Интервью. (Почти непридуманная пьеса)

ЗАНАВЕС.

Мы берём наше интервью у Ивана Ивановича Иванова, который лично принимал участие в разработке пакета федеральных антитеррористических законов. Он ответит на несколько вопросов, касающихся статьи 282 УК РФ. Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства. Напомним её нашим читателям:

Действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, совершенные публично или с использованием средств массовой информации либо информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети «Интернет», — (в ред. Федерального закона от 28.06.2014 N 179-ФЗ) наказываются штрафом в размере от трехсот тысяч до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух до трех лет, либо принудительными работами на срок от одного года до четырех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет, либо лишением свободы на срок от двух до пяти лет. (в ред. Федерального закона от 06.07.2016 N 375-ФЗ)

— Иван Иванович, расскажите, пожалуйста, если, например, человек опубликовал материал, в котором он написал, что все президенты, скажем так, лжецы. Обещают одно, а делают совершенно другое. Может ли это вызвать подозрения российской правоохранительной системы, что тем самым возбуждается ненависть к социальной группе президентов?

— Конечно. В мире больше двухсот стран. В каждой стране были выборы, перевороты. Президенты приходили и уходили. Сколько их было за всю историю одних только Соединённых Штатов? В РФ их было трое. Естественно, называть лжецами всю эту социальную группу — это возбуждать ненависть ко всем президентам. Это недопустимо ещё и потому, что у нас ведь есть ещё и президенты корпораций, федераций, есть почётные президенты всевозможных организаций. И они имеют право на уважение и почёт.

— Но если они и правда лгут, и это можно легко доказать, взяв их предвыборные программы…

— Предвыборные программы написаны людьми, являющимися советниками, консультантами, помощниками президентов. Программы вычитывали корректоры и редакторы, их переносили и перевозили из кабинета в кабинет, из администрации в администрацию сотни курьеров, секретарей, водителей, охранников. Вы что, хотите вызвать ненависть ко всей этой социальной группе граждан?

— Вовсе нет. Но, на мой взгляд, люди имеют право критиковать власть. Это ведь публичная власть, которая живёт и кормится за счёт собираемых у граждан налогов.

— Вы ещё налоговую инспекцию сюда приплюсуйте. Что налоговики отнимают деньги у населения и отдают их лжецам? Вы это хотели сказать? Вы хотите вызвать ненависть и вражду к социальной группе налоговиков? Что они, мол, против народа?

— Абсолютно нет. Думаю, что в России сильная правоохранительная система, она следит за тем, чтобы никто не воровал, и бюджетные деньги собирались и расходовались законно.

— Вот так, да? Значит, наши правоохранители плохо следят, раз деньги поступают лжецам, на их обслуживание, а налоговики грабят народ? Значит, вы хотите вызвать ненависть к нашим правоохранителям?

— Что вы. Я вовсе не об этом хотел сказать. В конце концов, есть ведь Конституция, есть суды. Конституция даёт людям право выражать свои убеждения и давать оценку работе власти, суды должны регулировать эти отношения власти и людей.

— Что-о? Значит, вы хотите сказать, что Конституция у нас плохая? Значит люди, которые её разработали и приняли — не достойны уважения и почета, а достойны ненависти? Это, между прочим, тянет на статью о возбуждении вражды к социальной группе разработчиков Конституции. И что вы там хотели сказать про суды? Что суды должны следить за соблюдением законов, прав граждан, а они плохо это делают? Поэтому народ вынужден критиковать власть? А не кажется ли вам, что это самое что ни на есть возбуждение ненависти к социальной группе работников правосудия?

— Да с вами невозможно разговаривать. Вы как солдафон какой-то!

— Это какой такой солдафон? Вы что, решили возбудить ненависть к социальной группе доблестных служащих Министерства обороны и российской армии?

— Это-то тут причём? У них хватает своих забот — в Сирии, в Донбассе…

— А вот с этого места подробней. Я так понял, вы не довольны тем, что происходит в Сирии и Донбассе. Значит, наши военные и отпускники плохо воюют, не добиваются побед, до сих пор не дошли до Берлина? Да за такое можно и к стенке поставить. Вы саботажник и диверсант!

— Ничуть. Вот, например, меня всё время возмущает, что российское ТВ перестало показывать сюжеты из Донбасса с правдой и реалиями.

— Потому что показывать реалии, как украинские каратели убивают мирных жителей — это возбуждать ненависть к украинским карателям. А этого делать нельзя. И нельзя возбуждать вражду к социальной группе телевизионщиков, которые скрывают от россиян всю правду.

— Но каратели — это же нацисты. Они ничем не отличаются от своих германских прародителей.

— Не продолжайте, потому что вы возбуждаете ненависть к немецким нацистам. И вообще к немецкому народу, и даже ко всему Европейскому Союзу, между прочим, если посмотреть глубже.

— Но как можно с этим смириться? Как видеть всё это, понимать, что мы предаём заветы наших дедов, свою Родину, свой народ? Я же себя за это ненавижу!

— Позвольте! Вызывать ненависть и вражду к самому себе тоже запрещено. А то чего ещё задумаетесь о суициде. Ваша миссия простая: работать, платить налоги и радоваться жизни. Посмотрите на пасущихся на лужайке овец. Это же загляденье, это опера! А что там делают президенты, министры, телевизионщики, суды, правоохранители и прочие-прочие-прочие — не их и не вашего ума дело.+

— Спасибо за интервью!

— И вам всего хорошего, здоровья, держитесь!

(Иван Иванович, за кулисы:

— Быстренько, пока товарищ не ушел далеко, товарища оформите. Он тут такого наговорил! Разжег ненависть к социальным группам всех властей всех мастей.

-…

— По какой статье? Ну…по этой… как ее, которая думать и говорить вслух запрещает. По которой все власти у нас идеальны и не подвержены обсуждению. Да, 282, которая от двух до пяти лет. Ему хватит, чтобы от дум и говорения отучиться).

(Иван Иванович, сам себе: «А не наговорил ли и я что-нибудь на 282?).

ЗАНАВЕС.