72 дня, которые подарили надежду

Уроки истории учат нас в основном тому, что ничему не учат. Но есть у матушки-истории и такие заметные уроки, которые ни прогулять, ни забыть не получится. 18 марта празднуется день Парижской коммуны, в честь победы первой пролетарской революции 1871 года. И, несмотря на то, что первое революционное правительство продержалось всего 72 дня, а для истории, да и для жизни человеческой это не срок, все равно этот день остался символом победы пролетариата в борьбе за власть. Задним умом все крепки, и можно сейчас (вполне справедливо) обвинять коммуну в ошибках, недальновидности, кадровой неразборчивости, легковерности, но она была и остается первым красным знаменем, поднятым над цитаделью человеконенавистнического капитализма. Ставшая жертвенным примером того, что при наличии идеи и движущей силы возможно все, даже то, что кажется неосуществимым, а именно угнетенному вырвать власть над своей жизнью и судьбой из жестоких и алчных рук угнетателя, и за это стоит бороться.

Возникновение Парижской коммуны было более чем закономерным, как, увы, и ее скорое падение. Глубокие социальные противоречия, и без того раздиравшие Францию, крайне резко обострились после поражения страны во время франко-прусской войны (1870 – 1871 гг.). Малоимущие жители Парижа пережили в прусской осаде голодную и холодную зиму. Кроме того, столица регулярно подвергалась артобстрелам. По некоторым источникам парижане за блокадную зиму съели сорок тысяч лошадей. Баснословные  деньги платились за крыс, кошек и собак. Норма продуктов в день составляла 50 граммов конины, а также 300 граммов хлеба низкого качества, сделанного из овса и риса, если повезет.

В феврале 1871 года было сформировано правительство Тьера, представителя крупной буржуазии, принявшее тяжелые условия мирного договора и имевшего намерение впоследствии реставрировать монархию. Франция согласно этому договору обязалась выплатить огромную контрибуцию Пруссии, размер которой составлял 5 миллиардов франков золотом. Также Пруссии по договору отошли земли Эльзаса и Лотарингии, издавна спорные. Но народное недовольство после всего пережитого в результате такого «мира» достигло своего накала, чего, собственно, и опасались французские буржуа куда более, нежели прусской агрессии. На сделку с врагом, а именно так народ воспринял заключение мира на подобных условиях, революционные силы ответили созданием Республиканской федерации национальной гвардии, которую возглавил Центральный комитет. После заключения перемирия, которое считалось в народе позорным и унизительным, в Париже начались волнения, вылившиеся в революцию, в результате которой было введено самоуправление. Парижскую коммуну возглавили представители партий анархистов и социалистов, причем лидеры обеих партий единодушно провозгласили ее первым образцом диктатуры пролетариата.

В ночь на 18 марта была осуществлена правительством Тьера попытка задержать членов ЦК национальной гвардии. 15 марта Тьер прибыл в Париж и отдал приказ овладеть пушками национальной гвардии, которые были сосредоточены на высотах Монмартра. Продвижение правительственных войск на Монмартр было успешным, но для того, чтобы увезти практически оставшуюся без охраны артиллерию, не хватило упряжи и лошадей. И пока войска Тьера дожидались упряжи, национальная гвардия собралась с силами. Солдаты правительственных войск побратались с гвардейцами и свергли своих командиров, так, например, генерал Леконт, отдавший приказ стрелять в толпу, как известно, был расстрелян своими же солдатами, и этот пример не единичен. В панике правительство бежало в Версаль из Парижа. Национальная гвардия расположилась в ратуше, типографии и казармах, а над ратушей было поднято красное пролетарское знамя. Так была провозглашена в результате вооруженного восстания и свержения буржуазного правительства Парижская коммуна. Выборы в Совет коммуны города Париж состоялись 26 марта. Через два дня прошло его первое заседание, руководил которым Прудон Белэ. Новый муниципалитет 29 марта был переименован официально в Парижскую коммуну.

По решению Первого Интернационала день 18 марта стал праздником первой удачной попытки захвата рабочими политической власти и первым в истории примером диктатуры пролетариата. Эту дату праздновали до 1917 года и в Российской Империи на нелегальных собраниях левых сил. Впервые этот день стал отмечаться после того, как в марте 1923 года ЦК МОПР объявил своим праздником День Парижской коммуны.

Коммуна за короткий срок своего существования провела ряд социальных мероприятий, невероятно напугавших своей смелостью и заведомой убыточностью для нетрудовых капиталов буржуа всей Европы. Например, разрешено было не платить домовладельцам квартирных денег с октября 1870 года по июль 1871 года, отсрочены платежи по векселям, приостановлена продажа просроченных залогов. 6 мая постановлено было, что все вещи, заложенные в ломбарде ранее 26 апреля, в сумме не превышающей 20 франков, и состоящие из одежды, белья, мебели, книг и рабочих инструментов, могут быть получены обратно без выкупа. Запрещены были вычеты из заработной платы, ночная работа в пекарнях; определен минимальный размер вознаграждения для лиц, состоящих в услужении; решено при всех подрядах и поставках для города отдавать предпочтение рабочим ассоциациям перед частными предпринимателями. Декрет от 16 апреля передавал производительным ассоциациям все промышленные заведения, покинутые владельцами, причем за последними сохранено было право на вознаграждение, то есть было введено некое подобие внешнего управления. Коммуна признала за незаконнорожденными все права законных детей; декретировала отделение церкви от государства с прекращением отпуска всяких сумм на духовенство, а церковные имущества объявила народной собственностью. Несмотря на кадровый разброд и шатания, некоторые из комиссий коммуны функционировали весьма профессионально, особенно если принять во внимание крайне сложную обстановку, в которой им приходилось действовать. Особенно выделилась комиссия финансов, руководимая Журдом, бывшим бухгалтером — в то время как он ворочал миллионами (бюджет коммуны с 20 марта по 30 апреля составлял 26 млн. франков), Журд для себя лично ограничивался жалованьем мелкого конторщика, его жена продолжала служить прачкой, а ребенок посещал школу для бедных.

Увы, но совет коммуны упустил удобный момент для обращения к стране и провинция так и не поднялась на защиту столицы. 22 дня длилось обсуждение программы коммуны в различных комиссиях совета, и когда она, наконец, была обнародована, то было уже поздно. Кроме того, в ней не было задекларировано никаких определенных практических и законодательных требований и положений. После этого фатального промедления падение Парижа стало вопросом времени, так как версальцами уже было собрано 130-тысячное войско, сформированное в основном из военнопленных, возвращение которых на родину было ускорено Пруссией по просьбе версальского правительства, ибо капиталисты всей планеты в критической революционной ситуации – друг другу партнеры и контрагенты. Один за другим переходили в руки версальцев важнейшие населенные пункты, а 21 мая версальские войска практически без боя вошли в Париж. Но им предстояло еще захватить улицы Парижа, загражденные баррикадами и обороняемые артиллерией. Началась восьмидневная уличная бойня, беспощадная с обеих сторон. Войска коммуны имели приказ поджигать или взрывать всякий дом, который они вынуждены были оставить. Однако городские пожары не были всецело на совести коммунаров, поскольку впоследствии выяснилось, что разрушение Тюильри, ратуши, министерства финансов и счетной палаты было крайне на руку версальцам, ибо в этих зданиях хранились архивы и документы, обнародование которых стало бы крайне невыгодным для правительственного реноме.

И пожалуй никто лучше, чем В.И. Ленин, не почтил память Коммуны, продержавшейся всего 72 дня, принесшей невероятные жертвы лучших из лучших своих сынов, наивной и неопытной, но ставшей безусловным и незабываемым символом борьбы трудящихся всего мира за свои права, за власть народа, за право самим решать свою судьбу: «Коммуна боролась не за какую-нибудь местную или узконациональную задачу, а за освобождение всего трудящегося человечества, всех униженных и оскорбленных. Как передовой борец за социальную революцию, Коммуна снискала симпатии всюду, где страдает и борется пролетариат. Вот почему дело Коммуны не умерло; оно до сих пор живет в каждом из нас. Дело Коммуны — это дело социальной революции. Дело полного политического и экономического освобождения трудящихся, это дело всесветного пролетариата. И в этом смысле оно бессмертно».

Любовь Донецкая, редактор «Народного Журналиста»