ПРЕДПАСХАЛЬНОЕ…

Самое удивительное на свете то, как Тайна маскируется под привычное и обыденное.

…Как-то бог смерти Яма спросил у царя Юдхиштхиры: «Что самое удивительное в жизни?» «Самое удивительное состоит в том, что люди, видя как все умирают вокруг, думают, что не умрут никогда», — ответил царь…

Никогда не был на Пасху в храмах, я не крещенный, да и не тянуло меня в церковь. Народ стоит на всенощной, затем освящает куличики, яйца. Всегда далек был от такой суеты, не проникался ей. Для меня эти дни были чем-то не церковным. Назвать это «культом предков» — как-то пафосно, т.к. культ это поклонение, а это было совсем не похожее на поклонение. Встреча с умершими. Еще в детстве мать брала меня с собой на кладбище – убираться на могилках. Так и стали эти дни для меня походом в гости к умершим. Сочетание весны и прикосновения к миру мертвых. К которым относились не как к исчезнувшим, а перешедшим куда-то. У меня так и воспринимались могилки с оградками, как усадьбы, а памятники как домики. Бабушка, как приходила на могилки, всегда с покойничками здоровалась. И в этом не было наигранности, а какая-то естественность. Придя к могилке невольно хочется поздороваться. И в оставленных на могилках угощениях тоже нет фальшивости, наигранности. А словно бы какое-то общение, прикосновение – к ним, к ушедшим…

У Миролюбова в «Сакральном Руси» есть интересная главка об бессмертнике: «В Анновке принято было сеять на могилках бессмертники, особые шероховатые, сухие на ощупь цветы, желтоватые, красноватые и, кажется, голубоватые, которые можно было сорвать и поставить в стакан с водой, и они могли стоять так месяцами; если же их ставили в вазу без воды, они тоже стояли месяцами. Жизнь в них, видимо, была, но как бы и не была. Так как я в это время был еще мальчиком, то интересовался, почему именно их предпочитают крестьяне сеять на кладбище. «Старые люди» мне отвечали, что «отож бессмертники — цветы мертвых Родичей, потому что они и при жизни как мертвые». Старая Трембочка, баба на селе, как бы знахарка, объясняла иначе: «Та теж цветы цветут в Яме! Они из Ямы, и все, кого Яма забирает, через те цветы с нами сообщатъся могут. Эти цветы меж нами и ими, как черта (граница), и мы до них дотрагиваемся здесь, а они — там».

Это не отвлеченный мистицизм, а что-то очень реальное – прикосновение к мертвым через цветок. И почему-то – убедительное. Когда убираешься на могилке, то не оставляет ощущение, что – они смотрят…

Лев Шестов пишет: «… ангел смерти, слетающий к человеку, чтоб разлучить его душу с телом, весь сплошь покрыт глазами… Бывает так, что ангел смерти, явившись за душой, убеждается, что он пришел слишком рано, что не наступил еще человеку срок покинуть землю. Он не трогает его души, даже не показывается ей, но, прежде чем удалиться, незаметно оставляет человеку еще два глаза из бесчисленных собственных глаз. И тогда человек внезапно начинает видеть сверх того, что видят все и что он сам видит своими старыми глазами, что-то совсем новое. И видит новое по-новому, как видят не люди, а существа «иных миров» …»

Покойники приходили ко мне во снах спустя несколько месяцев после кончины. Казалось бы, именно впечатление от смерти, от похорон должны были оставить сильные впечатления, которые должны проникнуть в сны. Но нет… проходит время, как правило, несколько месяцев и только тогда они приходят. И всегда эти сны, в которых они первый раз являются – очень необычные.

Из книги Марии Луизы Фон Франц «О снах и о смерти»: «Анализ пожилых людей предоставляет богатейший материал для исследований символов, которые физически подготавливают сновидцев к приближающейся смерти. Действительно, Юнг подчеркивает, что бессознательное психэ обращает мало внимания на внезапный конец телесной жизни и ведет себя так, будто психическая жизнь индивида, то есть процесс индивидуации, просто продолжится дальше. В связи с этим, тем не менее, есть также сны, которые символически изображают конец телесной жизни и не вызывающее сомнений продолжение жизни психической. Бессознательное совершенно очевидно “верит” в жизнь после смерти».

Потом бывают встречи во снах с умершими, но уже немножко другие. То печальные, то радостные. И радость это от мысли: «Так ты не умер!» Что то есть в этой радости от той, что испытали жены-мироносицы и апостолы от явления воскресшего Христа. И вот это странно – жил рядом с тобой человек, такой обычный, подчас вызывал очень разные эмоции, ты с ним иногда ругался, иногда не замечал. Но вот он умирает, уходит за черту, за границу, и словно преображается. А встреча с ним начинает казаться самым удивительным чудом на земле. И вдруг понимаешь, что каждый человек, самый простой, самый обыкновенный – есть тайна, манифестация неизвестного. Но потому осознаешь, что и сам являешься тайной и манифестацией неизвестного. В этот момент словно что-то стремительно мелькает перед глазами, какая-то неуловимая разгадка, которая полностью опрокидывает привычное мировосприятие.

Самое удивительное на свете то, как Тайна маскируется под привычное и обыденное.

…В Индии есть старинная легенда о боге Брахме, который был совершенно одинок. Не существовало ничего, кроме Брахмы, и он очень скучал. Брахме захотелось поиграть в игру, но играть тоже было не с кем. Тогда он создал прекрасную богиню Майю, просто для развлечения. Когда Майя возникла, и Брахма объяснил ей смысл ее существования, она сказала: «Хорошо, давай поиграем в самую увлекательную игру, только ты будешь делать, что я скажу». Брахма согласился и, последовав указаниям Майи, создал Вселенную. Он сотворил Солнце и звезды, Луну и планеты. Затем он создал на Земле жизнь: животных, океаны, атмосферу и все остальное.

Майя сказала: «Как прекрасен созданный тобой иллюзорный мир! А теперь я хочу, чтобы ты создал животное настолько умное, чтобы оно смогло оценить красоту твоего творчества». И Брахма сотворил людей. Когда творение было завершено, он спросил Майю, скоро ли начнется игра.

«Прямо сейчас», — ответила она, схватила Брахму, рассекла на тысячи крошечных кусков, вложила эти кусочки в каждого человека и сказала: «Игра началась! Я буду пытаться заставить тебя забыть, кто ты, а ты попробуй снова себя найти!» Майя сотворила Сон, и Брахма до сих пор, до дня сегодняшнего, пытается вспомнить, кто он на самом деле…