Обыкновенные нелюди

В ночь с 19 на 20 декабря на телефон горячей линии поисково-спасательной организации «Лизы Алерт» позвонил молодой человек Марат, житель города Домодедова. Марат сказал, что во дворе своего дома, на улице Набережной, он обнаружил жестоко избитую пожилую женщину: она отказывалась идти куда-либо с Маратом, а речь ее была неразборчива и спутана, четко она говорила только «Узбекистан» и называла свое имя — Нелла Степановна Чевтаева. После того, как Марат прислал фотографии, волонтер «Лизы Алерт» Татьяна поняла, что дела плохи, и по собственной инициативе выехала в Домодедово.

Достучаться до полиции

На улицу Набережную к Марату и Нелле Степановне приехала волонтер Татьяна, ждали ее в подъезде дома — Марат все же смог убедить пожилую женщину уйти с улицы в тепло. А вот убедить полицию приехать — не смог, к приезду Татьяны полицию ждали уже третий час. Более опытная в этом деле волонтер «Лизы Алерт» начала дублировать звонки в полицию, но и эти попытки не увенчались успехом. Тогда в ход пошли козыри. Татьяна позвонила по телефону доверия МВД, и — о чудо! — через 10 минут полиция была на месте. Неллу Степановну с боем погрузили в полицейский УАЗик и поехали в отделение, где выяснилось, что находят ее не первый раз. 16 декабря пожилую женщину уже подбирали — на домодедовской трассе недалеко от поста ГАИ, примерно в полутора километрах от аэропорта Домодедово — тогда ее, избитую и с явными нарушениями памяти, привезли в отделение полиции, откуда она незаметно ушла. Опять на улицу. 19 декабря утром прохожие нашли ее в сугробе под забором частного дома, вызвали скорую, на которой Неллу Степановну привезли в городскую клиническую больницу. Врачи отпустили женщину еще проще, чем полицейские — не проведя никаких обследований, лишь взяли с нее расписку, что за свое здоровье ответственность она несет сама.

Эту информацию Татьяна получила от оперативника, который принимал у них с Неллой Степановной заявление: «Хороший молодой человек, быстро проникся нашей историей и сделал, что мог — не бросил нас в отделении, с трудом уговорил городскую психиатрическую больницу приютить нашу бабушку», — рассказывает волонтер. Больница и правда пообещала принять у себя пенсионерку, отправили оттуда карету скорой помощи. Пока врачи ехали, Татьяна пыталась добиться от бабушки хоть какой-то информации и преуспела: Нелла Степановна вспомнила по именам обоих своих сыновей, даже рассказала, что «сын Андрей живет там, где сажают картошку».

Бомж или потеряшка

Приехала  скорая, и врачи сразу начали ругаться: на Татьяну, чтобы «шла нафиг», на бабушку за то, что она не хочет ехать, на весь белый свет за то, что их зазря вызвали. Татьяна попыталась объяснить, что их задача лишь привезти Неллу Степановну в больницу, с которой уже обо всем договорились, но экипаж кареты скорой помощи хватался за соломинку в своих попытках не принимать вызов — они начали доказывать, что пожилая женщина — бомж.

«Я не первый раз нахожу людей, я начала объяснять: у бабушки стриженные ногти, относительно чистая одежда. Опять же, отсутствие характерного запаха и педикулеза — все говорило о том, что она не бомж, а потеряшка», — пересказывает свои доводы Татьяна. Доводы, впрочем, врача скорой не устроили: «Что ты мне рассказываешь, девочка, я 30 лет работаю и знаю — это бомж. Отпустите ее на улицу, она не хочет в больницу, а больница не хочет ее», — не успокаивался врач.

Доля истины в этом была. Нелла Степановна продолжала капризничать и не хотеть в больницу, а скорой не с руки было возиться с женщиной без документов, полиса и почти без памяти. Но в итоге уже в глубокой ночи Татьяна с боем усадила пожилую женщину в машину, оставив свой номер более адекватной сотруднице скорой. Которая и сообщила, что к семи утра Неллу Степановну госпитализировали и оформили.

К этому времени Татьяна нашла через «ВКонтакте» обоих сыновей пожилой женщины, сын Андрей и правда нашелся там, «где сажают картошку» — в Белоруссии. С его помощью и удалось восстановить предысторию: Нелла Степановна проживала в Узбекистане, в городе Бухаре, откуда и переезжала в Белорусию к сыну. Дорога женщины лежала через Домодедово, откуда она должна была доехать до Москвы и сесть на поезд или автобус до Белорусии. Андрей ждал ее 15-го числа, но мать не приехала ни 16-го, ни 17-го. Тогда родные забили тревогу, пошли писать заявление о пропаже человека. Уже на этом этапе им намекнули, что «международными пропажами» никто заниматься не станет и искать Неллу Степановну не будут. Последний раз она выходила на связь 15 декабря, когда приземлилась в Домодедове, о чем и сообщила Андрею. Больше о ней сыновья ничего не слышали.

На дворе 1984-й…

Сын АндрейФото: «Лиза Алерт»

После того, как с ними связались волонтеры «Лизы Алерт», родные Неллы Степановны поехали в Москву — сначала 20-летний внук женщины Владислав, затем его отец, сын Неллы Степановны Андрей — инвалид на пенсии, он приехал в Москву на костылях. Сотрудники «Лиза Алерт» встретили его и заселили в хостел города Домодедова. В этот момент обнаружилась новая напасть: физическое состояние Неллы Степановны после побоев оказалось настолько тяжелым, что ее в обязательном порядке перевели из психиатрической больницы в отделение травматологии, в ту самую клиническую больницу, из которой Нелла Степановна уже сбегала. Эта новость испугала Татьяну: «В клинической больнице за бабушкой такого присмотра не будет, из психиатрии нельзя было бы так просто взять и уйти», — понимает девушка.

Но к моменту перевода в другую больницу бабушка уже пришла в себя и оставила попытки сбегать от врачей — к тому же в больнице ее навестил приехавший из Белорусии внук Влад, которого она тут же узнала, несмотря на то, что память вернулась не до конца: Нелла Степановна уверена, что на дворе 1984 год, а напали на нее, когда она шла домой с работы. Влад хотел забрать бабушку домой в Белоруссию, но не тут-то было: документов у женщины нет, увезти ее из страны нельзя. В УФМС Владу сразу сказали, что заниматься восстановлением документов не будут, и отправили в посольство Узбекистана. В посольстве Влада встретили чуть теплее: велели все рассказать, заполнить анкету, приложить бабушкины фотографии и ждать… Три месяца.

«Три месяца в нашем случае — это очень много! — говорит Татьяна, которая не настроена так просто бросать эту историю. — Что делать эти три месяца — не совсем понятно. Влад в полной прострации, он не может торчать у нас три месяца, он должен возвращаться домой и работать. Его отец Андрей на костылях, не будет же он обивать пороги посольств?»

Но и на этом сложности не кончаются. Главный врач сказал, что держать в больнице бабушку без полиса не намерен и готов отправить ее на улицу немедленно. Лечение женщины без полиса врач оценил в 2700 рублей за сутки. «Нам еще предложили оплатить первые дни ее пребывания, но мы им, конечно, отказали со словами, что они обалдели, а бабушка по скорой к ним поступила, вообще-то», — возмущается Татьяна. Но за следующие сутки пришлось платить обозначенную сумму. Татьяна обратились за поддержкой даже к администрации города, связались с заместителем главы администрации по вопросу социальной защиты населения, Ириной Константиновной Волкодаевой— с просьбой повлиять на главврача городской больницы. «Она мне сказала, что врач неприступен и сделать она ничего не может, ей он ответил прямо, что женщина здорова и в медицинской помощи не нуждается. После такого избиения? Он даже не сделал никаких анализов, никак не проверил ее состояние!» — продолжает возмущаться Татьяна.

Расследования не будет

Затем последовала череда сложных переговоров о переводе Неллы Степановны обратно в психиатрическую больницу: Татьяны с администрацией в лице Ирины Волкодаевой — Волкодаевой с главврачом психиатрической больницы города — и, под конец, главврача психиатрической больницы города с главврачом клинической. Последние должны были обсудить, насколько безопасно определять жестко избитую женщину в психиатрическое отделение и не нужно ли ей особое лечение. «Ничего ей не нужно, с деменцией бабка и чудная, в дурку ей и дорога», — аргументировал свою позицию главный врач клинической больницы.

Нелла Степановна и внук ВладФото: «Лиза Алерт»

Так Нелла Степановна снова оказалась в психиатрической больнице. «Совесть моя чиста, я же не здоровую женщину требовала заселить в больницу, наша бабушка очевидно нездорова — и физически, и психически. Любой человек может оказаться в такой ситуации, что ж ему, на улице погибать? Хотя мне в скорой так и сказали, что в следующий раз приедут только тело констатировать», — сетует Татьяна. В больнице пообещали ухаживать за Неллой Степановной, сколько понадобится, и сроков пребывания не обозначали. Правда, через пару дней и там заговорили о том, что неплохо бы платить за лечение.

Память к Нелле Степановне возвращается очень медленно. Пока она смогла вспомнить лишь то, что ее били ногами трое мужчин, с которыми она летела в одном самолете. «Тут, конечно, надо понимать степень точности этих показаний, человек все же не в себе. Но если все было так, как она говорит, надо смотреть видеокамеры в аэропорту, смотреть, кто с ней сходил с рейса. Запросить это видео могут только в полиции, но делать они ничего не собираются», — вздыхает Татьяна.

И действительно, по факту нападения на Неллу Степановну даже не хотят заводить уголовное дело. В понедельник 25 декабря Татьяна и сын Неллы Степановны Андрей доехали до отдела полиции, чтобы написать заявление, которое тоже подавали с боем: дежурный упорно хотел отправить родных Неллы Степановны в линейный отдел — чтобы нападением на нее занимались полицейские аэропорта Домодедово. Татьяна, как смогла, объяснила полицейскому, что подать заявление они могут и у него — возразить ему на это было нечего. Но когда Татьяна уехала в Москву, а Андрей остался один в хостеле, полицейские приехали к нему и почти три часа пытались убедить его, что они точно не могут заниматься делом его матери. «В девять вечера ко мне приехали, беседовали чуть ли не до двенадцати, хостел перепугали, меня даже выселить хотели», — говорит Андрей.

Он признает, что уже устал и хочет просто увезти маму в Белорусию: «Бог с ними, с украденными деньгами и телефоном, даже бог с ними, с напавшими на нее. Дали бы только забрать ее домой», — вздыхает Андрей. Это он уговорил маму переехать. До встречи в домодедовской больнице они не виделись почти 25 лет — мать не хотела переезжать. Но после смерти мужа, отца Андрея, дала уговорить себя, продала дом, собрала две сумки пожитков и отправилась из Бухары к сыну. Кто же знал, что путь будет таким долгим?

Нелла СтепановнаФото: «Лиза Алерт»

Восстанавливать документы Андрея с Неллой Степановной отправляют обратно в Узбекистан. Эта мысль приводит Андрея в ужас: «Откуда ж у меня столько денег, через три страны прыгать? Я у друзей занимал, чтобы до Москвы-то добраться. Да и в Бухаре у нас ни дома, ни родных. Но без документов, как я повезу ее к себе? Она же не собака, просто так ее туда-сюда возить. Правда, относятся к маме, как с собаке — она же, считай, бомж, лежит себе там тихо в коридоре этой больницы, никому не нужная…» Говорить Андрею хочется о том, как славно было бы оказаться сейчас дома: «Мы ей там квартиру купили на деньги с ее проданного дома, я ремонт красивый сделал, она бы жила только в четырех остановках от меня. Пенсия у меня хорошая, нам бы хватило. И деревня рядом… Очень бы ей там было хорошо», — эта мысль Андрея явно греет.

Другая беда Андрея тоже связанна с отсутствием документов у Неллы Степановны: Андрею не отдают ее багаж, который она так и не забрала из аэропорта Домодедово. И дело даже не в том, что Андрей печется об имуществе. Он хочет маму хотя бы переодеть: она все еще в той одежде, в которой ее нашли. Пока Нелла Степановна лежала в сугробе, одежда вся пропиталась грязью. Багаж Андрею не отдают, потому что он пока не может доказать даже того, что он сын Неллы Степановны. «Я пойду до конца и один домой не уеду. Если надо, пойду сидеть с флагом в аэропорту. Какой я буду сын, если не заберу маму домой? Счастье, что у нас есть Татьяна — она так к моей маме относится, как будто она дочка ей. Может, и не пропадем», — заканчивает на печальной ноте Андрей.