Разрушение идентичностей как ценностная деструкция современной России

Для того чтобы лишить соответствующий социум будущего, следует разрушить несиловое поле, традиционно выступающее под наименованием «связи времен».

Один из путей разрушения государственной общности заключается в сужении идентификационных масштабов. При устойчивой системе государственности идентичности выстраиваются по «матрешечному» принципу (рис. 1).

Максимально широкой является цивилизационная идентификация. Внутри нее идентификационный пласт национального (народного) уровня самосознания. Следующий компонент — различного рода социальные идентификаторы. Наконец, мельчайшей опорной единицей структуры общностей выступает семья. При разрушении семейных интеграционных связей человек окончательно десоциализируется. Его идентичность растворяется в гомогенности, низводится до уровня атомизированного «я».

Рис. 1. Структура идентичности

Технология последовательного идентификационного расщепления была реализована в отношении советско-российской исторической общности.

Первоначально посредством разрушения идеологических скреп снимаются цивилизационные идентификаторы. Актуализируются идентичности национально-регионального свойства. Сама по себе национальная идентификация, безусловно, является важнейшим системообразующим компонентом государства. Но, будучи использована как механизм размывания цивилизационного единства, карта национальной идентичности была определенно использована в дезинтеграционных целях. С распадом СССР процесс «матрешечного раздевания» продолжился. Согласно международному социологическому опросу региональные идентификаторы у россиян преобладают над общегосударственными.

Для сравнения, в США, несмотря на длительную традицию штатовского федерализма, общеамериканская идентичность занимает в идентификационном ряду доминирующее положение (рис. 2)[1].

Рис. 2. Структура идентичностей в РФ и США

На уровне самосознания большинства населения распад России, таким образом, уже фактически подготовлен. В средствах массовой информации циркулируют весьма симптоматичные в этом отношении стихотворные строфы:

«Не упрекай сибиряка;
Что держит он в кармане нож;
Ведь он на русского похож;
Как барс похож на барсука».

Стихи прозвучали в свое время с высокой трибуны Съезда народных депутатов СССР. Был ли читающий их народный избранник лишен статуса депутатской неприкосновенности? Ничуть не бывало. Русофобское четверостишие взяли на щит адепты сибирского сепаратизма. В Интернете ведется дискуссия насколько содержательно прав в отношении различий русских и сибиряков автор пресловутого стихотворения.

Этническая идентификация не является пределом идентификационного расщепления. Применительно к центральной России был включен механизм перехода к идентификаторам социально-профессионального типа. Усугубляющееся социальное расслоение действует как дезинтеграционный фактор по отношению к национальному единству. В регионах национально-территориальной модели управления национализм подменен трайбализмом. Клановая система организации там уже вытесняет более широкие идентификаторы. Действие проекта демонтажа национального государства налицо.

Глобализация вступает в глокализационную фазу своего развития. Сущность ее заключается в сочетании планетарного универсализма с распадом на минимизированные региональные локалитеты. Понятно, что для национального государства в такой проектной модели не остается места. Трайбализация, между тем, является симптомом достижения процесса идентификационного расщепления последнего из уровней групповой идентификации — семейного.

Семья для современных российских граждан является по существу последней ценностной точкой опоры. Это подтверждают данные опросов общественного мнения. Семья в системе аксиологической иерархии номинируется в качестве главной ценности для россиян. Показательно, что в десятке наиболее значимых ценностных параметров отсутствуют такие, которые были бы связаны с общероссийской групповой идентификацией: «Родина», «патриотизм», «национальная культура», «религия» и т. п. Россиянин самоизолировался в собственном семейном мирке (рис. 3)[2].

Рис. 3. Иерархия ценностных ориентиров российского населения (% от числа опрошенных; не более 5 важнейших для респондента ценностей)

Впрочем, при целенаправленной политике, опираясь на институт семьи возможно восстановить и другие более широкие идентификационные интеграторы. Но это понимают и противники российской идентификационной общности. Семья подвергается в постсоветское время массированной информационной атаке, деструктивные последствия которой очевидны. Применительно к российской молодежи семейные ориентиры уже не являются главной ценностной категорией. Выше семьи у шестнадцатилетних в аксиологической иерархии ценности индивидуумного значения — «достаток», «свобода», «успех» (рис. 4)[3].

Рис. 4. Иерархия ценностных ориентиров российской молодежи

Окончательное разрушение семейных устоев будет означать предельную дисперсию населения и по существу распад российского социума.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Global Civil Society 2001. Oxford, 2001. P. 304–307; Всемирный доклад по культуре 1998: Культура, творчество и рынок. М., 2001. С. 282–289; Глобализация и Россия: Проблемы демократического развития. М., 2005. С. 120–122.

[2] 

[3] Там же.

Из из главы 2.5 монографии: Багдасарян В.Э., Сулакшин С. С. Высшие ценности Российского государства.Серия «Политическая аксиология». Научная монография. М.: Научный эксперт, 2012. — 624 с.