СОТВОРИТЕЛИ СМЫСЛОВ

В Элисте поставили памятник Чингисхану, и некоторые возмущены. На мой взгляд, несправедливо, — а чтобы понять, почему я так полагаю, давайте рассуждать здраво, опираясь на единственно верную теорию…

Владислав Сурков прокомментировал появление рубрики «Путинизм». Он призвал изучать путинизм «как действующую идеологию повседневности со всеми его социальными инновациями и продуктивными противоречиями», пояснив, что «Путинизм представляет собой глобальный политический лайфхак, хорошо работающий метод властвования», а г-н Песков,

комментируя слова Суркова, заявил, что ему «не импонирует название «путинизм»» и вообще: «Я не знаю, что такое политический лайфхак, поэтому не могу судить», но поддерживает коллегу в том, что  «20 лет, во время которых Путин находится у власти, –  важные для истории России и истории мира годы… Невозможно умалять роль Путина в этих процессах».

Прежде всего, позволю себе усомниться в незнании г-ном Песковым значения термина lifehack. Человек, знающий такие мудреные словечки, как имплементация и модальность, — а тем паче, великолепно говорящий по-английски, — не может не знать, что дефиниция laifehacking, образованная от двух английских слов и дословно переводящаяся, как «взлом жизни«,

означает методики  оптимизации (упрощения) каких-то повседневных жизненных процессов, максимального освобождения от любых затруднений. Хакнуть (упростить) можно все что угодно, и это позволит   сэкономить, и зачастую существенно, время, деньги, силы, энергию и другие ресурсы, которые стоит беречь и направиться на что-нибудь приятно-ненапряжное.

Проще говоря: незачем читать толстую книгу, если можно посмотреть экранизацию или комикс по мотивам, незачем ехать куда-то решать какую-то проблему на месте, если можно поговорить с тамошними подчиненными по скайпу, незачем жениться и заводить детей, если это только усложнит жизнь, понизит уровень комфорта и сократит достаток etc.,

или, в политическом смысле, незачем портить себе нервы, выстраивая нормально работающий аппарат, правильно формулируя и решая задачи отдаленного будущего, разрушая привычный круг общения и обостряя отношения с приятными людьми за рубежом, — достаточно сделать так, чтобы охрана была надежна, а все тебе говорили только хорошее.

Короче говоря, — прав г-н Сурков: «идеология повседневности«, без каких-то планов, сложнее, чем на шаг вперед, без рискованных ставок. Так сказать, упрощенное (лайфхакнутое) до предела эпикурейство, где carpe diem не просто «живи днем«, но «живи днем для себя«, а  memento mori — не просто «помни о смерти«, но «помни, что после смерти тебе уже все будет пофиг«,

и эта идеология, — опять прав г-н Сурков, — прекрасно обосновывает  «все социальные инновации» (типа хотя бы той же пенсионной реформы, ибо на фиг тебе пенсия, если ты до нее не доживешь?) и «продуктивные противоречия» (типа постепенного понимания «низшими сословиями» продуктивности юридического оформления их реального статуса,

после чего им и думать-то (то есть, тратить нервные клетки) не надо будет, ибо за них подумают господа. И к слову сказать, в рамках этой идеологии вполне объясним пока еще раздражающих многих процесс деградации образования,  потому что многие знания суть источник многих печалей, а печали только усложняют жизнь, которую надо максимально упрощать.

В этом смысле начинает играть новыми граниями комментарий г-на Пескова, ибо, действительно, «20 лет «путинизма» для истории России и мира важны: всего за два десятилетия великая держава, больная, но имевшая потенциал, превратилась в государство-лайфхак,  изменив  традиционный мировой расклад сил, — и  «Невозможно умалять роль Путина в этих процессах»,

а  «Я не знаю, что такое политический лайфхак» свидетельствует о похвальной осторожности. Не просто чиновник, но, в отличие от выскочки Суркова, г-н Песков, чиновник потомственный, конечно, уже тоже стебется над шефом, но края видит, а г-н Сурков, похоже, уверен, что шеф в своем величии уже совсем среди звезд, все принимая всерьез, — и шалит.

И вот теперь, определившись теоретически, вернемся к практике, — то есть, к памятнику в Элисте, — прежде всего вспомнив, что калмыки — одно из колен ойратов, восточных монголов, а для монголов Есугийн Темуджин из рода  Борджигин персона знаковая на уровне экзистанса. Память его трепетно чтут много веков, приравнивая к божеству, и не без оснований:

именно он впервые прочно  объединил все  кланы Монголии, прекратив  усобицы, именно ему удалось победить Империю Цзинь, веками насиловавшую степняков, и сверх того, именно от него монголы получили Великую Ясу, соединившую в себе уникальный свод законов, основанный на презумпции прав человека и общества, и четко выверенную прогрессивную идеологию.

И нет ничего удивительного в том, что  эта фигура, — символизируя единство власти с народом, взаимную ответственность народа и власти, неуклонный курс на движение вперед и вверх, — привлекает внимание потомков, даже притом, что Чингисхан был безгранично далек от «идеологии повседневности» и «путинизма» вообще, — то есть, от истинного величия…