БУНТ ДУРАКА: ЖЕРТВЫ ДЕГРАДАЦИИ

Человек и животное говорят на разных языках. Предупреждая возможные вопросы – да, у животных есть свой язык! Это язык жестов и разной тональности междометий. Довольный кот держит хвост трубой, а злой – приподнятым крючком. Медведь от удовольствия урчит, в раздражении рычит, а в сильном гневе ревёт. И этот его язык понятен не только другим медведям, но и всем другим животным, и человеку. Язык животных, в силу его простоты, не требует учёбы. Угрожающие жесты или тональность междометия – понятны без переводчика, ибо главное достоинство междометия – его естественная простота…

Разумный протест, предполагающий проект и понимание последствий на много шагов вперёд – может выдвинуть только разумное существо. Это не значит, что животное не может протестовать! Всякий кошатник припомнит, сколько раз его кот или кошка царапали его руки в знак протеста, кусались, вырывались, шипели, ворчали на кошачьем языке гнева – если им что-то категорически не нравится.

Протест неразумного существа – является неразумным протестом; не больше, но и не меньше.

+++

Те, кто интересуются темой, знают: развитие разума, принявшее массовый характер (в рамках созданных цивилизацией программ всеобщего образования, сперва церковно-приходского, потом и всякого иного) – именно через усложнение разума производит вторичные явления (последствия):

-Развитие производительных сил, прикладных изобретательства и рационализации

-Развитие производственных отношений, и через их совершенствование – развитие политической системы, общественных отношений.

То есть вид «человек разумный»:

1) Вначале придумывает придумать трактор взамен сохи

2) Придумав идею трактора «в общем» — ведёт поиск инструментов, деталей, дорабатывает частности.

3) Запустив множество тракторов – получает иные отношения и иные возможности на полях

4) Получив новые возможности (за счёт роста производительности, управляемости стихиями) – реализует их в новых отношениях, институализирует возможность в практику.

+++

Я так занудно разжёвываю – потому что это очень важный вопрос, самый главный вопрос прогресса и самого существования цивилизации! Невозможно развивать общественные отношения, если не развит человек. Невозможно развивать производственные отношения (и силы, технику) – если не развит человек.

Прежде чем стать разумным – человек должен захотеть быть разумным. Тут что-то непонятно, друзья мои? Вначале ты хочешь учиться чему-то, и только потом начинается учёба. Без желания, без внутреннего согласия с ней – она, сколько бы её не навязывали – полноценной не будет.

Это долгая и интересная история (мы расскажем её в другой раз) – о том, как из догматического ядра первичного культа произошло разветвлённое древо инструментов обеспечения базовых, безусловных, аксиоматических ценностей.

Вначале человек поставил перед собой цель.

Потом обнаружил, что в нынешнем состоянии ему до цели не дотянуться.

И тогда (только тогда!) – человек стал искать подходящие цели средства, и так родились наука, культура, преемственность всех разработок, передаваемых в цивилизации из поколения в поколение, от учителя – ученику, из страны в страну (наука интернациональна) и т.п.

Как только мы это поняли – мы понимаем и ту роль, которую играло учение о первородном грехе, представление об изначальном несовершенстве человека, о его неполноте и порочности в его исходно-прирождённом виде.

Нельзя даже начать учиться чему-то новому, если изначально воспринимаешь себя как совершенство, доволен собой, в восторге от самого себя.

+++

Эпоха либерального реванша (бунт дурака) началась ещё во глубине ХХ века, хотя в полной мере развернулась в наши дни.

Всякая революция порождает контрреволюцию, и научно-техническая революция ХХ века– отнюдь не исключение.

Действие равно противодействию: научно-технический прогресс породил своей энергией антинаучно-антитехнический регресс. И главной мишенью антинаучной контрреволюции стало сформировавшее цивилизацию представление об исходном несовершенстве, неполноте, греховности «естественного» человеческого состояния.

Чем больше торжествовала гордыня – тем меньше хотелось учиться и самосовершенствоваться дальше. В либерализме человек сказал самому себе «я-совершенство», «моё мнение и правильное – синонимы», «мои желания – высшая ценность, только потому что они мои» и т.д.

Отсюда произросло и всё остальное.

Ближе всего к Коллективному Разуму (при прочих равных условиях) – человек с максимальным опытом, аксакал, старейшина. Дальше всего от него, и ближе всего к животному тот, у кого опыта меньше всего, то есть младенец.

Именно это существо школьного возраста должно (по замыслу цивилизации) в наибольшей степени ощущать свою неполноту, несовершенство, вытекающую из неопытности ограниченную дееспособность. Чтобы других учить и другими управлять – надо сперва самому научится, разве нет?!

Нет! – сказал либерализм.

Мы сами с усами. Молодые совершенны от природы. Они сразу рождаются всезнающими. Им незачем и нечему учиться – они уже вполне сформировавшиеся личности. Им нужно уступать и потакать – а не ограничивать их, зоологические в своей основе, поведенческие порывы.

+++

Да, производительные силы, производственные и общественные отношения – вторичны по отношению к развитию разума у среднестатистического человека. Они все развиваются только после того, как получило развитие абстрактное мышление с его системой опознавательных условных знаков и обобщающих идеи аналитических способностей.

Но это правило действует и наоборот.

Деструкция человека приводит к деградации политических, общественных и производственных систем.

Если человек внутренне разрушен – он уже не может ни выдвигать, ни поддерживать сложных и перспективных проектов, не в состоянии ни создать, ни выполнить никакого созидательного плана.

Теряя способность связно мыслить – человек теряет и понимание мира, жизни, ситуации, понимание далеко идущих последствий своих действий.

+++

Либерализм стал фабрикой недоумков, которые одинаково недоразвитые, независимо от своего финансового состояния. Богатые недоумки бездумно радуются своему положению, упиваются им – как хомяки или крысы, упав на гору гороха. Жрут, не задумываясь ни откуда упали, ни как выбираться будут…

Нищие недоумки либерализма – горючий хворост бездумного либерального протеста. При всей своей зоологической враждебности к богатым недоумкам они, на самом деле – «братья по разуму». Весь конфликт сводится к тому, что кучу гороха надо отобрать у крысы удачливой, и передать крысе неудачливой.

При этом и та и другая – крысы, идентичные друг другу, и на саморазвитие, на какую-то перспективу прогресса неспособные.

+++

С определённого момента (я думаю, вы заметили) – повестка социального протеста утратила конструктивные, да и просто рационально-проговариваемые черты и стала излагаться на языке животных. Свелась к рычанию и рёву, лишённому проектной детализации. Протестант исходит уже не из идей организации жизни, а из вожделения её дезорганизации.

Из стремления столкнуть общество в хаос, чаще всего с надеждой ловить рыбку в мутной воде. Хаос, а тем более война – всё спишут. Опоздавшие к первой волне воровской приватизации – хотят запустить вторую волну, осуществить «чёрный передел».

То есть не осуждение разбоя – а просто факт личного опоздания к грабежу – становится двигательной силой животного, зоологического протеста.

-Я на прошлом пожаре ничего украсть не успел, подожжём снова – может, в этот раз что-то ценное из пламени себе вытащу…

+++

Даже невнимательному наблюдателю, и даже невооружённым взглядом видно, что на протяжении многих десятилетий либерализм разрушал и разлагал человека, учил его «обратному ходу» в первобытность, растлевал, насылал порчу, вышибал табуретку опоры из-под Разума, предварительно засунутого в рыночную петлю-удавку.

Все рыночные игры враждебные Разуму, потому что отрицают (и даже шельмуют) власть Разума, настаивая на власти грубой Силы и слепого Случая (Удачи-Фортуны, языческого божка).

Положение человека в рыночной среде зависит не от его личных качеств и профессиональных способностей, а от его отношения к победившему клану хищников и от наследства.

Это патологически-иррациональная среда, в которой правят не только и не столько агрессивные захватчики собственности и власти, сколько их фаворитарное отребье.

Это пёстрая свора их жён и любовниц, детей, племянников и младших соратников, случайных «друзей детства» и ещё более случайных симпатизантов, мошенников, втёршихся в доверие к главному хищнику, пронырливых подхалимов и шутов при крупном собственнике, и т.п.

Во всей этой токсичной, как общение с помешанными, асоциальной среде не только нет мега-проекта, но нет даже и самого представления о возможности, необходимость мега-проекта, общего дела для «человека разумного». В карнавале чувственности рынка царствует «вечное сегодня», и нет никакого завтра, оно покрыто мраком и неведомо.

Если нет Дела, то нет и отбора людей, максимально полезных Делу по своим деловым качествам. Рыночный институт наследования собственности был бы невозможен – если бы не исходил из безумного предположения, что любой человек может управлять любым делом.

В итоге чуть ли не каждый – занимается не своим, внутренне-ненавистным ему делом, ради денег. Выбор профессии потерян, как секреты строительства египетских пирамид: ты обречён идти туда, куда берут, твёрдо помня, что многих не взяли вообще никуда. И если тебя хоть куда-нибудь пристроили – ты должен «благодетелям» руки целовать, что не стоишь на улице, в очереди к бирже труда! Рядом с этим твои личные склонности да наклонности настолько ничтожны, что их и рассматривать смешно!

Подумаешь, ты мечтал заниматься музыкой?! Радуйся, что принят на стройку прорабом, а не грузчиком! А музыкой вместо тебя станет заниматься человек без слуха, ненавидящий всю эту музыку, но… Увы, у него «блат» только в музыкальной сфере, так уж исторически сложилось, когда победивший рыночный клан распределял уделы.

+++

Рациональная организация, выстроенная под Дело – повышает престиж и ценность личного развития. Она способствует стремлению человека побольше изучить, понять, запомнить и осмыслить.

Вакханалия рыночных отношений – девальвирует ценность личного ума чуть ли не до ноля. Наследнику или фавориту клана не нужен ум – ему нужно только «правильно родиться». Рождение в «нужной» семье разумом не контролируется, а всё остальное тоже выведено из-под контроля Разума.

И разум из орудия, инструмента общественного развития и личного успеха – превращается лишь в игрушку праздности, да в дополнительный источник страданий: «умножая познание, умножают скорбь». Разум не нужен богатому, ибо тот уже богат, и не поможет бедному – ведь он всё равно обречён быть бедным.

Главное правило наследования, повторим, исключает личные умственные способности из рассмотрения:

-Любой субъект способен управлять любым объектом.

Чтобы соответствовать этому фундаментальному для рыночной экономики принципу, объекты должны максимально «опроститься», быть примитивны до животного уровня. Потому что главное условие – чтобы любой дурак (каким бы дураком не оказался наследник или произвольный назначенец) с ними мог справиться.

+++

В рационально организованной среде не возникнет вопросов – почему один начальник, а другой подчинённый. В идеале предполагается, что наверх Дело отбирает самых умных, опытных, самых «справляющихся» и ответственных. Как? Через выполнение и перевыполнение плана!

Типичная советская карьера всем известна: проявил себя толковым рабочим – стал прорабом. Проявил себя умелым прорабом – поднялся до начальника стройки… Этим путём лапотные детишки из дальней глухой деревни выходили в министры, в академики, в тузы, опираясь на свои личные деловые качества и способности.

Но вот в эту среду вторгается зоология. Начальник, вышедший из лапотников, из батраков – не хочет, чтобы его сын повторял его путь. Он первый же и враг рационально организованному обществу, в котором лучшее – лучшим.

Он хочет иного, звериного принципа: «всё лучшее – мне и моим».

Рынок всё это покрывает своими «коммерческими тайнами» и лишёнными плановости таинствами «незримого регулирования». В рыночной среде уже не человек служит Делу, а Дело – превращено в слугу конкретных людей, расхищающих и добивающих его.

В этой стихии крысиных страстей и многоуровневого крысятничества – всякая рациональность общественного положения стирается. Объяснить господство начальников их умом и опытом уже невозможно. Человек снизу видит, что им правят дураки и сопляки, что важнейшие дела и отрасли доверены тем, кто в них ни черта ни смыслит.

Какой же вывод сделает человек из этой очевидности?

Разумный – поймёт, что нужно менять систему, нужно возрождать утраченное в ходе предыдущего «бунта дураков».

А либерал-нищеброд, деклассированный полукриминальный люмпен, сделает совсем другой вывод:

— На его месте мог бы быть я! От перемены дураков ничего не изменится!
Таким образом, либеральные перевороты не только сохраняют, но и усиливают деструктивность системы, обостряют иррациональность зоомахии[1] в ней.

+++

Бунт дурака, недовольство, выраженное на языке животных, лишённое членораздельности и содержательности человеческой речи – кажется неуправляемым, потому что порождает хаос и лишён разумной цели.

Верный признак «зоологического языка» — это когда протестующие знают, ПРОТИВ чего они выступают, но лишены даже приблизительного понятия – ЗА что.

В этом случае, не имея и не обсуждая программы перемен – они деструктивны, и это не ругательство, а просто определение слова «деструкция»: разрушение, слом, снос.

Если, к примеру, слом ветхого жилья не сопровождается расселением его жильцов в новых квартирах, то это просто лишение людей жилья, и ничего больше. Так ветхое было – а сломали, и не осталось никакого!

Главный вопрос Разума не в том, чтобы сломать исторически-сложившиеся формы, а в том, чем и как их заменить.

Ведь всё, исторически-сложившееся, имеет смысл, так или иначе обусловлено потребностями общества, создавшего эти формы. И если нет замены – тогда ломать сложившийся уклад лишь хулиганство и предел безответственности.

Но, понимая это, мы понимаем и другое:

Система «проседает», если она слишком сложна, и через свою сложность непонятна социальному дегенерату, не может быть им усвоена. Дикарь очень искренне не понимает (и даже высмеивает) огромное множество действий цивилизованного человека – начиная от чистки зубов и заканчивая протиранием штанов за партой на протяжении десятилетий!

Дикарь видит в этом нелепость, для него библиотека – не собрание мудрости, а склад очень плохих дров, которые горят хуже нормальных чурок. И нельзя изменить этого мнения дикаря, пока он не осознает, зачем нужны грамотность и чтение.

А этого он может и никогда не осознать. Родиться, жизнь прожить, и умереть – всё время насмехаясь над «ненормальными», которые часами смотрят в какие-то непонятные листы, с неведомой ему целью…

+++

Мы чувствуем, что современная цивилизация повсюду «проседает» под ударами «бунта дураков» — который когда-то, может быть, и был запущен американскими шпионами, но с тех давних пор давно уже перерос их масштабы, и вернулся в саму Америку в своём чистом виде: именно как бунт дурака! Стольких людей не может вывести на улицы иностранная агентура, это понятно, тем более, если речь о самой Америке!

Так мы и не говорим, что их выводит агентура. Мы говорим о том, что они не в состоянии удерживать в голове связную мысль, рациональную конструкцию миропонимания! И таких несчастных – может быть любое количество, потому что система образования и стимулирования саморазвития действовала много десятилетий из рук вон плохо.

Выросло поколение, которое систематически и связно вообще никогда и ничему не училось. Хитрецы подменили этому поколению связные знания тестами, чтобы «лохи» не заметили отмену всеобщего образования. И думали, что занимаясь дурацкими, ничему не учащими тестами – занимаются образованием…

А раз это поколение вообще никакого системного образования не получало – оно пригодно лишь на роль носильщиков еды. И на роль протестующих мартышек, выдрессированных вопить бессмысленные «кричалки».

+++

Либерализм в наши дни сталкивается с той средой, которую сам же выпестовал своими мошенничествами и «приватизациями». У хапуг-аферистов не было цели «уронить цивилизацию», они думали только о себе и текущих прибылях, прикладных задачах. А цивилизация упала, упала неожиданно в том числе и для тех, кто её подточил и подгрыз черномагическими фокусами.

Деградировавший человек в сумеречном состоянии разорванного сознания, в плену у дичайших форм анимизма, фетишизма и магизма, в котором его взрастила неорыночная вакханалия – не в состоянии отразить свою боль и отчаяние рационально. Он не может дать того «классового протеста», которого от него ждут (и не дождутся) коммунисты.

Социальный дегенерат, чеканящий на сходке формулировки Маркса так же невероятен, как животное, вдруг заговорившее членораздельной человеческой речью.

Деструкция разума приводит к внутренней глухоте восприятия, к тому, что весь протест, вся боль и отчаяние заведённого в тупик «бывшего разумного» человека излагаются только на зверином языке междометий и мата, тоже имеющего характер междометия.

Перекликиваясь воплями и рёвом, животные понятны друг другу, это основа их коммуникации, уловленная манипуляторами в «социальные сети» и канализируемая в нужную кукловодам сторону. На какой-то более разумной основе животные между собой договориться не могут, боль им понятна, а источник боли непостижим.

Ложное достоинство животного протеста – его простота, ведь он лишён даже зачатков абстрактного мышления, конкретен вплоть до фигуры, личности, которую нужно убрать «для счастья». И больше для счастья, якобы, ничего и не нужно.

Но объединяясь «дружить против» какого-то конкретного лица, зоологический протест не может сформулировать обобщённых черт раздражителя, методологию преодоления своих бедствий. У такого бунта нет никакого плана на будущее, равно как и о прошлом (об уроках истории) тоже нет никакого понимания.

А потому, конечно, итоги любого либерального протеста – деструктивны, они не решают проблем человека, а наоборот, возводят их в квадрат и в куб. Ведь чтобы бежать от пожара – нужно понимать, в какую сторону движется пожар. А если бежать навстречу стене огня, то чем быстрее бежишь, тем быстрее сгоришь.

То есть максимальная энергичность либерального протеста – даст лишь максимальную скорость гибели протестующих, и ничего больше.

Что может дать «чёрный передел» при сохранении либеральных основ экономики и общественной организации? Только гору новых трупов, реки новой крови, множество новых руин, несколько новых гражданских войн и интервенций – и (если, конечно, не все вымрут) – лет через двадцать-тридцать всё придёт в ту же точку, где сейчас находится.

РФ вполовину меньше СССР – и через тридцать лет своего существования (1991-2001 гг.) она пришла к тем самым лозунгам, которые некогда разрушили СССР. Ценой огромных территориальных, людских, экономических, культурных потерь, и потери репутации страна наша оплатила лишь замкнутый круг, возврат в тухлый 1990-й год!

А теперь что? Ещё раз пробежать по кругу либерального проклятия, либеральной порчи и сглаза, чтобы через тридцать лет, в самом лучшем случае, прийти к этим же лозунгам, но уже в составе Московского княжества?!

+++

Как это получается? Либеральное потрясение основ «включает» формирующее частную собственность «захватное право». Начинается схватка за собственность, снова ставшую «бесхозной». Эта схватка требует многих кровавых лет, пока, наконец, не выявит безусловных победителей кровавой свары. Под этими доминантами ситуация успокаивается и приобретает видимость законности (хотя такая частная собственность и законность несовместимы по сути).

Идут годы. Доминирующие хищники расслабляются, стареют, умирают, сменяются бестолковыми наследниками. Их безусловная сила становится условной. В то же время отчаяние и безысходность внизу выдвигает с помоек окраин системы молодых, голодных хищников, достаточно агрессивных и рисковых, чтобы принять участие в новой кровавой делёжке собственности.

И крушение основ детонирует процесс «захватного» и «перехватного» «права». Естественно, в эту криминальную кашу (одни берут, другие не хотят отдавать) вмешиваются внешние силы, отрывающие от страны окраины, грабящие страну, сажающие своих вассалов на троны липовых «суверенитетов» и т.п.

Страна может вообще не выжить, но если выживает – то она уже калека, тяжко израненная и очень многое потерявшая. А ради чего?! Ради того, чтобы молодые хищники сожрали старых!

В этом (итоговой бессмыслицы) отличие либеральной «революции» от социальной революции. У социальной революции есть итоги, а у либеральных путчей никаких итогов нет. Либеральная мразь не меняет системы, она меняет только персоналии в креслах, причём очень тяжёлой и кровавой для общества ценой.

+++

И самое страшное – что у деградирующих масс, в буквальном смысле теряющих разум – не остаётся никакого выбора, они обречены, в силу своей деградации, участвовать именно в зоологической повестке, управляться именно звериными инстинктами, а не развитым разумом.

Деградирующий человек не только не хочет – но уже и не может, даже коли напряжётся – нарисовать и удержать в голове сколько-нибудь сложную мыслительную конструкцию.

Он игрушка в руках манипуляторов – и ничем, кроме игрушки их манипуляций, куклой в руках кукловода быть не может – если голова куклы вместо мозгов набита опилками.

У куклы нет разума – и это главная причина, по которой кукла не движется, и не может двигаться сама по себе, по собственному разумению. Для любого движения куклы необходим тот, кто ниточками манипуляции заменяет ей разум.

Кто видел в выходной колонну навальнистов в своём городе – прекрасно понимает, о чём я говорю!

——————————————————-

[1] Зоомахия – «битва зверей», борьба идентичных животных за лидерство, которая при любом исходе ничего не меняет в жизни в целом.