НЕ РЫНОК ТРУДА, А МАШИНА ВРЕМЕНИ

«Подарков не надо! Работу давай!» — так бы ответили многие граждане России, если бы их сегодня спросили, о чём бы они хотели попросить Деда Мороза. На российском рынке труда сложилась парадоксальная ситуация: с одной стороны, мы только и слышим о нехватке рабочих рук; с другой — люди жалуются на то, что им не найти достойной работы.

«В погоне за прибылью»

«Достойная работа» — ключевое словосочетание, которое позволяет понять, в чём заключается главная проблема российского рынка труда. Работа-то есть… Но большей частью она унижает достоинство современного человека. Примеры? За ними далеко ходить не надо. Трагедия на шахте «Листвяжная» — следствие того, что на нашем рынке труда царят порядки XIX века; те, что описал Эмиль Золя в романе «Жерминаль».

26 октября 2004 года на этой шахте «Листвяжная» уже был взрыв метана, который унёс жизни 13 человек. После расследования и суда девять сотрудников компании, которой принадлежит шахта, получили условные сроки…  от двух до трёх лет. Только за 2021 год Ростехнадзор выявил 914 нарушений на различных участках «Листвяжной». Но горняки продолжали спускаться в забой.

Руководитель Комитета по миграции, поддержке занятости и производительности труда Союза «Торгово- промышленная палата Ленинградской области» Валерий Шинкаренко о российском рынке труда:

«В 2015 году пошёл в “Листвяжную”, работал по третьему разряду, доставлял в забой материалы для шахты, — рассказал «Новой газете» один из горняков о своём погибшем товарище. — И вот буквально полгода назад он перевёлся в четвертый разряд — проходчиком. Он думал рассчитываться, но решил остаться, когда третий ребёнок родился. Дом вот этот они купили только год назад. Всё в кредит. Надо было кормить семью. У нас многие в Кузбассе получают по 30–40 тысяч. Это нормальная зарплата. Когда перевёлся, стал получать от 70».

Начальство заставляло шахтёров выполнять нормативы добычи во что бы то ни стало, даже за счет нарушений правил техники безопасности: «Где-то закрывали датчик, где-то спускали его вниз, чтобы он меньше газа показывал. Дальше работают. Кому такой работник нужен, который остановится, угля не будет, нагреет начальника. Все взбучку получат».

«Установлено, что руководством шахты систематически принимались меры к сокрытию фактов чрезмерной загазованности шахты метаном. Результаты работы датчиков токсичных газов фальсифицировались» — таково заключение Следственного Комитета. По словам Генерального прокурора Игоря Краснова, в ходе проверки было установлено, что инспекторами Ростехнадзора были «сняты с контроля предписания об устранении 2,5 тысячи нарушений, даже не выходя из кабинета».

В угледобывающей отрасли регулярно происходят катастрофы. Вспомним взрывы на кузбасской шахте «Распадская» в мае 2010 года, которые погубили 91 человека. Отметим, что из них 34 человека погибли не собственно от взрыва, а от отравления монооксидом углерода. Скорее всего они не успели воспользоваться самоспасателями, которые мешают работать из-за того, что они слишком тяжелы и неудобны. Поэтому горняки снимали их, чтобы выполнять нормативы. Кстати, уголовное дело против руководителей и ответственных лиц шахты «Распадская» закрыли 8 апреля 2020 года по причине истечения срока давности. То есть, по сути, никто наказания не понёс.

25 февраля 2016 года произошли взрывы на шахте «Северная» под Воркутой. Погибло 36 человек.

После трагедии на шахте «Распадская» глава российского государства Владимир Путин распорядился навести порядок в угледобывающей отрасли, в том числе — ликвидировать перекосы в начислении зарплат шахтёрам, когда их бОльшая часть зависит от объёма выработки. Эта система заставляла горняков трудиться даже в самых опасных условиях. Тогда было принято решение, что от выработки будет зависеть лишь 30% зарплаты шахтёров, а 70% будет постоянной.

«И всё вроде бы хорошо, но это вроде бы, — заявил президент Путин на совещании в Кремле, на котором он проводил разбор причин аварии на шахте «Листвяжная». — А если посмотреть в структуру того, что там написано, что же это за “условно-постоянная составляющая”? Часть включает в себя в том числе оплату по сдельным расценкам, в том числе сдельный приработок. А это что означает? Это позволяет фактически привязать оплату труда шахтёров к количеству добытого сырья — вот к чему это ведёт в практическом плане, в жизни. Кроме того, условно-постоянная часть включает доплаты за работу во вредных условиях, что очень важно. Тот, кто писал, прекрасно понимал, что делает! Это в совокупности создаёт экономические стимулы для шахтёров пренебрегать требованиями безопасности, и обвинять их в этом нельзя. Людям семьи кормить нужно, они рискуют».

Проще говоря, в горнодобывающей отрасли как господствовала, так господствует потогонная система, которая провоцирует шахтёров рисковать здоровьем и жизнью. И предприниматели навязывают её в погоне за прибылью. Шахтёры, преодолевая чувство страха и инстинкт самосохранения, продолжают спускаться в страшные угольные подземелья. «Я буду работать дальше. Что теперь… Помянем пацанов, и всё. Пойдём дальше спускаться», — заявил «Новой газете» один из работников «Листвяжной».

А что делать жителям Кузбасса? Другой работы нет! Чтобы оформить свой быт, горняки берут кредиты, за которые надо платить с немалыми процентами. Так порядки дикого капитализма XIX века переплетаются с «постиндустриальной» системой «опережающего потребления», которая лишь усугубляет те самые порядки XIX века.

Трагедия в шахте «Листвяжная» в очередной раз показала, во что превращаются распоряжения главы государства — едва ли не в свою противоположность. Чтобы довести их до точного исполнения, действительно нужен некий «спецназ».

Во что вырастают кубометры жилья

С высоких трибун очень любят докладывать об очередном вводе миллионов кубометров жилья. Будто от этого ввода автоматически улучшаются жилищные условия граждан России. Однако времена, когда квартиры выдавали бесплатно в порядке очереди, пусть она была очень длинной и двигалась очень медленно, помнят только, кому далеко за 50. Сейчас ввод в эксплуатацию жилья означает только то, что коммерческих предложений на рынке недвижимости будет больше. Вот и всё.

Только в Москве за 2021 год построено более 14 миллионов квадратных метров недвижимости — это рекорд для советской и постсоветской истории города, заявил заместитель мэра столицы Андрей Бочкарёв. От общего объёма недвижимости собственно жильё составило около семи миллионов квадратных метров. Таким образом, побит рекорд 1965 года, когда в Москве сдали около 5,5 миллиона квадратных метров жилых площадей в виде пресловутых «хрущёвок». По словам Бочкарёва, ни пандемии, ни другим «объективным экономическим факторам» не удалось привести к замедлению темпов строительства.

Увеличение объёмов строительства означает ещё и увеличение числа трудовых мигрантов. Правда, по официальным данным, в 12-миллионной Москве в строительном комплексе до пандемии работало 120 тысяч мигрантов, сегодня их якобы осталось всего 40 тысяч. Дефицит кадров испытывают до 50% застройщиков. Вице-премьер РФ, куратор строительного блока Марат Хуснуллин заявил, что до 2024 года на стройки в России требуется привлечь до пяти миллионов трудовых мигрантов.

Новые кубометры жилья — это, как правило, пресловутые «человейники». Мало того, что они не пригодны для комфортного проживания, их возведение ещё и требует большого числа рабочих рук, отсюда — спрос на мигрантов. Кроме того, строительство «человейников» в Москве, Петербурге и их окрестностях приводит к усилению и внутренней миграции: люди из глубинки устремляются в столицы, чтобы жить в этом сравнительно недорогом жилье, а сама глубинка, российские регионы, обезлюживают.

Но почему, говоря о стройке, мы постоянно возвращаемся в теме мигрантов? Откровенный ответ на этот вопрос дал Руслан Юсупов, гендиректор и собственник строительной компании «Академия»: «Если мы хотим, чтобы квартиры подорожали ещё в два раза, то можем полностью заменить мигрантов. В моём понимании это невозможно. И дело тут даже не в зарплате, на стройке у рабочего персонала зарплаты нельзя назвать низкими. Но за эти деньги нужно вкалывать с утра до вечера. Наши русские люди не столь выносливы. Представьте себе: идут в здании отделочные работы, лифты не работают, кранов нет, нужно заносить на этажи различные отделочные материалы, к примеру штукатурные смеси, а это мешки по 50 килограммов. Весь день носить эти мешки на 15-17-й этаж. Россиянин такой нагрузки чисто физически не выдержит, даже если ему 200 тысяч рублей платить. А, условно, узбек из села выдержит. Если от него отказаться, то мешки эти будет долго и дорого поднимать, что скажется на конечной стоимости новостройки. Стройка — это тяжёлый физический труд, не всё на ней можно заменить механизмами».

По подсчётам экспертов, отказ от использования труда мигрантов приведёт к увеличению себестоимости жилья в стране на 40%. А всё почему? Теперь отвечает вице-премьер Марат Хуснуллин: «В реальности мигрант работает по 12 часов за деньги, которые мы платим россиянам за восьмичасовую смену… Снижение затрат напрямую влияет на себестоимость. Есть такое выражение: за всё платит потребитель. Вот не ввезли мы мигрантов, цена рабочей силы повысилась. В итоге это отразилось на стоимости жилья». Просто и ясно. А главное — почти официально.

Таким образом, относительно недорогие цены на жильё эконом-класса мы опять-таки получаем благодаря возвращению в XIX век. Как и в угольной отрасли. Не рынок труда, а машина времени какая-то! Правда, для подавляющего большинства людей это — запредельные цены, и они покупают клети в «человейниках», беря ипотечный кредит на долгие годы. Уменьшение затрат на строительство не отражается на ценах на жильё. Они как ползли вверх, так и ползут. Уменьшение затрат позволяет застройщикам извлекать сверхприбыли. Марат Хуснуллин прекрасно это понимает. В выгоде и банковый сектор: чем больше ипотечных кредитов, тем в итоге выше прибыль банкиров-ростовщиков.

Вообще-то слова господина Юсупова следовало бы проверить на экстремизм. По его логике получается, что русский человек — слабый и ленивый. Пусть он это в глаза скажет тем русским мужикам, которые каждый день спускаются в шахты в Кузбассе или под Воркутой. Русский народ — один из самых трудолюбивых и выносливых в мире. А что касается мигрантов, то те, кто имел с ними дело, знают, что они отнюдь не биороботы. Они тоже хотят, чтобы условия их труда были человеческими.

На самом деле столичные застройщики, да и столичные работодатели в целом, не пытались наладить набор рабочей силы из российских регионов. Именно об этом сказал на встрече с президентом Путиным глава Совета по правам человека Валерий Фадеев.

Фадеев подчеркнул, что для мигрантов, как на официальном, так и на «теневом» уровнях, работает целая система привлечения, которая обеспечивает их работой, необходимыми документами и жильём. «Ничего похожего на систему рекрутинга в российских регионах нет. Надо её создать. Надо попытаться привлечь на стройки, например, российских граждан из небогатых регионов, где, в общем, плохо с работой. Формально безработицы нет, а на самом деле люди получают очень небольшие деньги», — сообщил Фадеев.

«Говорят, будто бы российские граждане не хотят работать за такие зарплаты, но зарплаты мигрантов в крупных городах уже в разы превышают средние зарплаты в некоторых российских регионах», — заявил он.

На самом деле работодатели, в том числе застройщики, нанимают мигрантов не потому, что они семижильные, а потому, что они — бесправные. Многие из них зависят от теневых структур, которые их в Россию привлекли и привезли, обеспечили их работой. Такими людьми проще манипулировать, держа их в условиях позапрошлого века.

Вроде бы власти начинают осознавать, что, как говорится, дальше так жить нельзя. Всё чаще звучат речи о необходимости повышения производительности труда. Так, вице-премьер РФ Марат Хуснуллин заявил, что повышение производительности труда в строительстве всего на 20% может высвободить один миллион рабочих, что позволит существенно сократить дефицит рабочих рук. Достичь высокой производительности, по его мысли, можно с помощью автоматизации и цифровизации. В недавнем интервью ТАСС Хуснуллин говорил о внедрении BIM-моделирования (информационного моделирования здания).

Но это пока слова. А на деле растёт число иностранцев, поставленных в России на миграционный учёт. В 2020-м их было 8 327 024 человек, а в 2021-м на 2,3 миллиона больше – 10 616 980 человек. Российское гражданство при это получили чуть более 609 тысяч иностранцев. Такие данные приводит МВД. И как после этого понимать заявления чиновников из строительного блока о резком падении числа трудовых мигрантов в Москве? Наверное, как информационное прикрытие продавливания нового массового завоза мигрантов.

Число иностранной рабочей силы растёт, а производительность труда падает. В одах производительность труда в строительстве сократилась в России на 4,6%, тогда как в среднем по экономике она выросла на 13,5%. В России доля инновационной продукции в строительстве составляет лишь 0,6%, а в целом в экономике страны — 5,7%. Из 782 миллиардов рублей инвестиций строительного бизнеса в основной капитал практически 100% — инвестиции в стандартные машины и оборудование, а не в новые технологии и процессы управления.

«Чем больше технологий будет приходить в строительство, тем большая квалификация исполнителей потребуется. Это исключительно вопрос стоимости и времени подготовки кадров. Быстро проблема не решится. Сфера строительства в России в её текущем виде “заточена” под систему масштабного использования недорогого ручного труда. С отдельными примерами высокотехнологичного подхода к процессам, но это не системное явление. Стремление к росту производительности и сокращению числа персонала на стройках можно только приветствовать, но переходный цикл займёт несколько лет», — признаёт Юрий Колотвин, генеральный директор «Петербургской строительной компании».

Что касается надежд на то, что застройщики в скором времени откажутся от возведения «человейников», то они начали таять после того, как в интервью ТАСС вице-премьер Марат Хуснуллин заявил: «Абсолютно популистское заявление — мол, нам нужна малоэтажная Россия. За право жить в современном мегаполисе, за те возможности, которые это даёт, чем-то придётся жертвовать. Если нужен простор — поезжай в деревню или в какой-нибудь райцентр. Территория страны позволяет, есть, где развернуться». Логика простая: не нравятся многоэтажки — езжай в деревню. В принципе — почему бы и нет? Первые всплески «бегства из мегаполиса» мы наблюдали в первые месяцы пандемии. Но если такое бегство усилится, на рынке труда крупных городов образуются ещё большие лагуны.

Самоубийственное поведение

Наши чиновники с большой гордостью делают заявления о низком числе безработных на подведомственных им территориях. О таком низком, что число не востребованных вакансий гораздо больше. Всё хорошо, прекрасная маркиза! Только вот почему мы все так опасаемся остаться без работы? По логике чиновников, любой уволенный долго не востребованным не останется. Вакансий же — море!

Только вот чиновники скромно умалчивают, что это за вакансии и с какой зарплатой. На учёт бирж труда встаёт очень малое число безработных. Особенно в больших городах. Ибо это бессмысленно. Размер пособия — мизерный, а предлагаемые биржами вакансии порой просто издевательские. Человек лишается пособия по безработице после того, как он три раза отказался от предложений биржи. Пустая трата времени и сил. Безработные, предпочитая тратить их на самостоятельный поиск работы, обходят биржи труда стороной. Но зато на бумаге — всё хорошо!

Ещё одна болячка рынка труда — нехватка квалифицированных рабочих. Так, в Красноярском крае требуется сейчас 103 фрезеровщика, и есть лишь один соискатель вакансии по этой специальности. Чтобы стать фрезеровщиком, нужно учиться. А как на него выучиться, если система профессионально-технического образования была разрушена? Не хватает в Красноярском крае и токарей. И всё по той же причине. На рынке востребованы квалифицированные рабочие, а их нет в наличии. Есть многие другие, но не они. И эти многие слоняются без работы или перебиваются случайными заработками. Но вакансии-то не закрыты! И чиновникам можно рапортовать о победе над безработицей. А она скрытая, эта безработица, в том числе от глаз чиновников. Люди выживают, кто как может.

Сегодня всё меньше граждан России оформлены на работе по старой советской схеме, которая предполагает ответственность не только работника, но и работодателя. Всё чаще работник и работодатель заключают временные договоры, которые работодатель может не продлить. Это ещё одна проблема российского рынка труда. Работник живёт в страхе остаться без работы. Жизнь в постоянном стрессе очень пагубно сказывается на здоровье человека. Малые зарплаты люди пытаются компенсировать кредитами. Что ещё более усугубляет их состояние, когда приходит время покрывать кредит с процентами. И надо ли удивляться после этого, что Россия, по данным Всемирной организации здравоохранения, входит в число лидеров по самоубийствам?

Можно ли навести порядок на российском рынке труда? Конечно. В нашей стране по традиции очень многое зависит от воли первого лица, и эта воля была проявлена, причём неоднократно. Глава российского государства Владимир Путин много раз говорил о необходимости повышения производительности труда. На последней пресс-конференции он назвал это условием роста нашей экономики. Есть даже национальный проект по повышению производительности труда. Главное, не свести всё дело к «креативным симуляциям».

Чтобы поднять производительность, нужно внедрять новые технологии, что непросто, учитывая, что после развала СССР мы пережили деиндустриализацию. Площадок, где можно производить технологии, не так много. Значит, надо перейти к политике новой индустриализации. В условиях западных санкций очевидна необходимость возрождения в России автократической экономики. Это долгий путь. Преодолеют его не все. Но другого пути нет.

Дмитрий Жвания, председатель профсоюза «Трудовая Евразия» 

Фото: Соцсети