Женщинам — улыбнуться, мужичкам — ухмыльнуться

фото отсюда

Мне нравится читать всякие книжки. Интересные ребята, эти писатели. Возьмут, да и напишут что-нибудь эдакое. Я и сам не чужд этой молодецкой забавы, хотя, конечно, к писателям себя не отношу. Дело это, по нынешним временам, нехитрое. В основе любой писанины лежат буковки. Их всего тридцать три. Подробнее о них можно узнать в букваре. Из букв складываются слова. Особой нужды в этом нет, слов этих уже сложено, как собак нерезаных. Из готовых слов лепится предложение. Кучку предложений можно смело обозвать художественным произведением и шваркнуть в интернет. И ждать славы. Она обязательно придёт, ей просто деваться некуда. Поделюсь некоторыми соображениями. В писанине должен быть смысл. Хоть какой нибудь. Чуток. Впрочем, это не важно. Не ограничивайте свой талант предрассудками.

Озадачьтесь темой, это не просто. Что вы хотите поведать миру? Легко было в каменном веке. Набил на скале несколько царапин и всё, вошёл в историю. Нынче так не прокатит. Выигрышные темы все забиты. Возьмите любовь. Двух юных сердец. Поцелуйчики, обжиманцы, даже постель. Ярость благородных семейств. Яд и кинжал. Не поверите, плакал в подушку. Засранец Шекспир, так обломал с темой. Прошлое и будущее, не говоря о настоящем, околоземное пространство и глубокий космос, реальность и фантазёрство — застолбили всё. Не отчаивайтесь, друзья. Оглянитесь вокруг, всмотритесь в себя, есть, есть ещё девственность.

Я не люблю мыть посуду. Члены моего семейства не любят мыть посуду ещё больше,чем я. Поэтому посуду мою я. Я люблю мыть посуду. Офигенно красивая логическая цепочка. Подобное положение вещей сложилось в далёком детстве, подробностей я уже не помню. Наверное, папа осмотрел мои природные данные. Наверное, вздохнул. Наверное, сказал — пусть хоть посуду помоет. Мытьё посуды стало моим крестом. Я достойно пронёс его через свою жизнь. Вот помру. Скромные поминки в семейном кругу. Бедный, он был хорошим человеком. Посуду всегда мыл. Помянем. Насвинячат и разойдутся. Встану, и помою посуду.

Мытьё посуды совершенно не отражено в творчестве. Это недопустимо. Про хлебопашество, охоту и рыболовство знают все. А ведь мытьё посуды не менее древнее занятие. Будучи в Ленинграде, зашёл в Русский Музей, полюбоваться знаменитыми полотнами. Представьте — никто не моет посуду! Словно нет такого занятия. Будто она вся одноразовая. Как-бы её всю швыряют в мусоропровод. Почему бы Ивану Грозному не помыть посуду? Убил сына, опечалился и помыл посуду. А живописец возьми и зафиксируй, в музее повесь. Вот где была бы правда жизни.

Человечество стесняется мыть посуду. Неправильно выразился, это зачеркнём. Человечество стесняется показывать мытьё посуды. А само моет. Ведь не в каждой семье есть платная посудомойка. Мне, к примеру, не платят. Даже и мысли такой никому в голову не приходит. Мне кажется, я не один такой. Какой нибудь крутой чувак, инструктор спецназа, десяток кирпичей ребром ладони — хрясь. Зайка, помой посуду. И моет, как миленький, но под пытками не выдаст семейную тайну.

Я не профессиональный мойщик посуды, на жизнь зарабатываю другим ремеслом. Скорее, это моё хобби. Хотя, какое, к лешему, хобби, мою то каждый день. Конечно, я профессионал. Посуда — это тарелки, чашки, ложки, вилки. Кастрюли и сковородка. По праздникам, пара рюмок. И прочее, чтобы не утомлять перечислением. Инструментарием помыва в советские времена служили тряпка и хозяйственное мыло. Радиостанция Маяк обеспечивала звуковое сопровождение. Намыленная тряпка бралась в правую руку, умываемый предмет клался в левую и начиналась увлекательнейшая процедура умывания посуды. Если вы левша, то тряпку и предмет помыва лучше поменять местами, впрочем, вам виднее. Если же у вас нехватка одной или, не дай бог, нескольких рук, то я вам не советчик. Трите до перехода предмета в удовлетворительное, в вашем понимании, состояние чистоты. Всю совокупность обработанных предметов сполосните проточной водой, протрите полотенцем и уложите в стойло.
Во время мытья посуды домочадцы стараются меня не тревожить, делаются незаметными. Им неловко отвлекать меня от работы. От дела, которого им не хочется делать. В разные исторические периоды я пытался взбрыкнуть, сбросить с себя непосильное ярмо. Больше не буду мыть посуду — заявлял я семейству. Рыбалку придётся отменить — задумчиво говорил отец, куда же ехать на мотоцикле с немытой то посудой. Новый художественный фильм «Чапаев» не посмотрим по чёрно-белому телевизору — говорила мама, и делала печальные глаза. Тогда я борщ перестану варить — говорила жена. Вообще в садик не пойду — заявлял сын. Буду мыть посуду и перееду к вам жить — радовала тёща. Не буду приезжать к вам на лето в деревню — грозил внук. Я трусливо отступал на заданные позиции.
Пытался внедрить старообрядческие замашки. Завёл себе кружку с портретом кота Васьки. Смотрите — вещал я домочадцам, это моя кружка, личная, для собственного употребления. Очень удобно. Попил чайку, сполоснул, можешь из неё кефиру попить. Чего хочешь, то и попей. Можешь вообще её не мыть. Никто её не тронет. Она именная. Допустим, нас трое. Три чашки. Каждый моет свою. Остальные двенадцать пусть киснут в серванте. Слушали меня внимательно, никто не возражал. Блестящий эксперимент с треском провалился. Мою кружку, действительно, никто не трогал. Все другие чашки были задействованы на сто процентов. Всё вернулось на круги своя.

Капиталистический прогресс зацепил и мытьё посуды. Тряпка уступила место симпатичной губке, а пузырь Ферри вытеснил хоз.мыло. Прочее осталось прежним. Гром грянул на пустом месте. Внук, шустро умяв тарелку с гречневой кашей, которую на дух не переносил в городских условиях и, облизав донышко, сделал важное заявление. Дед, а давай мы тебе посудомоечную машину купим — сказал он. Я копилку вскрою, если не хватит, предки добавят. Руками посуду уже никто не моет. Жена улыбалась, но молчала, не вмешиваясь в беседу двух мужчин. Да, это было неожиданно. Дело даже не в том, что внук, известный своей прижимистостью, которой я втайне гордился, вдруг проявил такую щёдрость. Пошатнулось мироощущение. Звякнули ножи. Упала ложка. По блюдцу сползла слеза. В приземистой печи возникли очертания Мойдодыра, хмурый взгляд из под кустистых бровей. Как такое возможно? Доверить мытьё домашней посуды бездушной машине? Лишить её ласковых прикосновений моих пальцев? А как же я? Обо мне вы подумали? Может, в мытье моя единственная радость? Может, мытьё для меня не повинность, а сладостный ритуал? И вообще, смысл жизни. Кто то гребёт на галере в Кремле. Моя галера у кухонной раковины. Я достойный гребец. Посуда замерла в тревожном ожидании. Ты хороший мальчик, Тимофей — веско сказал я. Но запомни. Мыть в этом доме посуду буду только я. Солнечные зайчики побежали по разрумянившимся тарелкам. Облегчённо вздохнула внукова копилка. Ну и ладно — жизнерадостно сказал внук. С тебя, дед, мороженное, раз я такой хороший.Сегодня Госдума одним махом приняла сразу четыре законопроекта сенатора Андрея Клишаса сотоварищи. Один позволяет осуществлять блокировку интернет-ресурсов за публикацию фейковых новостей, а второй — за публикацию материалов, оскорбляющих общество, государственные символы и институты власти России. Попутно принято еще 2 закона о наказаниях за соответствующие деяния. Общественная реакция как на подготовку законов, так и на их принятие была довольно резкая.

И это несмотря на то, что Госдума пытается вести разъяснительную работу: обращаться в Роскомнадзор, чтобы заблокировать в соответствии с законом ту или иную информацию могут только генеральный прокурор и его заместители. Мол, по пустякам рядовых пользователей и блогеров беспокоить не будут. Что, конечно, не снимает озабоченности руководителей СМИ и сайтов, предоставляющих трибуну оппозиционным деятелям (оскорблением власти тут при желании можно посчитать каждое третье слово) и торопящихся дать свежий эксклюзив (тут до фейка или фактической ошибки один шаг).

Кроме того, законы бюрократии неумолимы: раз есть новый закон, то он должен работать. Генпрокуратуре предстоит отчитываться о том, как идет правоприменительная практика. Чем могут отчитываться о проделанной работе генеральный прокурор и его заместители? Очевидно, возбужденными делами и судебными решениями. А далее включается обычай планирования «от достигнутого». Итог нетрудно предсказать.

Например, по статистике приговоров за экстремизм (идет рост числа осужденных со 149 человек в 2011-м до 604 в 2017-м), в России вздымался девятый вал экстремизма. Но в действительности никакого вала не было, а был рост преследований юзеров за всякую ерунду. Итог котовасии: декриминализация самого «ходового» экстремистского пункта — части 1 статьи 282 УК РФ. Рациональный выход нашли, но осадочек остался: 2000 сломанных судеб за 16 лет, которые могли отделаться административкой.

Однако в этой истории есть место и юмору: не успели парламентарии принять закон, как интернет-коммьюнити уже придумало пути его обхода. Например, предлагается записывать «крамолу» в сториз филиалов СМИ и интернет-проектов в Инстаграме и других сетях. Такие ролики, в которых можно поместить и видео, и аудио, и текстовый контент, автоматически исчезают с серверов спустя сутки. Возможно стоило бы делегировать подобных находчивых юзеров на круглый стол в Госдуму, чтобы ряд законотворцев в общении с ними нащупали утраченный контакт с реальностью.