нечего. Вот и требуют самостийности, кормя население жвачкой на тему старых обид, «кастильской диктатуры» и «неповторимой уникальности гордого народа».

Однако есть нюанс. Все, что мы видим сейчас, это, так сказать, проект-лайт. Скорее, торговля, нежели реальная борьба за независимость. То есть, политиканы борются за право ручкаться с президентами на равных очень всерьез, и улица все воспринимает очень всерьез, а вот реальные силы действуют по принципу «шаг вперед, два шага назад», не спеша сжигать мосты. И неспроста.

На самом деле, разговоры о «богатой Каталонии» не совсем точны. Барса, действительно, очень богата, но уже Таррагону зажиточной не назовешь, а внутренние «графства» вообще сидят на дотациях, и Четыре Семьи не хотят, лишившись дотаций Мадрида, превращать столицу в дойную корову. Это же, кстати, понимают и вменяемые политики. И вот теперь: пару слов о т.н. «Большой Каталонии».

Дело в том, что все каталонцы — окситанцы, но не все окситанцы — каталонцы. Окситанцы населяют и Балеарские острова, и Комунидад Валенсия, — но про острова, как о мелочи, говорить не будем, а вот насчет Валенсии — важно. Ибо главное отличие в разнице исторической судьбы. Если каталонские графства в свое врем отбились от арабов и всегда были христианскими, то приморские земли,

лежавшие южнее, хлебнули сполна. Халифат, а после его распада мусульманское Королевство Валенсия очень жестко (жестче, чем где угодно, — по политическим причинам) насаждали ислам, и в итоге окситанцы либо, поменяв веру, стали «новыми маврами», либо превратились в людей второго сорта, и надолго. Аж до XIII века, когда христиане из Арагона восстановили статус-кво.

Ну и. Мавров постепено вытеснили,  опустевшие земли заселили мигранты из «внутренних областей», начавшие понемногу сливаться с местными, и в итоге, в частности, появился диалект валенсиано, — такой себе суржик из castellano и catala, на окситанской основе, но с испанской надстройкой. Это не был отдельный язык, это была чисто местная говоря, и на нее не обращали особого внимания.

А потом все резко изменилось. После ухода Франко, в период «хаотической свободы», когда все «сепары» полезли в политику и казалось, что страна пошла в разнос, барселонские интеллектуалы заявили о необходимости построения «Большой Каталонии» (Каталония + Валенсия и Балеары впридачу). Это была очень перспективная затея: получив валенсийский порт (и до кучи Пальму),

всю курортную зону и много чего еще, «независимое государство окситанцев», контролируя все побережье, могло очень даже состояться, и барселонская пропаганда («Одна мова, одна нация») в некий момент начала получать в Валенсии поддержку. Ибо играли агитаторы из Барсы на очень нежных струнках: типа, вас угнетают, за людей не считают, нашу с вами культуры презирают,

наш с вами прекрасный язык называют «диалектом», а ведь мы, по сути, один народ, и если будем жить в одном общем доме, все станет прекрасно). Этот проект был разработан давно, еще до смерти каудильо, и это работало, а в условиях «хаотической свободы» остановить сей процесс было никак, идей ушла в массы, и хрен зна, куда бы оно зашло, но в Мадриде нашлись умные головы.

Ну и: начались консультации с внезапно возникшими «лидерами общественного мнения» Валенсии, очень уважительные. Дескать, вы, valencianоs, гордый и древний народ, важная часть испанской нации, ваша история прекрасна, ваш язык уникален, а вовсе не какой-то там диалект катала, да в вообще, с какой стати в Каталонии о вас придумывают анекдоты, как о тупых каталонцах второго сорта?

И аудитория воспринимала. Местные журналистики, филогоги, фольклористы, адвокаты, студенчество очень быстро проходили к мнению, что мадридские говорят правду, а вот барселонские только мягко стелят, а спать будет жестко. И достаточно скоро (по историческим меркам), всего лет за десять, при полной поддержке Мадрида, возникла «валенсийская нация», гордая и древняя, со своей историей,

своей культурой, своим полноценным языком, официально внесенным в Конституцию, — и сейчас valenciano входит в курс обязательного обучения, а для поступления в вуз на территории Валенсии необходимо сдать «языковой зачет». Правда, в жизни этот уникальный язык практически никто не использует, — говорят по-испански, — но это мало кого волнует. Главное, что сегодня проект

«Большой Каталонии», казавшийся таким перспективным, умер. В Барселоне о нем серьезные люди стараются не заикаться, а на любые попытки радикалов пищать что-то на эту тему валенсианцы дают мгновенный отлуп: да, мы потомки окситанцев, но мы и потомки испанцев, и наш язык — не диалект катала, и мы не хотим ни самостийности, ни слияния с Каталонией, потому что мы — не они.

Так вот, возвращаясь к вопросу о «национальных кадрах», роль которых в развале Союза была пусть и не определяющей, но огромной. Каталонцы — они ведь есть всюду, но и валенсийцы есть везде. И если уж как пример взята Украина (а можно было бы взять почти любую республику, но пусть будет УССР), то руководителям СССР  следовало обстоятельно поговорить с «валенсийцами». Дескать,

вы — галичане, потомки кельтов и белых хорватов, а вы, малоросы, — полян и древлян, а вы, новоросы, вообще новый этнос, вроде американцев, и у всех вас свои древние истории, свои культуры, свои языки etc., и все достойны  своего отдельного равноправного дома в составе Союза, можно не сомневаться: спустя лет десять  бывшие «лидеры общественного мнения» регионального уровня,

ставшие лидерами союзных республик, — пусть махоньких, но полноправных, — горло бы грызли любому «кузену», заикнувшемуся о «Злуке», скажем, Львова, Киева и Харькова в ущерб Союзу, гаранту их реальной, выстраданной незалежности. А всяческие «национальные кадры», —  журналистики, филогоги, фольклористы, краеведы, адвокаты, студенчество, — всячески их подерживали.

Вот такой вот способ, один из многих. Циничный, но очень эффективный. Не случившийся в СССР, он мог бы стать мощным инструментом в руках Российской Федерации, мысли ее лидеры политически, а не «в рамках продуктивного партнерства». А сейчас поезд уже ушел. Он несется на всех парах, гудит на всех языках, которые не диалекты. На русском, на поморском, на сибирском, далее везде…