Полевые финансы Русско-японской войны

«Некоторые бессовестные заготовители дошли до того, что, покупая в Монголии скот, платили вместо денег этикетки с винных бутылок…», – записал в 1905 г. Степан Гусев, занимавший в ходе Русско-японской войны ответственный пост корпусного контролера. Гусев служил офицером полевого контроля, осуществлял проверку финансовой и хозяйственной деятельности в частях действующей армии. Вскоре после войны его фронтовые записки опубликуют под характерным названием «Свежие раны».

Те раны были нанесены не только вражеским оружием. Война потребовала от армии тратить невиданные прежде суммы. Помимо множества воинских частей на фронте действовали почти три десятка полевых казначейств, включая «крепостное казначейство» осажденного Порт-Артура. Некоторые из этих казначейств, являвшихся отдельными войсковыми частями, были сформированы на противоположном конце огромной Российской империи. Так, полевое казначейство 3‑й армии было создано за две недели ноября 1904 г. в Варшаве. Уже в январе казначейство находилось в Маньчжурии, получив по пути в Иркутском отделении Госбанка увесистые мешки с наличностью, почти 10 млн руб.

По данным Минфина, за время Русско-японской войны все полевые казначейства израсходовали 492,5 млн руб. Чудовищные для той эпохи деньги, особенно с учетом того, что тратились они налом. При этом только 18,7% прямых фронтовых расходов пришлось на жалованье солдатам и офицерам, зато свыше 72% – на закупки продовольствия и фуража. Снабжение воюющей армии оружием и боеприпасами висело на тонкой нитке лишь недавно построенного Транссиба, поэтому всё иное довольствие приходилось покупать на месте, в Маньчжурии и Монголии, что неизбежно порождало как различные махинации, так и неожиданные финансово‑экономические проблемы.

До войны в Маньчжурии, успешно освоенной российским капиталом, китайцы охотно принимали наши бумажные рубли, ведь их без ограничений меняли на серебро и золото. Однако массовые военные закупки почти сразу взвинтили цены и, наводнив регион русскими купюрами, резко понизили местный курс бумажного рубля. За год боев зерно и иные ходовые продукты в Маньчжурии подорожали в 7 раз, а курс бумажного рубля упал вдвое по отношению к серебру.

Вскоре китайцы отказались продавать припасы за русские купюры. Пришлось спешно организовывать снабжение действующей армии серебром в монетах и слитках. Здесь выручило Харбинское отделение Русско-Китайского банка – эта кредитная организация, хорошо известная и пользовавшаяся авторитетом в Поднебесной, смогла в 1905 г. передать армии более 107 тонн драгметаллов. Китайское серебро особенно пригодилось в соседней Монголии, где массово закупали лошадей для воюющей армии. Кочевники, и так слабо знакомые с бумажными деньгами, столкнувшись с фактами обмана, наотрез отказывались принимать что-то, помимо привычного серебра.

В русской армии той эпохи все финансовые операции тщательно учитывались, была разработана строгая система отчетных документов на получение и расходование наличных средств. Однако существовала и особая статья расходов, именовавшаяся «экстраординарными суммами», – эти казенные деньги по закону не подлежали какому-либо контролю и расходовались без всякой отчетности. Например, командиру корпуса ежемесячно полагалось таких «экстраординарных сумм» на 500 руб. (для сравнения: рядовой на фронте тогда получал усиленное жалованье – аж 45 коп. в месяц). Считалось, что на войне у командира неизбежно возникают самые неожиданные расходы, которые невозможно ни предположить, ни учесть… Практика разумная, но уж слишком зависящая от моральных качеств конкретного человека.

Известно, что Русско-японская война породила ряд новинок в военном деле – среди них одну конкретно из финансовой сферы. Именно тогда в нашей армии впервые возникли полевые сберкассы. К исходу 1905 г. на фронте насчитывалось 35 тыс. вкладчиков, которые за время боев внесли в полевые кассы Госбанка более 8 млн руб.