После пенсионной реформы: станем мучениками и попадем в рай?

Программу власти по отношению к народу президент Путин выразил, выступая на очередном заседании Валдайского клуба. Россияне станут мучениками и попадут в рай. Правда, говорил он это в связи с гипотетической ядерной войной, которую якобы собирается развязать коварный Запад. Но с нашим правительством и с нашей экономической политикой вопрос о самоуничтожении может быть решен (и уже решается) без всякой войны.

Власти справились с протестами против пенсионной реформы, вернее проигнорировали их. Сделали они это почти безнаказанно. Да, после того, как люди обнаружили, что не только их мнение, но и их гнев правительству, Думе и президенту глубоко безразличны, началось протестное голосование на местных выборах. Однако тут на помощь правительству приходит прикормленная оппозиция. За редкими исключениями, ни КПРФ, ни ЛДПР не борются за результат. Вернее, они не борются вообще. Там, где оппозиционные кандидаты хоть как-то начинали вести свою избирательную кампанию, «Единая Россия» и её выдвиженцы с треском проваливались. Так случилось, например, в Хабаровске, где член ЛДПР Сергей Фургал решился (кстати, не без колебаний) бороться всерьез. И тут же победил действующего губернатора с разгромным счетом.

Так или иначе, однако, власть может считать себя победившей. Даже если избирательная кампания сентября 2018 года в регионах закончилась не самым лучшим образом, потери не настолько велики, чтобы можно было говорить о поражении правительства. Оно получили серьезный удар, но до тех пор, пока все они сидят в своих креслах, ничего не изменится. А уходить они не собираются, что бы мы о них ни думали. Хуже того, правящие круги явно пришли к выводу о том, что власть можно удерживать и в условиях, когда вся страна против них. До недавнего времени они исходили из того, что какая-никакая поддержка общества им всё же нужна. Отчасти это достигалось пропагандой, но в большей степени — социальными уступками и проявлении некоторой умеренности при проведении своей экономической программы. Желание украсть побольше и побыстрее не отменяло понимания того, что есть некоторые объективные условия общественного договора, которые надо соблюдать. Или, по крайней мере, надо делать вид, будто они соблюдаются. Именно потому, кстати, с точки зрения потребления и материального благополучия, путинский период — совершенно разрушительный для промышленности, науки и культуры — оказался одним из лучших в истории России. Можно громить науку, уничтожать образование, сносить заводы и убивать технологический потенциал, но надо всё же заботиться, чтобы у «подведомственного населения» были колбаса и современные гаджеты.

Всё это, увы, в прошлом. Эпическая битва телевизора и холодильника, о которой мечтали недовольные Кремлем публицисты, так и не состоится, также, как не будет и очных дебатов между Алексеем Навальным и генералом Золотовым. Власть прекрасно поняла, что её не только не волнует уже состояние холодильника у граждан, но по большому счету не нужен и телевизор. Если всевозможные пропагандисты и интернет-тролли и получают по-прежнему свою подкормку, то это лишь дань административно-политической инерции. Правительство уже не собирается никого ни подкупать, ни убеждать. Ему не важно, верят ли люди телевизору, смотрят ли его. Вообще больше не важно, что говорит, думает или делает население России. Пенсионная кампания показала, что население можно просто игнорировать. И заниматься своими делами, не слишком оглядываясь на 140 с небольшим миллионов двуногих существ, заполняющих пространство между Керчью и Вологдой, Белгородом и Владивостоком.

В свою очередь жители страны находятся в растерянности. Они обнаружили, что власть не собирается считаться с их мнением, а протесты, которые проходят в рамках легальности, игнорируются. К массовым противозаконным действиям люди пока не готовы. И не только из-за страха перед репрессиями или из-за того, что являются законопослушными (строго говоря бумажки, написанные начальством и проштампованные депутатами, не являются законами, они лишь представляют собой документально оформленное беззаконие). Российское общество, травмированное историческим опытом собственного прошлого и наблюдавшее события в соседней Украине, совершенно сознательно не хочет насилия. В свою очередь власть, отлично сознавая это, дает понять, что не будет считаться ни с какими проявлениями народной воли, до тех пор, пока граждане не прибегают к массовому насилию.

Возникает тупик.

Значит ли это, будто ситуация останется неизменной. Нет, не значит. Состояние тупика и политической неопределенности не может продолжаться долго. Рано или поздно начнут происходить события, разрушающие общественное равновесие. Причем не исключено, что инициатором этих событий окажется сама власть.

Близкие к Кремлю круги заговорили о конституционной реформе. Одновременно готовится новый пакет антисоциальных мер. Иными словами, ситуация не будет стоять на месте.

Кампания против повышения пенсионного возраста не прошла зря. В ходе этой борьбы оформилась низовая общественная коалиция, которая не собирается прекращать свою работу. Консолидировались более радикальные и последовательные группы протестующих. В движение влились новые люди. А соглашательская позиция лидеров официальной оппозиции и профсоюзных боссов стала очевидна всем тем, кто мог ещё питать на этот счет какие-то иллюзии. Мы будем создавать новые структуры, независимые по отношению не только к власти, но и к прикормленным этой властью оппозиционным начальникам.

Поводов для протеста с каждым днем становится только больше. В конце концов, если мы могли бороться против принятия закона о повышении пенсионного возраста, почему мы не можем с такой же решимостью и энергией бороться за его отмену?

Если мы не хотим все вместе дружно отправиться в рай, не дождавшись пенсии, нам надо организоваться. Именно в недостатке организованности и солидарности надо искать секрет того, что протесты, поддержанные подавляющим большинством народа, не стали массовыми настолько, чтобы их уже нельзя было игнорировать. Но битва за пенсионную реформу была лишь первым актом, а может быть и прологом политической драмы. Главные события впереди.