Распродажа в угоду МВФ: правительство снова готовит большую приватизацию

Очередные намерения правительства РФ ускорить приватизацию государственных компаний напоминают о том, что экономическую политику России сложно назвать суверенной, несмотря на всю санкционную риторику. Решение сделать планы по приватизации «более амбициозными» было принято после серии недавних встреч руководства Минфина с зарубежными инвесторами, которые поставили перед российскими чиновниками прямой вопрос: почему тянете с приватизацией? Ответ последовал практически сразу. В конце прошлой недели Минэкономразвития сообщило, что расширенный прогнозный план приватизации будет предложен уже в ближайшие дни. Правда, это еще не означает, что задуманное удастся довести до конца — предыдущий план приватизации, как известно, с треском провалился. Поэтому новая интрига вокруг приватизации заключается в том, по какой стоимости государство попытается сбыть остающиеся в его руках активы. Не исключено, что цена на них будет низкой — первый вице-премьер и министр финансов Антон Силуанов уже заявил, что целью приватизации является не пополнение бюджета, как в ходе предыдущей неудачной попытки, а сокращение доли государства в экономике. Эта очередная декларация верности принципам неолиберализма на практике может обернуться тем, что огромные куски государственной собственности, как и в 1990-х годах, будут кулуарно распределены в пользу нужных и правильных людей.

«Минфин считает, что доля государства в компаниях свыше 50%, за исключением оборонных, должна быть снижена до этого уровня, включая РЖД и „Транснефть“. В некоторых случаях цель — снизить долю до нуля или блокирующего пакета 25% плюс одна акция», — сообщалось в отчете по итогам международного инвестиционного форума, который в середине октября проводили в Лондоне Московская биржа и группа «Ренессанс Капитала» (цитата по РБК).

Незадолго до этого в прогнозный план приватизации федерального имущества на 2020−2022 годы были включены компании «Совкомфлот» (100% акций в собственности государства), «Россети» (88,04%), «Транснефть» (78,55%), «РусГидро» (61,2%), Объединенная зерновая компания (50% плюс одна акция), «Ростелеком» (45,04%).

Практически одновременно с конференцией в Лондоне тема ускоренной приватизации российских активов была поднята и в Вашингтоне, в ходе встречи Антона Силуанова с иностранными инвесторами в рамках мероприятия МВФ и Всемирного Банка. «Спрашивали про приватизацию, почему у нас такие низкие планы по приватизации. Программу приватизации нужно делать более амбициозной, здесь я согласился», — заявил глава Минфина по итогам этой дискуссии. При этом Силуанов сделал важную оговорку: «Слава богу у нас есть сейчас возможности привлечения ресурсов, мы не испытываем никаких проблем для финансирования дефицита бюджета, поэтому приватизация рассматривается исключительно как структурная мера».

Помимо явного сигнала для инвесторов, это высказывание содержит и намек на то, что правительство намерено существенно изменить подход к приватизации госактивов. Предшествующий цикл приватизации, окончившийся, по большому счету, безрезультатно, стартовал еще в 2011 году, в президентство Дмитрия Медведева, и предполагал распродажу активов на общую сумму порядка 450 млрд рублей (по тем временам — около $ 15 млрд). Предполагалось, что в результате под контролем государства из крупных активов останутся лишь «Газпром» и Сбербанк, а остальные госкомпании со временем перейдут в руки частных инвесторов. Эти планы получили особую актуальность после того, как российский бюджет стал испытывать серьезные проблемы с наполнением в результате падения мировых цен на нефть.

«За последние годы приватизация шла достаточно медленно по разным причинам. Рынок, кстати, был тоже так себе, может быть по причине того, что у нас не было таких неотложных нужд или необходимости за счет источников от приватизации пополнять бюджет. Сейчас такая необходимость есть, и поэтому мы интенсифицировали работу по плану приватизации. Целый ряд решений принят», — заявил все тот же Медведев (на сей раз в ранге премьер-министра) в ноябре 2016 года.

Уже в 2017 году планировалось получить доходы от приватизации в 490−500 млрд рублей (порядка $ 7,5 млрд), помимо уже заложенных в бюджет 138 млрд рублей, сообщил тогда же замминистра экономического развития РФ Евгений Елин. В списке компаний, где планировалось снизить участие государства, были названы ВТБ и «Совкомфлот», а также обсуждались планы по включению в план приватизации РЖД, Сбербанка, Новороссийского морского торгового порта (НМТП), «Алросы», Объединенной зерновой компании и т. д. Озвучивались и более масштабные планы — например, Антон Силуанов в апреле 2016 года говорил о возможности получить от приватизации 1−1,5 трлн рублей всего за пару лет, включив в список продаваемых активов «Роснефть», «Башнефть», ВТБ и другие госкомпании. К реализации более амбициозных задач по приватизации не раз призывали первый вице-премьер Игорь Шувалов(ныне — председатель Внешэкономбанка), который курировал эту тему в предыдущем составе правительства, и экс-министр экономического развития Алексей Улюкаев, а затем и его преемник Максим Орешкин.

Все эти планы оказались несбыточными. Уже в феврале 2017 года было решено отложить приватизацию ВТБ до снятия антироссийских санкций, хотя ранее в прогнозный план приватизации федерального имущества на 2017−2019 годы было заложено сокращение госпакета в этом банке до 25% плюс одна обыкновенная акция. Такое же решение было принято и по Сбербанку. Не удалось приватизировать и компанию «Совкомфлот»: продажа ее акций (75% минус 1 акция) неоднократно переносилась на поздние сроки. В последний по времени раз об этом было объявлено в сентябре на Восточном экономическом форуме, когда замглавы Минэкономразвития РФ Оксана Тарасенко сообщила, что завершить приватизацию «Совкомфлота» планируется до конца 2020 года. Приватизацию «Алросы» с сокращением доли государства с 33% до 29% плюс 1 акция отложили до ликвидации аварии на якутском руднике «Мир», которая произошла в августе 2017 года. В случае же с НМТП, за 20-процентный госпакет которого планировалось выручить порядка 30 млрд рублей, необходимость его продажи вообще отпала после ареста главного частного акционера порта — основателя группы «Сумма» Зиявудина Магомедова. В октябре прошлого года контролируемая «Суммой» доля была выкуплен «Транснефтью», которая в результате консолидировала 62% акций НМТП. На днях президент «Транснефти» Николай Токарев заявил для СМИ, что перспектива приватизации в компании не рассматривается.

Фиаско плана приватизации признал, выступая в октябре прошлого года в Госдуме на обсуждении проекта трехлетнего бюджета, новоиспеченный глава Счетной палаты Алексей Кудрин.

«Президент в своем послании ставил задачу уменьшения доли государства в экономике, при этом доходы от приватизации в законопроекте даже смешными не назовешь. В 2019 году — 13 млрд рублей, в 2020 году — 11 млрд рублей, в 2021-м — ноль доходов от приватизации», — сообщил он.

Напротив, недавние предложения Минфина по ускорению приватизации вызвали безусловное одобрения бывшего руководителя этого министерства.

«Хорошее желание — подготовить предложения по приватизации. Хотя обычно такой план делается до представления бюджета. Подождём реального списка активов, чтобы оценить перспективы», — прокомментировал Кудрин в своем твиттере заявление Антона Силуанова по итогам встречи с инвесторами в Вашингтоне.

Сам же Силуанов намекнул, что в последний год тема приватизации в самом деле выпала из поля зрения Минфина после того, как российский бюджет благодаря восстановлению цен на нефть и оптимизации всего, что только можно оптимизировать, снова стал профицитным.

«Действительно, мы немного подрасслабились, потому что денег не надо, а министерства все сидят на своих даже небольших долях в компаниях и все хотят ими управлять», — констатировал глава Минфина.

В некотором смысле текущая ситуация для большой распродажи госактивов выглядит еще менее привлекательно, чем кризисная картина 2015−2016 годов. Антироссийские санкции никуда не делись, но уровень огосударствления экономики, налоговой нагрузки и правоохранительного давления на бизнес с тех пор существенно выросли, а обеспечить уверенный рост ВВП так и не удалось. Результатом всего этого стало ускорение оттока капитала из России: в первом полугодии текущего года он вырос в 2,5 раза к тому же периоду прошлого года — до $ 27,3 млрд, в связи с чем ЦБ РФ пришлось резко повышать годовой прогноз — с $ 35 млрд до $ 50 млрд.

Есть, впрочем, и хорошие новости: по данным Банка России, за девять месяцев этого года прямые иностранные инвестиции в российские компании выросли почти в пять раз к тому же периоду прошлого года, до $ 21,8 млрд. Эта статистика, появившаяся незадолго до упомянутых выше встреч представителей Минфина с иностранными инвесторами, безусловно, подкрепляла приватизационные амбиции правительства. Хотя в целом инвестиционные процессы в российской экономике после некоторого оживления в 2017 — начале 2018 годов вернулись к практически нулевой отметке. «Опережающие индикаторы инвестиционной активности в сентябре продолжали указывать на медленный рост вложений в основной капитал. Производство и импорт инвестиционных товаров были близки к уровням соответствующего месяца предыдущего года. Немного замедлился рост грузоперевозок строительных материалов, что в том числе связано с исчерпанием эффекта низкой базы. С учетом этого темп прироста инвестиций в основной капитал в III квартале 2019 года оценивается в интервале 0,3−0,8%», — говорится в последнем ежемесячном бюллетене ЦБ по макроэкономике.

То обстоятельство, что заявления о новых планах по приватизации прозвучали на международных площадках, свидетельствуют прежде всего о неизменной приверженности российского правительства одному из краеугольных камней экономической догматики неолиберализма: на первом месте в инвестиционных приоритетах должна стоять работа с иностранными инвесторами. В этом плане российские власти парадоксальным образом мало чем отличаются от украинских, которые сейчас тоже готовят большую распродажу государственных активов под присмотром международных финансовых институтов (с той лишь разницей, что на Украине ликвидного добра у государства осталось гораздо меньше). И в том, и в другом случае в новом заходе на приватизацию госактивов решающую роль, видимо, будет играть политическая воля: если необходимость приватизации обосновывается идеологически, в духе небезызвестного неолиберального тезиса «государство — неэффективный собственник», то вопрос об адекватной стоимости активов явно уходит на второй план. Что, собственно, и продемонстрировали еще залоговые аукционы 1990-х годов, когда крупнейшие российские предприятия за бесценок достались новоявленным олигархам, вхожим в правительственные круги.

Воспроизведение столь беспардонной схемы, как залоговые аукционы, сегодня, конечно, вряд ли возможно, однако нет сомнений, что найдется и множество других вариантов передачи государственной собственности в руки нужных людей. Достаточно вспомнить более поздний эпизод — реформу РАО «ЕЭС» под руководством Анатолия Чубайса, в результате которой многие представители руководства энергетической монополии, такие как ныне находящийся под следствием экс-министр «открытого правительства» Михаил Абызов, стали владельцами частных бизнесов с миллиардными оборотами. При таком сценарии новая приватизация будет чем-то напоминать еще один сюжет из девяностых, когда бывшие государственные предприятия переходили в руки «красных директоров». Только теперь на место этого рудимента советской экономики пришли топ-менеджеры госкорпораций — люди, мягко говоря, небедные, но во многом зависимые от подковерных элитных раскладов (здесь можно вспомнить еще одного опального энергетика — экс-главу «РусГидро» Евгения Дода, ставшего после отставки фигурантом уголовных дел). Иностранных инвесторов, впрочем, тоже забывать нельзя — их появление в качестве акционеров крупнейших российских компаний может стать сильным козырем в политическом торге о снятии санкций. Так что при наличии политической воли новый заход на приватизацию может увенчаться определенным успехом для узкого круга лиц.