Фото: Zonakz.net
Реквием по СССР. Великой державы не стало 30 лет назад
Еще в середине лета 1991-го никто не предполагал, что случится в конце года. Но в августе все в стране завертелось, закружилось. Потом республики стали одна за другой откалываться от Союза, как камни от утеса. Распадались министерства, закрылся КГБ. Коммунистов поставили вне закона.
Казалось бы, перестройка, начатая в 1985 году, должна была принести благодатные перемены. Но все вышло наоборот. По стенам огромного здания под названием СССР пошли трещины, и оно, в конце концов, рухнуло. На его обломках наскоро сколотили Содружество независимых государств. Но и в его конструкции обнаружились изъяны. Но это было уже потом…
В декабре 1991-го президент Советского Союза выглядел растерянным, власть утекала из его рук в огромные длани Ельцина. Горбачев по-прежнему приезжал в Кремль, но уже никого не принимал, да и никто к нему не стремился. Телефоны, которые постоянно трезвонили раньше, утихли. Да и сам Горбачев уже больше молчал, лишь растеряно озирался, словно не веря в ужас происходящего…
25 декабря 1991 года он приехал в Кремль. Дел уже никаких не было, оставались формальности. Горбачев передал ядерный чемоданчик министру оборону Шапошникову. Теперь бывшему президенту СССР требовался обычный чемодан, чтобы забрать из кабинета свои вещи.
Нужно было подписать последний документ – указ о собственной отставке. Так же как много десятилетий назад Николай II — под манифестом о своем отречении. И в семнадцатом, и в девяносто первом Россия погружалась в смуту. Оба раза страна двигалась к пропасти, но все же удержалась на краю…
СССР мог рухнуть гораздо раньше. Так, во всяком случае, считал писатель-диссидент Андрей Амальрик. В 1969 году он опубликовал историко-публицистическую работу «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?»
Амальрик не описал абсолютно совершенно точные причины, по которым может погибнуть огромная империя. Однако во многом оказался прав. Но сначала – об ошибках в его аналитических расчетах.
По мнению Амальрика, Советский Союз могла сильно ослабить война с Китаем. В марте того же 1969 года вспыхнул пограничный конфликт на реке Уссури в районе острова Даманского, принесший немало жертв. Две мощные коммунистические державы были близки к военному столкновению. Но все же масштабной войны удалось избежать.
Амальрик видел причины будущего распада СССР в саморазрушении коммунистической системы, бездарности ее лидеров и их неспособности руководить страной. Действительно, в 80-х и в начале 90-х годов представители власти совершили немало политических и экономических ошибок, многие из которых оказались фатальными.
Автор работы «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?» предвидел всплеск национализма и волнения в Прибалтике, Средней Азии, на Кавказе, Украине. И – начало экономических трудностей с которым руководство страны справиться не сможет…
Амальрик считал, что произойдет воссоединение обоих германских государств, в странах социалистического лагеря начнется процесс десоветизации. После этого, как он писал, они «помчатся как конь без узды и, видя бессилие СССР в Европе, предъявят незабытые, хотя и долго замалчиваемые территориальные претензии: Польша – на Львов и Вильнюс, Германия — на Калининград. Венгрия – на Закарпатье, Румыния – на Бессарабию. Не исключена возможность, что Финляндия предъявит претензии на Выборг и Печенгу». По мнению Амальрика, вспомнит о своих притязаниях на Курилы и Сахалин Япония.
Сегодня мы видим, что писатель-диссидент во многом оказался прав.
На Западе труд Амальрика был встречен с интересом, однако мало кто поддержал его выводы. Даже в диссидентских кругах многие восприняли работу с иронией. Впрочем, были иные мнения. К примеру, известный математик и общественный деятель Игорь Шафаревич охарактеризовал труд как «одно из самых ярких и умных произведений, которые дала русская мысль после революции».
Власти СССР рассудили иначе, и труд Амальрика сочли клеветническим. Он был осужден по статье 190-1 УК РСФСР «Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй» и приговорен к трем годам заключения…
«26 декабря 1991 года я приехал в кремлевский кабинет, который по договоренности с Ельциным обещал освободить к 30 декабря, — вспоминал Горбачев. – Надо было разобрать бумаги и личные вещи. Прежде всего, меня интересовали поступающие отклики из разных краев страны на заявление об уходе с поста президента. Просмотрел газеты, корреспонденции, телеграммы граждан. Большинство — доброжелательные и сочувственные. Были и другие. Уже заработала машина клеветы и наветов – о «вкладах в швейцарских банках», «дачах за рубежом». Многие еще не поняли, что теряют страну…»
А он сам – понял?..
Вот так отрекался Николай II: «Утром пришел Рузский (командующий Северным фронтом, он якобы принудил царя подписать отречение) и прочел свой длиннейший разговор по аппарату с Родзянко (председатель Государственной думы). По его словам, положение в Петрограде таково, то теперь министерство из Думы будто бессильно что-либо сделать… Нужно мое отречение. Рузский передал этот разговор в ставку. А Алексеев (начальник штаба Русской армией) всем главнокомандующим. В 2 ½ пришли ответы от всех. Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Из ставки прислали проект манифеста… В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена, трусость и обман!»
И снова о Горбачеве. Рухнула страна, он остался у разбитого корыта перестройки. Но у экс-президента появились огорчения не менее серьезные: «Пока разбирал почту, позвонила расстроенная Раиса Максимовна и сообщила, что присланные новой властью управляющие требуют срочно освободить президентскую квартиру в Москве, а также служебную дачу, отказываясь при этом предоставить транспорт для перевозки вещей. Пришлось по-мужски (и по-русски) объясниться с ретивыми комендантами из новой администрации».
На следующий день, 27 декабря, Горбачев должен был встретиться в своем кабинете с японскими журналистами. Но когда он подъезжал к Кремлю, ему по телефону сообщили, что там расположились Ельцин, Полторанин, Бурбулис, Хасбулатов и выпивают.
Они справляли поминки по СССР. И праздновали воцарение на вершине российской власти…
Горбачев был унижен, но — бессилен. И был вынужден проглотить обиду: «Ельцину не терпелось оказаться в президентском кабинете, который посвященные в кремлевские дела называли «высотой».
Не дождавшись трех дней до 30 декабря, он со своей «компанией» взял «высоту» досрочно. Устроили победный междусобойчик под виски… Перед их нетерпеливым появлением последние личные вещи Президента СССР срочно вывезли куда-то на тележке. С тех пор я в том кабинете не появлялся…»
В словах Горбачева было больше обиды на бытовые неурядицы, чем печали по поводу кончины СССР. А его прощальное выступление выглядело и бессвязно-пафосным:
«Дорогие соотечественники, сограждане! В силу сложившейся ситуации с образованием Содружества независимых государств я прекращаю свою деятельность на посту президента СССР. Принимаю это решение по принципиальным соображениям… Я покидаю свой пост с тревогой. Но и надеждой, с верой в вас, вашу мудрость и силу духа. Мы – наследники великой цивилизации и сейчас от всех и каждого зависит, чтобы она возродилась к новой и современной жизни…»
После выступления Горбачева с флагштока, установленного на здании бывшего сената, стал медленно спускаться государственный флаг СССР. Сегодня нельзя смотреть эти кадры без слез. Для жителей страны это был конец эпохи, прощание с прошлым, вместившее в себя и радости, и печали.
Евтушенко писал:
Прощай, наш красный флаг…
С наивных детских лет
Играли в «красных» мы
и «белых» больно били.
Мы родились в стране,
которой больше нет,
но в Атлантиде той
мы были, мы любили…
