Судьба познания в конкурентной резне

Безумие, как явление психическое, существует в форме мыслительной, как определённый комплекс мыслей. Мыслей патологических, извращённых, вывихнутых – но мыслей. Трудно, думаю, будет кому-то оспорить, что бред и галлюцинация – продукты мышления. Пусть патогенного, искажённого и вывернутого, но мышления! Будучи мыслями, бред может быть изложен в форме знания, этим занимались многие, включая классиков (например, Ф.Кафку). Общее определение знаний – мысль, адаптированная к изложению, к передаче.

То есть, как ни парадоксально прозвучит – любой бред является (увы!) формой знания. И бредом его делает не форма, которая у всякого излагаемого знания едина, а бесполезность. Именно бесполезное знание мы называем «мусором в голове», безумием, психическим расстройством.

Очень часто, не понимая ценности, заключённой в том или ином знании, человек автоматически относит его к бреду, безумию. Если первоклашка будет слушать профессора, излагающего высшую математику, то ему покажется, что дядя бредит, занимается бессмысленным звукоговорением (т.н. «глоссолалией»).

Так работает наша «сортировочная станция» в голове, которой вменено в обязанность обрабатывать получаемую информацию, отсеивать её на предмет полезности и выделять «рациональные зёрна» из гигантских масс информационного шлака, со всех сторон обрушивающихся на нас.

+++

Итак, мы установили, что бред – это бесполезное знание. Не всегда ложное (бывают и абсолютно истинные, при этом абсолютно бессмысленные утверждения). Когда наше мышление работает целиком и полностью вхолостую – это и называется «человек в бреду». Он же не мёртвый, понимаете? Он же что-то думает! Но только то, что он думает – лишено всякой ценности с точки зрения здравого смысла.

Но если бред – бесполезное знание, то возникает вопрос: а как установить его бесполезность? Мы уже видели, что первоклашка, слушая профессора высшей математики ошибся, в силу своего невежества: принял за бред изложение одной из важнейших и фундаментальных наук нашей цивилизации!

Отсюда вывод: ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ есть двойное подозрение: подозрение к источнику и подозрение к собственному восприятию. Может так случиться (и запросто!) – что рассказчик бредит. А может так случиться (и тоже нередкий случай) – что слушатель дурак. А ещё бывает (тут вам станет по настоящему страшно) – наложение одного на другое. Это когда и лектор бредит и слушатель идиот…

+++

Как ни крути, как ни верти, но вывод наш намертво связан с нашим духовным уровнем развития. Бесполезное знание – на практике всегда то, которое мы лично признали бесполезным. Может быть, мы глупы, и умный человек непременно себя на этот счёт подозревает, что, собственно, и делает его умным.

Но, увы, если мы признали знание бесполезным – то так тому и быть, по крайней мере, в нашей личной судьбе. Увильнуть с должности судьи информации, свалить её оценку на других — у человека никак не получится.

+++

Но, кроме ошибок познания, свойственных первоклашке при прослушивании лекций про интегралы, есть ещё и проблема локализации.

Если мы говорим «знание бесполезно» — то неизбежно встаёт вопрос: для кого? Для какого дела оно бесполезно?

И мы понимаем колоссальное значение пространственной протяжённости и дистанции времени при этой оценке.

Верное, правильное – не везде и не всегда одинаково верно и правильно.

Если мы сужаем локацию – то верное становится неверным, и наоборот.

Яркий пример – теория вероятности. Если бесконечно долго играть в орлянку, то количество выпадений орла и решки сравняется 50х50. Но это не значит, что количество выпадений орла и решки будет равным, если сыграть в орлянку три, пять, восемь раз.

Если бы в любой локации выпадало бы орлов и решек поровну, то игра потеряла бы всякий смысл, всякий азарт!

Значит, локальная истина не равна истине глобальной, притом, что речь не идёт об ошибке. И локальную истину, и глобальную можно с максимальной достоверностью установить опытом и логикой.

+++

Традиционная наука порождена религией, идеей Бога – и не только порождена когда-то в прошлом, но и сегодня весьма зависима от них. Ларчик, на самом деле, открывается просто: нужно только отбросить свойственную атеистам ненависть предубеждения, и посмотреть на вопрос беспристрастно.

Традиционная, фундаментальная наука начинается с веры в Единую Истину, изучает мир, исходя из предположения вечности времени и бесконечности пространства. Все знают, что объективная реальность – предполагается существующей независимо от человека. Но в этом случае попытки её восприятия – являются попытками посмотреть на мир глазами Бога! А чьими ещё – если не физическим зрением биологического объекта?!

Наука в идеале есть снятие всех субъективных локаций. Расширение знаний до формата вечности и бесконечности.

Что из этого вытекает?

Любая локализация вступает с фундаментальной наукой в противоречие, которое нарастает по мере сужения локализации, сведения познания к краткому и ограниченному миру существования биологической особи.

Потому что Единая Истина в научном мышлении – это снятие личных интересов и выгод мыслителя до полного и предельного обобщения идей.

Если только включить мотивы личной выгоды – наука тут же сменится «чёрной магией». То есть системой информационного воздействия, выстроенной (с точки зрения научно-объективного мышления) на лжи, недомолвках, сокрытии информации, дезинформации, презентациях искажённых картин мира, и т.п.

Нельзя выиграть в орлянку, если играть в неё бесконечно.

Но можно выиграть в орлянку – если сыграть в неё несколько раз, и многие так выигрывают, попирая своим личным опытом теорию вероятности!

+++

Животное способно принимать и усваивать информацию. Это тоже безусловно доказанный факт. Животное понимает те места, где его бьют, запоминает их – и избегает. Животное запоминает места, где его кормят – и возвращается туда, опираясь на память.

То есть животное тоже сортирует информацию на полезную и бесполезную. Но только исходя из локации своей биологической особи.

Если человек станет делать так же – то снимется и сотрётся его отличие от животного.

Что мы и видим в современном, либеральном мире.

Если человек отбрасывает вечность бытия (идею Бога), если он принимает за аксиому, что Вселенная вместе с ним родилась, и вместе с ним прекратит всякое своё существование, то…

…То все законы Вселенной меняются, и очень кардинально! Всё, что научное знание говорило нам о мире – оно говорило с прицелом на объективную реальность, т.е. Бога, потому что легко доказать, что без идеи Бога остаётся только нереальность всего объективного. Нарушая закон онтологических пар субъективное остаётся единственным. У него нет противоположности.

Как такое может быть – не спрашивайте у меня, этот вопрос адресуйте атеистам. У них спрашивайте, как может быть субъективное без объективного, и относительное без абсолютного! А я не знаю… Только отмечу, что пахнет буддизмом.

Идея смерти полностью стирает грань между бытием и небытием. Если сегодня существующее – завтра станет несуществующем, то логично предположить, что сегодня несуществующее завтра станет существующим. Получается, что бытие и небытие – одно и то же?! Да.

Ну а как может наука, с её представлениями о Единой Истине, Объективной Реальности, причинно-следственной связи (ничто не возникает из ниоткуда и не исчезает в никуда) – изучать небытие?! Задумайтесь, это же просто смешно! Изучать то, чего нет, то, чего не существует – это же не лабораторная работа, а психиатрический диагноз!

+++

Либерал, хищный приватизатор, могильщик советского строя – презирает фундаментальную науку. Над учёными, «божьими одуванчиками», в его понимании «нищебродами» — он попросту глумится. Их методы исследований, ход мысли, их выводы представляются рыночному хищнику безумными. Презрение к объективной истине выражается в субкультуре хищничества с демонстративным и подчёркнутым отказом от чтения, от размышлений на тему отвлечённых вопросов.

У приватизатора всё должно быть только «чисто-конкретно».

Если приватизатор – просто дурак, недоразвитый и тупой человек – тогда почему он хозяин общества и властитель дум в современности? Откуда взялся тот авторитет, который даёт ему власть?

Почему эта власть сочетается сегодня с презрительным глумлением над наукой, культурой, духовным наследием человеческой цивилизации? Почему эта власть выбрасывает на помойку коллекции института растениеводства, сбережённые в ленинградскую блокаду умиравшими от голода научными работниками?! Они умирали, сидя возле тонн зерна, считая коллекции неприкосновенными, а приватизаторы легко, отнюдь не страдая в физическом смысле – находят зданию института «более интересное» коммерческое применение…

Повторяю: если приватизатор просто кретин, полудурок недоделанный (каким он и выглядит в глазах цивилизованного человека традиционной культуры) – откуда в обществе его власть, влияние, авторитет?!

+++

Я дал вам ответ выше по тексту. Наука порождена религией, и обречена умереть – если умирает религия. Вне и без культа – не будет никакой «культуры», кроме гниющего декаданса.

То, что в религии называется «сакральным», «священным» — на языке науки называется «важным», «приоритетным». По сути, это лишь псевдонимы «сакрального»! Если у человека нет ничего святого – то у него не может быть и ничего важного. В мире, где атеизм стёр всякую грань между бытием и небытием – объективно-важному, общему приоритету быть просто негде. Всё утопает во вкусовщине, в предельном субъективизме, в котором зоологическое «Я» раздувается до размеров Вселенной, а объективно существующая Вселенная сжимается до ноля.

Приватизатор – конечно же, дурак для цивилизованного человека традиционной культуры и традиционного воспитания. Но не для всякого человека.

Задумывались ли вы, кто может быть кумиром идиотов? Ответ страшен: только идиот. Гений не будет идиотам понятен, он, в лучшем случае, покажется им странным, «тронутым», сложным и запутанным. Гений не может дать идиоту то, чего идиоту больше всего нужно: простоты.

Для человека традиционной культуры истина важнее простоты.

Для идиота простота важнее истины.

И вместе им не сойтись!

+++

Глубокое и фундаментальное растление человека, его разума и мыслительного аппарата – сделало (задолго до приватизации в РФ) ненужным и бесполезным всё, обращённое к Вечности и Единой Истине.

Стало модно говорить, что «у каждого своя правда», а коли так – то о чём дискутировать и зачем наука? Она только тем и занимается, что ищет Единую Истину, а если таковой нет, то и сами поиски – безумие…

Сортировальня в голове – как гильотина, отсекла высшие отделы разумной деятельности, сводя всё к низшим, зоологическим мотивам.

«Выше этого – информация, признанная нами бесполезной. А бесполезная информация проходит по классу «безумие».

Простота взамен Истины и личная выгода взамен Всеобщей Справедливости, вот тот идейный переход, в конце которого копошатся черви либеральных майданов.

Это не просто глупость, недоразвитость, умственная неполноценность, как было бы утешительно думать.

Это – логически безупречные выводы сделанные в локальности Вселенной биологической особи-атеиста.

Потому что локализация со Вселенной до Особи – меняет местами ум и безумие, верное и ошибочное.

Наше умозаключение намертво зависимо от базовой аксиомы. Если её убрать – то всё умозаключение потеряет и смысл, и ценность.

Если мы исходим из аксиомы Вечности – то у нас одни выводы будут правильными, логически безупречными. Если же из аксиомы ограниченного отрезка – то совсем другие.

Нельзя примирить традиционную фундаментальную науку – классический и ярко выраженный продукт зрелости христианской цивилизации – и атеизм (или какие-то иные, неадаптивные культы). Навязать Китаю или Корее красный флаг, конечно, можно (опираясь на свою силу колонизатора) – но вы же видите, что там европейские представления о сути социализма «не катят», как не «катили» они и в среднеазиатских советских республиках, моментально ставших средневековыми эмиратами.

Потому что любые наши, европейские представления (в том числе и о социализме) – это продукт нашей цивилизации, итог многих веков пребывания в зоне притяжения её догматического ядра, а не где-то ещё.

В зоне притяжения иного догматического ядра – возникает иной тип разума, иной психофон. Вы можете навязать носителям этого психофона свои термины, слова, картинки – но всё равно носитель иных догм подсознания истолкует их по своему (например, сведёт весь коммунизм к азиатскому способу производства, превратит вид секретаря обкома КПСС в классического среднеазиатского бая, и т.п.).

Всему, о чём мы говорим, предшествует то, о чём мы молчим. И если то, о чём мы говорим – для нас спорно (потому и обсуждаем), то предмет нашего молчаливого знания для нас бесспорный. Он потому и невыразим в словах – что въелся в самую сущность нашего мышления, из игрока на поле превратился в само поле, по которому бегают игроки матча.

+++

Искренняя, но инфантильная, детская обида коммунистов на те тупиковые исторические формы, которые приняла религия в определённый момент истории – бесплодна. На обиженных воду возят! Вы удалили саму суть кристаллизации человека – и пытаетесь сформировать человека вокруг… пустоты?! Вы думаете обрести специфически-человеческие, над-животные качества личности вокруг дарвиновского «естественного отбора» и случайности возникновения жизни?

Разумеется, все такие попытки – изначально, технически обречены.

Культ зоологической пронырливости, животного приспособленчества. Сверхценности локализации вокруг особи – не могут совпадать со сверхценностями того, у кого в голове аксиомой поставлена Вечность.

Постепенно осознавая это (но не до конца) современные марксистские мыслители пытаются объяснить этот процесс «классовой теорией». Такова, например, статья по теории познания «Типичное недопонимание классовости наук»[1].

Там, в частности, автор пишет так: «…лишь один аспект классовости учёных — когда они ФАЛЬСИФИЦИРУЮТ научные данные, ИЗВРАЩАЮТ научные выводы и т. п. В таком случае действительно наука ЗАКЛЮЧАЕТ в себе «моменты», связанные с интересами общественных слоёв. Такую «науку» нормальные люди называют ЛЖЕНАУКОЙ. Но исчерпывается ли этим классовость наук? Нет.

Современная буржуазная кафедра, конечно, отрицает классовость наук, предлагает считать науку надклассовой. По их утверждению наука должна беспристрастно стремиться к познанию истины, которая совершенно независима от воли классов. И здесь сложно поспорить: истина действительно объективна и совершенно независима от человечества. Но означает ли это, что истина или ложь не могут быть использованы в чьих-то частных интересах вопреки общественным?»

Марксист никогда не сможет вам ответить – ЧТО или КТО есть Истина – если она «объективна и совершенно независима от человечества»? Чей это взгляд, чьё это мнение, если существуют только люди, и никого кроме людей?!

С одной стороны, марксист, в противостоянии совсем уж конченному капиталистическому мракобесию, понимает, что наука в мире, в котором «у каждого своя правда» — невозможна даже технически, не говоря уж о смысле её диспута. То есть вера в единую и объективную (независимую от человеческого мнения и человеческого заказа) истину сохраняется – чтобы сохранить фундаментальную традиционную науку.

Выстроенную, кстати сказать, на той картине мира, в которой у человечества единое (коллективное) сознание, а не на той, в котором носители высокого сознания используют его, чтобы обмануть, и потом сожрать недоразвитых.

+++

Что есть в многовековой религиозной традиции такого важного для науки, чего нет в материализме-вещизме, социал-дарвинизме? Представление, словами Лермонтова – «но есть и божий суд, наперсники разврата». Предположение о высшем суде допускает, что победитель может быть не прав, хоть он и победитель. А побеждённый, хоть и побеждён на Земле – с точки зрения высшего суда, высших приоритетов – может быть прав.

Ничего такого нет и не может быть в материализме и дарвинизме. В них победитель прав именно и только тем, что победил. Это «естественный отбор» «наиболее приспособленных», срезающий «тупиковые ветви эволюции» — и всё.

Никакой инстанции, в которую можно подать после смерти апелляцию против «наперсников разврата», чаемую Лермонтовым, в этой картине мира просто не существует. Всё начинается на земле, в локации биологической жизни особи. И всё там же, в локации, заканчивается.

Конец у всех один – и весь вопрос, кто при жизни успеет больше хапнуть. И больше ни в чём. Методы не обсуждаются: в материализме нет добра и зла, в нём только физические и химические процессы, оценочно-нейтральные.

Снимая идею «высшего суда» — мы вместе с ними снимаем идеи объективной реальности и Единой Истины. Те самые идеи, которые от идеи Бога вообще неотделимы!

Если есть Единая Истина (объективность) – то, стало быть, по любому вопросу существует мнение, которое абсолютно важнее, авторитетнее любого иного мнения. Мнения о жизни неравноправны, одно из них абсолютно господствует – и чьё, скажите, это мнение?!

Куда в материализме можно убежать от дробления истины на неограниченное множество равноценных между собой личных мнений?

Однако уже цитированный нами автор-марксист пишет:

«Наступила эпоха безраздельного господства идеализма в теории, который был трансформирован в новые термины и выверты позитивизма и релятивизма. Это пришлось кстати господствующему классу с наступлением эпохи активного развития образования и народного доступа к информации».

Марксисты, пытаясь уйти от грызни биологических особей, и лишённые возможности уйти оттуда в духовную сферу, цепляются и сегодня за химеру «классов» — якобы устойчивых, и якобы объективно (независимо от сговора участников) существующих групп.

Может быть, эти группы заговора и группы жертв заговора и казались таковыми в эпоху Маркса, с её жёсткими сословными перегородками, когда даже одеждой, не говоря уж о транспорте и образе жизни – господствующие слои отличались от низших, как инопланетяне.

Но и тогда – если бы Маркс не был ослеплён своей обидой на религию, натужной антирелигиозностью – он бы увидел (при глубине его мысли, несомненно!) – что его классы – не прирождённые касты! Уже марксов буржуй, не говоря о сегодняшнем – просто удачливый, вписавшийся в заговор клики, захватившей власть, пролетарий. Пролетарий же – не более чем буржуй-неудачник.

Если следовать классовой теории марксистов, то можно всех проигравших в казино записывать в «класс угнетённых», а выигравших – в «класс угнетателей». Тем более, что чисто-формально так и есть: деньги выигравших в казино вынуты из карманов тех, кто в нём проиграл. И выигрыш победителя лотереи складывается из тех сумм, которые заплатили за лотерейные билеты проигравшие в ней.

Никаких принципиальных различий между буржуем и пролетарием нет, что особенно заметно сегодня (но можно было, пристально вглядываясь, заметить и при Марксе). Принципиальные различия следует искать совсем в другом месте: между сторонниками разума и сторонниками лотереи. Первые хотят сделать доходы каждого человека обоснованными, заслуженными, связать их с пользой обществу. Другие же мечтают разыграть счастье и несчастье в жребий, в слепую лотерею…

Буржуазия, конечно, чудовищно насилует пролетариат, выжимая из него все соки. Но это – лишь частный случай грызни биологических особей, и не нужно сюда приплетать химеру «классов». Особи грызутся между собой все и всегда, это пришло из дикой природы, породило частную собственность на основе захватного права, и т.п.

Если вы думаете, что буржуй, грызущий пролетария, не грызёт при этом и другого буржуя – то вы наивны. Если вы думаете, что пролетарий не грызёт другого пролетария – тоже. Откуда же тогда взялось  представление о «классах»?

Дело в том, что в своём разбое люди часто сбиваются в стаи, банды, орды. И в таких образованиях, нацеленных на ограбление третьих лиц – крепка внутренняя солидарность. Она есть орудие заговора для ограбления внешнего мира. Эти сплочённые стаи заговорщиков, в которых «рука руку моет» — Маркс и принял за «классы». Ведь есть не только правящие кланы, захватившие власть над территорией.

В противовес им угнетённые, обобранные тоже могут сбиться в стаю (например, профсоюзы). Я прекрасно помню, какую роковую роль сыграли шахтёрские профсоюзы-вымогатели в крахе СССР, наиболее перспективной ветви человеческой цивилизации!

Одна эта память уже не даёт мне видеть спасение «в пролетариате». Нищета, униженное положение, место «у параши» — сами по себе не делают человека ни добрым, ни умным. Они, конечно, могут побудить учиться, думать, искать – почему мир так жестоко устроен через боль. Недаром говорят – страдание учит уму-разуму. У кого всё в жизни гладко и сытно – очень рискует поддаться соблазну стать дурачком (например: советские люди 80-х, моё поколение, молодой я, наконец).

И всё же нужно понимать, что страдание – учитель опосредованный, что гарантий ума страдание само по себе не даёт. Нищий и обездоленный тоже может быть злым дураком. Не всегда мудрость посещает человека вместе с бедностью: часто бедность приходит одна.

Видеть спасение не в духовном просвещении, а в пролетариате, на мой взгляд – означает сводить социальную революцию к погрому и расправе. Ибо дать спасение может только развитие абстрактного мышления в человеке, а не булыжник в руке обиженного.

Автор-марксист, которого мы цитируем, не закрывает глаза на деформации и деградацию в теории познания, о которых и мы звоним в набат:

[Сегодня] «…ученые создают миф о своей элитарности, ведь только им известными «алхимическими формулами» они смогли превратить науку в развлекательную фантастику. Отсюда еще более выгодный правящим классам эффект — отрицание всякого научно-теоретического знания, кроме математизированного.

Дело в том, что на ниве капитализма научно-техническая революция интересует предпринимателей только КАК ДОЙНАЯ КОРОВА, а значит ей нельзя выходить за пределы энергетики минеральных ресурсов, затратной инфраструктуры и тайных знаний высокотехнологичного производства».

Тут всё верно (это перерождение науки, познания в чёрную магию). Но далее:

«…предприниматели не брезгуют использовать кретинизм научной кафедры в пропаганде философского идеализма через т.н. научную картину мира, основанную на теоретической физике. Потому что он им кровно выгоден, ведь капитализм — это общественно-экономическая формация, которая существует только по невежеству пролетариата».

Здесь автор не замечает, как он уровнял невежество с пролетариатом, а «ведение» с буржуазией. У автора получается (видит ли он сам?!) что если невежественные обретут знания, то они станут… буржуазией, взгромоздятся на трон угнетателей!

Пока они дурачки – их подминают умные. А как только они станут умнее – то сами подомнут под себя дурачков?!

Материализм привёл марксиста в тупик истин локализма. Локализм – не ошибка, не сбой мысли: внутри своей картины мира локализм делает верные, неопровержимые силами разума, выводы. Например, Чубайс – локалист, но отнюдь не дурачок! Будь он дурачком, он бы доселе торговал тюльпанами, а он вон куда поднялся: скажете, глупость?!

Наш автор выносит свой вердикт:

«С точки зрения господствующего класса пролетарию «противопоказана» вообще какая-либо истина. Таким образом, у господства антинаучной методологии в физике есть классовые ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ корни».

Это называется «слышал звон, не знаю где он». Да, действительно, в магии весь эффект строится на тайном знании мага, недоступном профану, которого маг использует, обирает, пожирает. Есть в мире нечто, заставляющее кролика застыть перед удавом, хотя кролик легко мог бы убежать. «Оберегать» профанов от истины – главная задача мировых «магов».

Но зачем искать тут то, чего нет: классовые и идеологические корни? Тут одна идеология, животная, идеология охотника, преследующего добычу. И для этих целей изучающего тонкости охотничьего дела.

Есть люди, которые считают, что познание мира должно служить всему человечеству. Такие люди честно и открыто излагают всем, желающим слушать, всё, без утайки, что сами узнали.

А есть люди, которые считают, что познание должно служить их личному успеху, торжеству биологической особи над конкурентами. Эти люди не только создают социальный заговор («масонерию»), который Маркс принял за «класс», но и неизбежную тень этого социального заговора: «градусы» посвящения, утаивание полезных знаний от тех, кого собрались сожрать или иным способом цинично использовать.

Буржуй мечтает монополизировать любое полезное знание, любые ценные сведения в своей голове. Он, разумеется, не хочет, чтобы это оружие личного успеха досталось его пролетариям. Но не меньше того он не хочет, чтобы оружие личного успеха досталось другому буржую!

Буржуй хочет пользоваться тайной дверью к успеху (знание-сила!) в «гордом одиночестве». А когда он умирает, то это засекреченное знание умирает вместе с ним, не обогащая коллективный разум человечества, не попадая в свободный доступ библиотек.

Это и делает капитализм – регрессивным тупиком. Наука открытая всем, наука, в хорошем смысле слова демократическая – растёт из поколения в поколение путём деления. Когда десять исследователей собрали результаты своих исканий в одну подборку – то на читателя работают сразу десять умов, десять мозгов, удесятеряя его «знание-силу». Если сто – то сто. Если тысяча – то тысяча. Потому образованный человек в тысячу раз сильнее невежественного. Он черпает свою силу в знаниях, накопленных для него, потомка, предыдущими поколениями.

А бесконтрольная частная собственность и конкуренция заставляют людей прятать полезные достижения мысли друг от друга. Появляется – в рамках такой частной собственности и конкуренции – спрос на технологии оглушения сознания, оглупления.

Цель науки – преодолевать невежество, но в рамках чёрной магии её заставляют заниматься обратным. Дают учёным заказ (грант) на разработку научных технологий отупения и духовной деградации потенциальных конкурентов.

Автор-марксист честно говорит об этом так:

«Таким образом, приведённую формулу необходимо дополнить ещё несколькими аспектами: 1) финансовое, патентное или засекречиванием ограничение научных исследований, 2) обеспечение односторонности научных выводов или односторонности практического применения научных знаний и технологий, 3) отвлечение бессмысленными исследованиями и экспериментами, 4) административный запрет на определённую теорию».

Ну, так и есть. Однако же вместо причины назван лишь сомнительный, классовый «повод».

Как пишет цитируемый автор – «Классовость наук проявляется не в том, что у одного класса такая истина, а у другого сякая — вот, что также важно понять. Если сказать проще, то ЛЮБАЯ объективная истина с социальной точки зрения РЕВОЛЮЦИОННА по своей природе, и в конечном счёте ВСЕГДА служит прогрессивному классу. Поэтому эксплуататорские классы создают ИСКУССТВЕННУЮ ситуацию, в которой эксплуатируемый класс либо не знает научных истин, либо не может ими воспользоваться. Вот эта противоположность и есть классовость наук».

Эту мысль можно выразить если не проще, то адекватнее:

В мире идёт борьба между Единым, Коллективным Разумом человечества (вселенской библиотекой) – и хищными локальными умственными способностями рвачей, искателей наживы, «джентльменов удачи».

Задача Единого Разума – расти количественно и качественно, без всякой хитрости и недоговорённостей.

Задача у каждого хищника (локалиста) – в том, чтобы скрыть от других собственные знания. Хороший Учитель («пастырь добрый») – занимается тем, что сокращает разрыв между своими знаниями и знаниями учеников. Постепенно передаёт несмышлёнышам всё, что знает сам.

У хищника с его истинами локализма – задача прямо противоположная: не сократить, а увеличить разрыв между собой и невежами. Хищник учится у жизни только сам, в единственном (и смертном) экземпляре. Всем остальным социальный хищник мешает учиться, вешает на уши лапшу (т.н. «химерогония» — наука о внедрении лженаучных и антинаучных концепций в массы).

Мечта социального хищника, вытекающая из всей логики локализма, материализма, дарвинизма, из осуществляемой ими «приватизации Вселенной» — остаться единственным думающим. Для этого угнетённых он глушит по темечку маразмом, субкультурами, алкоголем, наркотиками, может и  зомбировать.

Одно дело – если считать себя органом в организме, чья цель – служить организму.

И совсем другое – видеть в себе самодостаточный, автономный организм, сражающийся за жизнь с другими организмами.

Разные картины мира – разные и выводы.

А наука со всем её накопленным веками наследием – заложница в этом выборе человека.

И – никаких классов… Либо все за одно. Либо каждый за себя.

——————————————————————————

[1]