«Роснефтегаз» или история приватизированного государства

Фото: из комикса «Короли скважины» 

Принято считать, что государство должно обеспечивать благо народа. Но российская действительность указывает на существование совершенно иного феномена — «приватизированного государства», когда интересы государственные трансформируются в интересы частные, государственный бюджет превращается в некий «общак», произвольный доступ к которому имеют власть имущие. Отсутствие прозрачности и наличие серых «общаков» для россиян уже не секрет. Можно конечно говорить и «фондов», но это не общеизвестные и законные бюджетные фонды, внебюджетные фонды. Это уже существенно иное. Примерно то, за что уголовным делом преследовался в свое время Н.Е.Аксененко и др. Тогда еще государство не до конца было приватизировано, еще какая-никакая конституционная совесть в государстве российском еще теплилась. Сейчас это подается как норма государственного управления. 

Во время большой пресс-конференции российскому лидеру задали вопрос о том, что «Газпром» и «Роснефть» часть средств отправляют не в бюджет, а в «Роснефтегаз», который передает лишь часть средств, остальные оставляет на своих счетах. При этом для президента вполне уместным является наличие фондов, которые выполняют распределительную функцию, возложенную на бюджет, но вместо (!) госбюджета. Путин заверил, что все в порядке. Ну да, такой порядок теперь у нас.

ПРИВАТИЗИРОВАНЫ НЕ АКТИВЫ, А ЦЕЛОЕ ГОСУДАРСТВО

За последние четверть века в государстве сложилась непрозрачная схема распределения активов. Есть монополии, выступающие локомотивами российской экономики — «Роснефть», «Газпром» и другие. «Роснефть» управляется бывшим госслужащим — Сечиным, который по всей видимости работает в тесной связи с Путиным с 1990 года и был направлен в Москву по приглашению Путина в 1996 году. Когда Сечин был рекомендован в состав совета директоров «Роснефти», компания занимала всего шестое место по объему добычи нефти в России. Затем был 2004 год, когда компания приобрела активы ЮКОСА через третью фирму, в 2016 году история повторилась с «Башнефтью», также ранее «отжатой» как и активы ЮКОСА у другого собственника. В 2012 году Сечин стал президентом компании. Сейчас «Роснефть» — крупнейший в мире производитель нефти.

Миллер стал работать под руководством Путина в 1991 году, а председателем «Газпрома» стал в 2001 году. Такая небольшая зарисовка показывает, что на самые прибыльные посты в государстве Путин поставил своих коллег, а точнее даже подчиненных.

Нефть этих госкомпаний продавала за рубеж Gunvоr Group, принадлежавшая тогда другу Путина Тимченко. Инфраструктуру для компаний строят два семейных клана из числа друзей Путина — Ротенберги и Тимченко. Не обделена оказалась и семья президента. Компании ежегодно объявляют гранты на НИОКР, которые (что конечно прозрачно законно честно целесообразно — в этом нет никаких сомнений) выигрывает фонд дочери Путина Тихоновой. Например, совокупно недавно фонд выиграл конкурсов у компаний на 452 млн. рублей. 179 млн. из них — это средства «Роснефти», 221 млн. — «Транснефти», а 59 млн. — «Росатома». Наряду с этим были и таинственные «целевые взносы» неопределенного характера на сумму 425 млн. руб.

«Роснефтегаз» — еще одна непрозрачная схема. Официально она подчинена Росимуществу. 

Деятельность компании заключается во владении государственными пакетами акций:

• ПАО «Роснефти» (до марта 2013 75,16 % акций, затем 69,5 %, после декабря 2016 — ожидается 50% + 1 акция)
• ПАО «Газпрома»  — 10,97 %
• ОАО «Росгазификация» — 74,55 %
• ПАО «Интер РАО» — 27,63 %
• 7 % Каспийского трубопроводного консорциума.

Стоимость данных пакетов на 15 февраля 2008 года — $94,9 млрд.

Зачем было сделано подобного рода дробление — не ясно. Председателем совета директоров «Роснефтегаза» является Сечин, который возглавляет и «Роснефть». В компании по всей видимости ключевую роль играет именно председатель совета директоров, а не гендиректор, раз предыдущий гендиректор Л.Калада была вынуждена уволиться в связи с конфликтом с Сечиным.

Компания аккумулирует доходы госкомпаний, но в бюджет перечисляет далеко не все, оставляя на своих счетах средства, превышающие инвестпрограмму, на которые вроде как и расходуются поступления Роснефтегаза. Например, в 2016 году Роснефтегаз инвестировал в строительство верфи «Звезда» 60 млрд. руб., в строительство четырех электростанций в Калининградской области через совместное с «ИнтерРАО» предприятие — 100 млрд. руб. На счетах в этот момент у «Роснефтегаза» было 544 млрд. руб. И почему излишек в виде 384 млрд. руб. не был перечислен в бюджет, вопрос, требующий объяснений, на который никто не может дать ответ, а тот кто может ответить — уклоняется от ответов по существу. Численность сотрудников общества — 10 человек. Для сравнения — в «Роснефти» их 248,9 тыс., в Росимуществе только в центральном аппарате — 791 человек, в «Газпроме» 449 тыс. Зачем нужен посредник между госкомпаниями и Росимуществом, да еще с численным штатом в 10 человек — вопрос весьма туманный. Хотя, если честно, то абсолютно ясный.

По некоторым данным «Роснефтегаз» создавался как временное явление, чтобы на выданные зарубежными банками кредиты выкупить доли в компаниях, но по мере того, как долг был закрыт, компания так и осталась функционировать.

Отчетность по компании весьма скудная, да и в правительстве признавались, что не располагают данными о точном объеме средств на счетах компании. В марте этого года компания изменила форму собственности, став непубличным акционерным обществом (АО). То есть теперь она может более не раскрывать о себе информацию и не публиковать отчеты. Может для Президента тут все «абсолютно прозрачно», но для граждан это весьма запутанно и туманно. Хотя опять-таки, если честно — то предельно ясно.

ПОЧЕМУЧКА

Если для аналитика подобные запутанные схемы, которые по большому счету указывают на вполне очевидные выводы, кажутся странными и несоответствующими государственным интересам, то для президента все это в порядке нормы. Во его прямая речь. «Деньги „Роснефтегаза“ абсолютно прозрачны, там нет ничего непрозрачного. Они все находятся под контролем Правительства. И некоторые вещи мы финансируем оттуда тогда, когда Правительство забывает о том, что есть приоритеты, на которые нужно обращать внимание». Итак — «мы финансируем». Вопрос: кто этот «мы»?

Вопрос по «Роснефтегазу» прозвучал не случайно. За месяц до этого газета Ведомости несколько раз освещала перепалку организации с правительством, которое требовало увеличения отчислений в бюджет, но так ничего и не добилось. История с «Роснефтегазом» подняла множество вопросов.

Первый. Почему деньги аккумулируются не в бюджете, а в некоем фонде. Фонд был создан в 2004 году как временное явление. Теперь он по оценкам некоторых чиновников является кубышкой Сечина, из которой правительство не смогло изъять даже выручку от продажи акций «Роснефти» британской BP. В 2016 году «Роснефтегаз» отдал бюджету 35 млрд. руб., а получил 107 млрд. дивидендов, то есть себе он оставил 67% отчислений. На каком основании? Правительство получило именно из «Роснефтегаза» в этом году 700 млрд. руб. от продажи 19,5% «Роснефти», при этом в самом правительстве выражали беспокойство по поводу поступления этих денег. Почему бюджет получает средства от продажи государственного актива через посредника — вопрос не тривиальный. Да и получает ли — остается вопросом! Те самые «мы» скорее ими распоряжаются, как сказал Путин.

Второй. Почему президент так просто говорит о том, что наряду с госбюджетом есть и другие фонды, которые не просто неподконтрольны правительству, но и само правительство даже не знает, сколько у этого фонда, который официально государственный, денег. Несмотря на многочисленные просьбы «Роснефтегаз» так и не ответил на запросы правительства о том, сколько средств идет на «инвестпрограмму». В ответ было сказано, что компания направляет отчеты непосредственно президенту Владимиру Путину. А это почему? В Конституции никаких таких полномочий у президента не значится. Странная схема отчетности для государственной компании, если компания конечно государственная. Ведомости ссылаются на чиновника, который утверждает, что «Роснефтегаз» напрямую обращается за защитой к президенту, и все ждут решения Путина — «Почему „Роснефтегаз“ не отвечает на письма собственника, а шлет все Путину, будто он собственник, непонятно».

Третий. Почему именно Сечин определяет, какие суммы следует отчислять в бюджет. «Роснефтегаз» аккумулирует дивиденды компаний «Роснефти», «Газпрома» и «ИнтерРАО», где является акционером, и постоянно спорит с правительством, куда направлять эти деньги. Минфин настаивает на том, чтобы «Роснефтегаз» перечислял в бюджет все дивиденды, а не четверть или половину, как до сих пор. Пока правительство пытается изъять в бюджет недополученные деньги, «Роснефтегаз» решает вопросы в обход правительства, направляя средства на инвестиции или покупки.

Четвертый. Почему бюджетными деньгами произвольно распоряжается «Роснефтегаз», который и определяет направления его финансирования.

То есть вопрос стратегического инвестирования решает не правительство, а «Роснефтегаз», инвестиционная программа которого формируется только ему ведомым способом. Да и сам ответ президента о том, что «дополнительно из „Роснефтегаза“ будут финансироваться проекты в сфере науки и образования, прежде всего в сфере науки» дает отсылку вероятно (точнее по указанному выше факту) не на что иное, как на фонд его дочери, которая и получает заказы от нефтегазовых компаний страны. По заявлению президента, Роснефтегаз выступает чуть ли не гарантом того, что средства будут профинансированы в те отрасли, на которые «после всех споров и драк, в Правительстве денег не оказывается». Но так потому и не оказывается, что бюджет недополучает эти средства за счет их удержания в «Роснефтегазе». И почему финансированием науки и образования занимается не все правительство, а 10 человек штата «Роснефтегаза», по сути И.Сечин и определяет, что и куда будет направлено.

Пятый. Почему «Роснефтегаз», принадлежащий Росимуществу, то есть государству, не подотчетен правительству, самовольно устанавливает объемы инвестпрограммы и ее направления, согласно уставу может открывать банковские счета в России и за рубежом. Разве не через такие лагуны и реализуется впоследствии схемы с офшорами? Компания государственная. Но каждый раз диктует правительству свои условия, отказываясь от повышения планки дивидендов. И почему правительство не может подсчитать, сколько средств у «Роснефтегаза» накопилось? И кроме того, если верить «Роснефтегазу», он направляет средства на строительство объектов, при этом глава самой Роснефти является неоднократным просителем средств из ФНБ. А это уже какая-то черная дыра, засасывающая все государственные ресурсы.

Шестой. Почему Сечин занимает столь привилегированное положение в стране, где даже министра экономразвития снимают по его наводке, а незаконным коррупционным путем полученная рекомендация на приватизацию Башнефти после вскрытия и всенародного оповещения о ее незаконности, не пересматривается, а признается легальной?

Седьмой. Главный. Почему россияне так равнодушно принимают к сведению существование непрозрачных схем отмывания денег. Никакого импичмента президенту, как в Бразилии, никаких народных волнений, как в Южной Корее, где были митинги в связи с коррумпированностью власти. Нет ничего. Народ воспринимает все как само собой разумеющееся. Для россиян уже вполне нормальны сообщения о том, что министры требуют взятки, министры наживаются на продаже активов оборонного ведомства, что главными получателями грантов как из бюджета, так и из госкомпаний становятся друзья президента и его дочери, что супруг его дочери вдруг в одночасье входит в рейтинг Форбс самых богатых людей России. Это становится какой-то порочной и принимаемой народом практикой. Для россиян — да, а вот для страны такое молчаливое принятие беззакония губительно.

Государство наше приватизировано. Несколькими людьми. «Роснефтегаз» — это только один из примеров того, как государство из народного (каким было в советский период своей истории) стало приватизированным, когда активы сосредоточились уже не просто в руках олигархата, а в руках приближенного олигархата. Когда государственный бюджет на поверку становится неким «общаком», функционирующим наряду с этим с еще серыми общаками, доступ к которым имеет уже совсем ограниченный круг лиц. Когда нефть и природные ресурсы лишь формально достояние народа, а фактически актив кооператива.

Авторы: Степан Степанович Сулакшин — генеральный директор Центра научной политической мысли и идеологии, д.полит.н., д.физ.-мат.н., профессор; Людмила Игоревна Кравченко — эксперт ЦНПМИ.