Российские ученые подобрались к разгадке языка и разума дельфинов

На фоне упадка во многих сферах русской жизни «Примечаниям» все же удалось найти по-настоящему хорошую новость. Принесли ее ученые, занятые изучением дельфинов. С 2018 года они приступят к многолетним комплексным исследованиям афалин у берегов Крыма. По результатам этой работы ожидаются новые серьезные открытия.

Известный российский специалист по акустической сигнализации дельфинов Александр Агафонов интересуется этими животными с юности: школьником он читал работы Джона Лилли, который выяснил, что у обладающих достаточно крупным мозгом афалин существует сложная система подводной коммуникации; студентом в 1974-1980 годах изучал афалин в первых больших советских экспедициях на Тарханкуте. На первых этапах, ученые не предполагали наличие у дельфинов сложного языка, и изучали другие вопросы.

«В Советском Союзе очень много исследовали эхолокацию дельфинов, — говорит Агафонов. — Все это было на высоком уровне, наши работы были вполне сопоставимы с американскими и наоборот. Тогда мы узнали, что эхолокация это качественно новый орган для ультразвукового «сканирования» мира, сформировавшийся на основе слуха. Эксперименты показали, что эхолокация сопоставима со зрением, это нечто вроде звуковидения. Это как если бы у нас во лбу был фонарь и мы могли бы включать его в темноте и освещать пространство как прожектором».

«Дельфины воспринимают мельчайшую разницу в размерах предметов, их форму, внутренний состав (могут, например,отличить медь от алюминия), обнаруживают полости внутри предметов, — продолжает ученый.

– Это как некий «третий глаз», совмещающий в себе зрение и рентген. Немножко напоминает представления древних греков о зрении, как лучах, исходящих из глаз. На самом то деле это не так: мы наоборот воспринимаем глазом свет, излучаемый (или отражаемый) предметами. А вот у дельфинов действительно есть звуковой луч, который ощупывает пространство. Эти открытия – одно из главных достижений советского периода в изучении дельфинов».

Советская наука пристально изучала дельфинью эхолокацию для нужд оборонки: это существенно продвинуло технологии сонаров на подводных лодках. Кроме того, велись засекреченные исследования движения дельфинов в воде, их обтекаемости, того, как они гасят завихрения. Однако и сугубо гражданским направления науки в те годы уделялось огромное внимание.

В целом к моменту распада СССР наши и западные ученые одновременно пришли к выводу, что дельфины существа очень развитые, обладающие элементами абстрактного мышления.

Афалины излучают несколько типов звуков. Одни из них – импульсы, которые используются для эхолокации. О том, что дельфины свистят, писал еще Джон Лили.

«Долгое время считалось, что «язык» дельфинов — это язык свистов. На эту тему было создано много литературных произведений — о разумности дельфинов, о том, что человек вступает с ними в контакт. Потом оказалось, что разнообразие свистов у них не такое большое. Все сводится к тому, что у каждого дельфина есть свой специфический сигнал, который назвали «свист-автограф». Он отличается от подобных свистов других дельфинов, и встречается в большом количестве в репертуаре каждой особи», — объясняет Александр Агафонов.

 

 Александр Агафонов более 40 лет общается с дельфинами. Фото: архив Александра Агафонова

В 90-е годы в России исследования дельфинов не велись. Нашим ученым приходилось ориентироваться на публикации в западных источниках. После возобновления изучения дельфинов в РФ в начале 2000-х, Агафонов с коллегами тоже убедились в справедливости теории «свистов-автографов».

Фактически ученые выяснили, что дельфины могут друг с другом общаться на больших расстояниях, корректировать свои действия.

Но оказалось, что слишком сложную информацию свистами не передашь, и тема «языка дельфинов», как сложной коммуникативной системы, может считаться закрытой. Однако новые данные показали, что свист – лишь малая часть их звукового арсенала.

У дельфинов-афалин нашли еще и третью категорию сигналов – импульсно-тональные. Это последовательности из импульсов, которые идут с очень большой скоростью (150-700 импульсов в секунду). На наш слух эти звуки сливаются в единые сигналы частотой от 150 до 700 герц — это примерно частота нашего человеческого голоса.

«Эти сигналы отмечали все ученые, но всерьез их не воспринимали. При исследованиях они записывались в гораздо более меньших количествах, чем свисты. В некоторых статьях предполагалось, что это эмоциональные сигналы, но глубокого анализа импульсно-тональных сигналов не проводилось», — вспоминает Александр Агафонов.

«В 2009 году на конференции по акустике дельфинов ученый из Санкт-Петербурга Михаил Иванов, рассказывая об исследовании когнитивных способностей дельфинов, предположил:

они обмениваются импульсно-тональными сигналами, когда один из дельфинов делает что-то неправильно, а другой ему пытается подсказать. Это послужило толчком: мы стали более пристально изучать это явление», — продолжает ученый.

Агафонов с коллегами выяснили, что в совокупности сигналов, произведенных дельфинами в течение суток, преобладают именно импульсно-тональные сигналы, а не свисты.

 

Оказалось, что это намного более сложная система, чем представлялось ранее; в ней можно выделить отдельные элементы, из которых складываются более сложные сигналы. За 6 лет работы в Коктебельском дельфинарии по этой теме уже собрано большое количество данных. Пока нашим ученым не удалось подобраться к разгадке тем «разговоров» дельфинов, но они уже видят решение.

«Для этого нужно давать специальную задачу дельфинам, чтобы при ее решении один дельфин другому что-то подсказывал. Например – выбрать какую–нибудь фигуру в ситуации, когда один дельфин знает правильный ответ, а второй нет. Тогда у одного возникнет необходимость подсказать решение другому. Этот эксперимент мы уже начали, нужно его доводить до ума. Если эксперимент получается и подсказка происходит, тогда можно смотреть, какими сигналами это было сделано», — говорит Александр Агафонов. И сразу предостерегает от завышенных ожиданий.

«Вокруг дельфинов становится все больше легенд, но чудес ждать нельзя — объясняет исследователь. — Если подтвердится, что они разумные существа, то скорее всего уровень их развития сопоставим с первобытным человеком.

Это как если бы мы нашли в дебрях Амазонки племя, которое ни разу не видело белого человека. Конечно, нам будет интересно узнать их представление о мире, пообщаться с другой цивилизацией. Но каких-то откровений об устройстве Вселенной мы от них вряд ли узнаем».

Тот факт, что у дельфинов есть сразу две системы коммуникации –«свисты» и импульсно-тональные сигналы, позволяет считать их полиглотами. Ведь они, по сути, одновременно пользуются двумя языками, а это тоже говорит о высоком уровне развития этих существ.

Возможное существование у дельфинов сложного языка и грядущее признание их разумными существами заставляет взглянуть на эти удивительные создания по-другому. Здесь много еще не исследованного.

«Однозначно ответить, как живут дельфины и как устроено их общество, мы пока не можем, потому что не было круглосуточных наблюдений в естественной среде, — говорит Агафонов. — Есть наблюдения в дельфинариях, но это все-таки необычные для них условия».

 

На сегодня ученые выяснили, что дельфины-афалины живут «материнским стадом». То есть они живут группами из самки и ее детенышей нескольких поколений. Детеныши-самцы остаются с матерью до достижения половой зрелости. Когда стадо из дочек расширяется, они разделяются, образуются новые группы. Самцы образуют свои самцовые альянсы.

 Интересно, что круг занятий у дельфинов намного шире, чем у других обитателей дикой природы.

«Проще всего распознавать охоту: есть много ее типов, как индивидуальных, так и групповых, — поясняет Агафонов. — Например, охота с разведкой. Когда стадо идет в море, а один-два дельфина параллельно идут вдоль берега и ищут рыбу. У дельфинов много игрового поведения. У них даже есть свой футбол – бывает, что они швыряют медуз хвостовыми плавниками. На наш взгляд, какого-либо биологического смысла в подобном поведении нет».

Судя по тому, что детеныши очень долго остаются с самкой, у них есть какое-то обучение. У западных ученых есть прекрасные видеосъемки, как матери учат детей рыбу ловить. Возможно, мамы-афалины учат детей пользоваться эхолокацией.

«У дельфинов нет сна в нашем понимании. Это как раз наши ученые, Супин и Магомедов открыли, что дельфины спят раздельно каждым полушарием. Такие периоды раскиданы по всему времени суток. В море ведь невозможно прикорнуть и поспать. В дельфинариях, где можно приткнуться к бортику, дельфины часто бывают в сонном состоянии», — объясняет Александр Агафонов.

Еще у дельфинов достаточно длинный период ухаживания перед спариванием. Сопровождается интересными движениями, плаванием друг через друга.

Во время шторма дельфины отходят от берега. Возможно большие шторма для них не дискомфорт, а наоборот, некий спорт – в океане, например, дельфины катаются на больших волнах.

Известно, что в Индии и ряде других стран дельфинов признали личностями. В Коста-Рике, Великобритании, Австралии, Бельгии, Германии, Греции, и Израиле запрещены дельфинарии и ограничение свободы дельфинов.

«То, что это высокоразвитые существа, уже признано всеми, об этом говорят научные результаты. Дальше возникает вопрос моральный, — говорит Александр Агафонов. — Если они настолько высокоразвитые, насколько у нас есть право держать их взаперти, использовать в цирке?

Это во многом зависит от философии. В Индии индуизм, там вообще не принято губить живые существа, начиная от червячков. В то же время есть и другие цивилизованные страны, в которых запрещено животных в цирке использовать. Все же гуманитарный процесс человечества есть – 150 лет назад в Америке негров продавали, а в России крепостных крестьян. В южных штатах США еще в 60-х годах XX века ходили автобусы с табличками «только для белых», была полная сегрегация. Всего 50 лет назад негры боролись за свои гражданские права. Сейчас признали, что все люди равны. Наверное, и в отношениях с дельфинами что-то в этом роде произойдет».

Ученые признают, что дельфинов можно рассматривать как гармонично живущую на этой планете цивилизацию.

«У дельфинов развитие пошло другим путем, не орудийным. У человека такая картина [уничтожение экологии] из-за того, что он стал изобретать орудия, — говорит Александр Агафонов. — Человек начал истреблять окружающую среду, когда занялся земледелием. Использовали поле, а когда земля истощилась, чтобы освободить место под новое поле, сожгли лес. Например, племена, которые живут в джунглях, не занимаются земледелием — они занимаются собирательством и охотой. Им нет смысла природу истреблять, они добывают столько им нужно. С нашей точки зрения, это очень примитивный уровень жизни, нам все время надо больше и больше. В свою очередь, образ жизни дельфинов похож на жизнь первых собирателей и охотников».

Интересно, что первый российский прецедент противодействия жестокому обращению с дельфинами был создан в Крыму. В городе Саки местная общественность возмутилась тем, что на развалинах какого-то советского здания построили что-то вроде бассейна и стали давать там представления с дельфинами в совершенно ужасных условиях.

«Выяснилось, что дельфины там содержатся незаконно, их попытались тайно вывезти, включились пограничники, процесс пресекли. Сейчас они содержатся в более-менее нормальных условиях, есть надежды, что после суда их можно будет отпустить в море», — рассказывает Александр Агафонов.

Тем временем Госдума приняла новые законы, ужесточающие ответственность за жестокое обращение с животными. Возможно, они помогут навести порядок и в вопросе использования дельфинов. Ведь дельфинарии становятся все более прибыльным бизнесом. Современные технологии позволяют строить дельфинарии далеко от моря, и нередко в них дельфины содержатся в тяжелых условиях.

После открытий в сфере языка и психики дельфинов интерес к ним растет как со стороны энтузиастов, так и со стороны крупных госкорпораций, готовых финансировать масштабные исследования.

Летом 2017 году в Крыму появился научный туризм. Аспирант Александра Голубцова через интернет собрала желающих пройти на яхте вдоль крымского и кавказского побережья с целью наблюдения за дельфинами и попасть в атмосферу реальной научной работы. Участники экспедиции записывали звуки дельфинов, фотографировали их. Таким образом, ученые собрали материал, а волонтеры получили необычные впечатления.

 

Все эти события — прорыв после долгого затишья, причем потенциал темы только начинает раскрываться.

«Дело в том, что последние 30 лет никто серьезно черноморских дельфинов комплексно и полноценно не изучал. С точки зрения экологии дельфины представляют из себя высшее звено пищевой цепочки (бактерии питаются при помощи фотосинтеза, их поедают инфузории, тех — рачки, тех — мелкие рыбки, тех более крупные рыбки, а тех — дельфины).

Считается, что благополучие или неблагополучие высшего звена пищевой цепи говорит о состоянии данной экологической системы в целом. Таким образом, дельфины являются индикатором состоянии Черного моря вообще», — говорит Александр Агафонов.

«В качестве примера можно привести мою поездку на Тарханкут, где я студентом несколько лет с мая по октябрь участвовал в комплексных экспедициях по наблюдению за дельфинами. Тогда их было множество, — продолжает ученый. — В 2016 году я с палаткой поехал в те же самые места, чтобы при помощи современного акустического и видеооборудования провести исследования. Хотел сравнить советские результаты с сегодняшними.

Я там пробыл полтора месяца и не увидел и ни услышал (при помощи высокочувствительной аппаратуры) ни одного дельфина. Местные жители и туристы сказали, что это может быть связано с тем, что тут в начале 2000-х происходи массовый вылов рыбы при помощи донных тралов, что привело к гибли жизни на дне моря. Видимо, нарушилась экологическая обстановка и из-за этого дельфины ушли. То есть, отсутствие дельфинов — это сигнал, что с морем что-то произошло».

Александр Агафонов и его единомышленники планируют несколько лет наблюдать за всем черноморским побережьем РФ с помощью плавсредств и стационарно. Исследования решила поддержать «Роснефть» — крупнейшая компания хочет получить реальную картину экологической ситуации в Черном море.

«В первую очередь, мы хотим произвести учет дельфинов, потому что сейчас данные об их численности расходятся серьезно: от нескольких тысяч до нескольких сотен тысяч особей, — делится планами Александр Агафонов. — Еще одна тема для новых исследований — большое количество выбросов мертвых дельфинов на сушу. Будем выяснять, с чем это связано».

Эти комплексные исследования помогут получить уникальный материал из естественной среды обитания дельфинов. И есть все шансы, что в обозримом будущем за этим последует изучение дельфиньих разговоров.