О современных «контрреволюционерах» и революционных русских классиках

На днях в СМИ появилась информация о том, что бизнесмен Константин Малофеев объявил о создании общественного движения «Царьград», у которого, по оценкам самого учредителя, «почти миллион сторонников». Среди них видят небезызвестных Сергея Глазьева, Александра Дугина, Союз казаков-воинов России и зарубежья, Союз добровольцев Донбасса, в президиуме которого заседает Владислав Сурков.

Малофеев в обещает, что «Царьград» будет участвовать в выборах в Госдуму 2021 года. Правда, не совсем понятно, в каком статусе — участника или некоего «общественного контролёра».

Сам Малофеев на данный вопрос отвечает так: «Партийность — это внутренне порочная практика, которая в конечном итоге разрушает общество. Об этом писали русские философы. Мы — контрреволюционеры, поэтому мы будем поддерживать наших единомышленников в составе любых политических партий. Мы будем анкетировать представителей всех партий на выборах, исповедуют ли они те же принципы, по которым живём мы. Эта анкета будет составлена до конца года. Все, и каждый, кандидаты, которые имеют шансы, должны заполнить эту анкету».

Надо полагать, что амбиций убрать путинский режим и строить Россию в качестве иного государства у «контрреволюционеров» нет. Это несмотря на то, что, выступая на собрании Общества развития русского исторического просвещения «Двуглавый орёл» Сергей Глазьев говорит о необходимости перехода «к формированию будущего, исходя из понимания исторической перспективы и научно обоснованных прогнозов». Вероятно, другой перспективы, кроме как Путин и другого прогноза, кроме путинизма у «царьградовцев» нет. Такого же мне мнения придерживается и профессор Степан Сулакшин, считающий, что перспектив какой-то совместной борьбы с путинизмом между ПНТ и «Царьградом» не существует.

«У них есть сверхазадача, которую они выполняют, — говорит С. С. Сулакшин. — Малофеев прошел дорогу от патриота до православного деятеля, пытался внести свой вклад в Новороссии. Но затем, надо понимать, был поставлен на службу Кремля. „Царьград“ по ряду параметров солидарен с нашими идеями, но заточено все это на поддержку Путина. Дугин, который несколько лет кормился от Администрации президента, не говоря про Глазьева, они никогда не стояли на пути оппонирования путинизму. Они не были в оппозиции к Путину. Примерно как и „За правду“ Прилепина или группировка Сёмина. Их конструкция по форме и содержанию патриотическая и оппозиционная, но по сути таковой не является. Как и движение ветеранов Донбасса с Сурковым в президиуме. Никакой надежды, что удастся что хотя бы контакт создать, нет, кураторы им мгновенно объяснят, кто мы такие, и почему с нами дел иметь не нужно».

Надо полагать, что вся деятельность «Царьграда» будет состоять в формировании идеологической стерильности будущих кандидатов в депутаты. «Контрреволюционеры» обещают сделать всё, чтобы не допустить к власти русофобов (что с точки зрения сторонников Программы Сулакшина похвально), уличённых в оскорблении чувств верующих (на что у представителей ПНТ имеется вопрос: а как насчет чувств атеистов или агностиков?), искажающих историческую правду и умаление значения подвига народа при защите Отечества (что в целом соответствует политике Путина, но подрывает авторитет, призвание и возможности исторической науки.

А пока «контрреволюционеры» развели бурную деятельность в соцсетях и тренируются на обычных гражданах России. Вашему покорному слуге один из ярых адептов «Царьграда» намедни написал, что мы, «наследники СССР, Ленина и Сталина, не имеем права на публичное слово в будущей России». Мы даже не имеем права называть великих русских писателей своими, так как воспитаны они были не при СССР и их талант воссиял при великих самодержцах, а не при уважаемых нами советских вождях.

Вообще какие-то до дикости странные умозаключения делают новоиспечённые монархисты, забывающие, что вообще-то уже более сто лет Россия — республика (по конституции в том числе!). И стала ею, во многом благодаря всё тем же русским писателям, их влиянию на умы и формирование настоящего русского человека и настоящей России. Да и как-то нелепо считать, что уважающие Сталина или Святослава Храброго не имеют права Родину любить. Как будто Родина у всех у нас разная. Если и дрались когда-то дедушки, имея на то свои основания, не должно внукам поминать обиды предков и делить неделимое, в том числе исторический процесс.

А что до русских писателей, так давайте процитируем их, чтобы умерить пыл зачастую чрезмерно инициативных и агрессивных, но слабообразованных молодых монархистов, детей перестройки и внуков дедов-комсомольцев. Уж кого-кого, а классиков обвинить в русофобии или оскорблении чувств никак не удастся.

Лев Толстой:

«…В России скверно, скверно, скверно. В Петербурге, в Москве все что-то кричат, негодуют, ожидают чего-то, а в глуши тоже происходит патриархальное варварство, воровство и беззаконие. Поверите ли, что, приехав в Россию, я долго боролся с чувством отвращения к родине и теперь только начинаю привыкать ко всем ужасам, которые составляют вечную обстановку нашей жизни…»

«…Народ стоит на такой низкой степени и материального и нравственного развития, что, очевидно, он должен противодействовать всему, что ему чуждо. В Европе рациональное хозяйство идет потому, что народ образован; стало быть, у нас надо образовать народ, — вот и всё. Сила правительства в России держится на невежестве народа, и оно знает это и потому всегда будет бороться против просвещения…»

«…Любезный брат. Обращаюсь к вам так, поскольку прежде всего обращаюсь к Вам как к человеку — брату, а не как к царю. Самодержавие есть форма правления отжившая себя. Она может быть ещё применима где-нибудь в африканских странах, которые оторваны от всего мира. Но для русского народа она чрезмерна. Основная задача правителей заключается в переходе от зла к добру. Нужно вести достойные цели, которые будут к этому способствовать. На мой взгляд это связано с уничтожением права земельной собственности. Пока такая будет существовать, форма насилия людей друг над другом будет сохраняться…»

Фёдор Достоевский:

«…Тут всё обречено и приговорено. Россия, как она есть, не имеет будущности. Правительство нарочно опаивает народ водкой, чтоб его абрютировать и тем удержать от восстания. Святая Русь менее всего на свете может дать отпору чему-нибудь…»

«…Предсказывают, например, что цивилизация испортит народ: это будто бы такой ход дела, при котором, рядом с спасением и светом, вторгается столько ложного и фальшивого, столько тревоги и сквернейших привычек, что разве лишь в поколениях впереди, опять-таки, пожалуй, через двести лет, взрастут добрые семена, а детей наших и нас, может быть, ожидает что-нибудь ужасное. Так ли это по-вашему, господа? Назначено ли нашему народу непременно пройти еще новый фазис разврата и лжи, как прошли и мы его с прививкой цивилизации? (Я думаю, никто ведь не заспорит, что мы начали нашу цивилизацию прямо с разврата?)…»

«…Простой народ еще держится кое-как русским богом; но русский бог, по последним сведениям, весьма неблагонадежен… Все давно падают, и все давно знают, что не за что ухватиться. Я уже потому убежден в успехе этой таинственной пропаганды, что Россия есть теперь по преимуществу то место в целом мире, где всё что угодно может произойти без малейшего отпора. Я понимаю слишком хорошо, почему русские с состоянием все хлынули за границу и с каждым годом больше и больше. Тут просто инстинкт. Если кораблю потонуть, то крысы первые из него выселяются. Святая Русь страна деревянная, нищая и… опасная, страна тщеславных нищих в высших слоях своих, а в огромном большинстве живет в избушках на курьих ножках. Она обрадуется всякому выходу, стоит только растолковать. Одно правительство еще хочет сопротивляться, но машет дубиной в темноте и бьет по своим. Тут все обречено и приговорено. Россия, как она есть, не имеет будущности. Я сделался немцем и вменяю это себе в честь…»

Николай Гоголь:

«… Соотечественники, страшно! Все глухо, могила повсюду. Боже! пусто и страшно становится в Твоем мире. Eсли бы я вам рассказал то, что я знаю (а знаю я, без всякого сомнения, далеко еще не всё), тогда бы, точно, помутились ваши мысли и вы сами подумали бы, как бы убежать из России…»

«…Любовь к отечеству превратилась в приторное хвастанье. Доказательством тому, наши так называемые квасные патриоты: после их неуместных похвал — только хочется плюнуть на Россию. Я их знаю всех: это все мошенники, весь город там такой: мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет. Все христопродавцы…»

Антон Чехов:

«…Не знаем, что нам есть. Население питается одной лишь черем­шой. Нет ни мяса, ни рыбы Весь вечер искали по деревне, не про­даст ли кто курицу, и не нашли Зато водка есть! Русский человек большая свинья. Если спросить, почему он не ест мяса и рыбы, то он оправдывается отсутствием привоза, путей сообщения и т. п., а водка между тем есть даже в самых глухих деревнях и в количестве. Каком угодно. А между тем, казалось бы, достать мясо и рыбу го­раздо легче, чем водку, которая и дороже и везти ее труднее Нет, должно быть, пить водку гораздо интереснее, чем трудиться, ловить рыбу в Байкале или разводить скот…» (царская власть связывала пьянство в русской деревне с интересами государственной казны — прим. авт.)

«…Человечество идет вперед, совершенствуя свои силы. Все, что недосягаемо для него теперь, когда-нибудь станет близким, понятным, только вот надо работать, помогать всеми силами тем, кто ищет истину. У нас, в России, работают пока очень немногие. Громадное большинство той интеллигенции, какую я знаю, ничего не ищет, ничего не делает и к труду пока не способно. Называют себя интеллигенцией, а прислуге говорят „ты“, с мужиками обращаются как с животными, учатся плохо, серьезно ничего не читают, ровно ничего не делают, о науках только говорят, в искусстве понимают мало. Все серьезны, у всех строгие лица, все говорят только о важном, философствуют, а между тем у всех на глазах рабочие едят отвратительно, спят без подушек, по тридцати, по сорока в одной комнате, везде клопы, смрад, сырость, нравственная нечистота… И, очевидно, все хорошие разговоры у нас для того только, чтобы отвести глаза себе и другим…»

«…Знаете, я встаю в пятом часу утра, работаю с утра до вечера, ну, у меня постоянно деньги свои и чужие, и я вижу, какие кругом люди. Надо только начать делать что-нибудь, чтобы понять, как мало честных, порядочных людей. Иной раз, когда не спится, я думаю: господи, ты дал нам громадные леса, необъятные поля, глубочайшие горизонты, и, живя тут, мы сами должны бы по-настоящему быть великанами…»

Максим Горький:

«Так как Россия слишком долго была страною рабов, в ней представители власти более чем где-либо разнузданы и жестоки…»

«…Я думаю, что уличные подвиги рождаются так: сидят где-нибудь в уголке двое обыкновенных людей и, не торопясь, рассуждают:

— Однако — дожили до полной свободы.

— Н-да, полиции — нет, судов нет…

— Чудно.

И, поговорив об этом новом, непривычном быте, люди, у которых нет никаких представлений о праве, культуре, о ценности жизни, люди, которые воспитались в государстве, где министры вели себя, как профессиональные воры, эти люди соображают:

— А что, если пойти на улицу да облегчить какого-нибудь буржуя?»

«…Так и мчится жизнь: одни грабят, убивают, другие — топят и расстреливают грабителей, третьи говорят и пишут об этом. И всё — просто. Даже — весело порою. Но когда вспомнишь, что всё это происходит в стране, где жизнь человека до смешного дешева, где нет уважения к личности и труду ее, когда подумаешь, что „простота“ убийства становится „привычкой“, „бытовым явлением“, — делается страшно за Россию».

«…Ох, как тяжко жить в России, в этом смердючем центре физического и морального разврата, подлости вранья и злодейства…»

Александр Пушкин:

«… Я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног — но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство. Ты, который не на привязи, как можешь ты оставаться в России? если царь даст мне слободу, то я месяца не останусь. Мы живем в печальном веке, но когда воображаю Лондон, чугунные дороги, паровые корабли, английские журналы или парижские театры и бордели — то мое глухое Михайловское наводит на меня тоску и бешенство. В 4-ой песне „Онегина“ я изобразил свою жизнь; когда-нибудь прочтешь его и спросишь с милою улыбкой: где ж мой поэт? в нем дарование приметно — услышишь, милая, в ответ: он удрал в Париж и никогда в проклятую Русь не воротится — ай да умница…».

«… В России политический строй — это самодержавие, ограниченное удавкой. Не приведи Бог видеть русский бунт — бессмысленный и беспощадный. Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердные, коим чужая головушка полушка, да и своя шейка копейка. Народ равнодушный до наименьшей обязанности, до наименьшей справедливости, до наименьшей правды, народ, что не признает человеческое достоинство, что целиком не признает ни свободного человека, ни свободной мысли…».

«…Оковы падали. Закон,
На вольность опершись, провозгласил равенство,
И мы воскликнули: Блаженство!
О горе! о безумный сон!
Где вольность и закон? Над нами
Единый властвует топор.
Мы свергнули царей. Убийцу с палачами
Избрали мы в цари. О ужас! о позор!…»

Тут бы заметить, что писались строки сии не под диктовку Ленина, Сталина или надзирателя ГУЛага, а рождались умами современников российского самодержавия, весьма похожего на нынешний путинизм. С той лишь разницей, что самого Путина церковь пока не помазала. Думается, что такой грех перед Богом, историей и народом не готов взять на себя ни один богослов. Никто из процитированных писателей не был противником России или Российской империи, да и революционерами тоже не были. Но между всем именно во времена СССР русская классика получила тиражи и подписки, о которой любой писатель мог бы при самодержцах только помечтать.

И не только тиражи — вся школьная и вузовская программы по литературе базировались на русской классике, фактически передав эстафету постсоветскому образованию.

Впрочем, на мероприятии «Царьграда» уже прозвучало, что «учебники должны быть освобождены от богоборческих искажений советского периода и русофобии». Так что немудрено, что скоро и русских дореволюционных классиков признают коммунистами, экстремистами и русофобами, снова уводя здоровую общественную дискуссию на рельсы противостояния, непонимания и фейков. Тем самым поддерживая режим и противодействия мирной законной революции, предлагаемой обществу Центром Сулакшина.

Кстати, Александр наш Сергеевич Пушкин, тоже был её сторонником. Вот, что он писал, но как же это донельзя близко нашим целям:

«…Молодой человек! если записки мои попадутся в твои руки,
вспомни, что лучшие и прочнейшие изменения суть те,
которые происходят от улучшения нравов,
без всяких насильственных потрясений».
(«Капитанская дочка»)

Автор Владимир Викторович Волк — публицист, Союз народной журналистики, команда поддержки Программы Сулакшина.

Фото: Съезд Общества «Царьград», возглавляемого учредителем «Первого русского» Константином Малофеевым, состоялся в воскресенье, 22 ноября. (Фото: Царьград )