Духовная зараза буржуазности

После комментариев и обсуждения статьи о Евтушенко, я понял, что тему необходимо продолжить, осталось что-то недосказанное, причем недосказанным осталось что-то важное, возможно, — очень важное. И дело, конечно, не в одном Евтушенко, а в чем-то большем. Евтушенко интересен лишь как типаж выражающий очень широкое явление, которое и привело к гибели нашу державу… А коли мы после десятилетий того негодяйства, которое профессиональные подлецы называют «реформами», начинаем потихоньку приходить в себя, протираем свои заспанные глазки и оглядываемся по сторонам, то нам критически важно некое осмысление произошедшего. Мы свалились в пропасть. Почему мы туда свалились? Что случилось? И как будем выбираться. Нельзя просто зевнуть и делать вид, что ничего не случилось, потому что еще один такой шаг и мы улетим на самое дно бездны и уже никогда не проснемся… Будут клевать наши потроха черные вороны.

Начну с небольшого отступления. Наверное, многие из вас знают имя Лео Таксиля. Это псевдоним человека с очень длинным именем — Мари Жозефа Габриэля Антуана Жоган-Пажеса. Лео Таксиль был журналистом и писателем, который известен своими антиклерикальными трудами. Я, признаться, в школьные годы, еще в советские времена, оценив его чувство юмора, его едкий сарказм, несколько раз перечитывал «Забавную библию». Но помимо этого Лео Таксиль был величайшим провокатором…

В конце 19 века католическая церковь начала активную борьбу с масонством. Папа Лев XIII в 1884 г. издал энциклику Humanum Genus, в которой говорилось, что род человеческий поделен на две части, одна из которых стойко держится Божьей истины, а вторая же борется с ней. Первая часть пребывает в царство Божием на земле – истинной церкви Иисуса Христа, в то время как вторая образует царство Сатаны. И это царство, согласно энциклике, поддерживается и насаждается именно масонами.

К этому времени Лео Таксиль уже опубликовал и свою «Забавную Библию» и целый ряд антикатолических работ, в которых он писал о пороках пап и духовенства. Но вдруг он публично отрекся от своих антицерковных трудов и покаялся. При этом, свое покаяние Лео Таксиль сопровождал горячими обещаниями загладить свою вину и возместить церкви причиненный им урон. Церковь благосклонно отнеслась к этому поступку своего бывшего противника. Заручившись доверием католической аудитории, Лео Таксиль начал публиковать антимасонские статьи, из которых впоследствии были составлены несколько книг: «Дьявол в XIX веке» и «Антихрист, или Происхождение франкмасонства». В этих книгах Лео Таксиль развивал основную фабулу папской энциклики, обвиняя масонов в дьяволопоклонстве, немыслимых извращениях и оргиях, кровавых ритуалах, убийствах и стремлении захватить мировое господство. Опирались эти книги на свидетельства некой Дианы Воган, бывшей, по его словам, потомком розенкрейцера Томаса Вогана и жрицой масонской ложи «Палладиум», раскаявшейся и вернувшейся в лоно Католической церкви. Эти новые книги раскаявшегося врага церкви вызвали восторг католической аудитории. Сам Лео Таксиль был удостоен продолжительной аудиенции у Понтифика, а на адрес Дианы Воган поступало множество писем от католического духовенства со словами благословений. В 1896 г. Лео Таксиль стал одним из организаторов антимасонского католического конгресса. А потом случился большой такой сюрприз: Лео Таксиль заявил, что все его работы о масонах были от начала до конца выдуманы им самим, и эти 12 лет он попросту дурачил католиков. По его словам, мотивом такого его поступка было желание высмеять церковь, показав всему миру ее невежество и легковерие. Конечно, после этого католическая церковь не рухнула, но она получила очень мощную оплеуху. Духовенство, включая самого Папу, было выставлено на посмешище… Провокация была столь мастерская, что заставила подозревать, что ее подлинным организатором был не только Лео Таксиль, а силы куда более влиятельные…

Так вы понимаете, что с нами произошло? Были в нашей стране писатели, поэты, которые прославляли коммунистическую идею. Были руководители партии, идеологи, которые на весь свет заявляли, что они несут свет истинного учения марксизма-ленинизма. А потом, однажды все они взяли и публично эту коммунистическую идею растоптали – с дикой яростью и сатанинским хохотом. И это же демонстрировалось не только нашему народу, это транслировалось на весь мир. С чем это можно сравнить? Представьте, что в церкви на Светлое Воскресение Христово во время богослужения батюшки вдруг скидывают рясы и устраивают свальный грех перед глазами оторопевших прихожан…

Шок получился такой сил, что вся советская и вообще вся левая идея была в одночасье испепелена, аннигилирована. Как будто на нее сбросили атомную бомбу. Этот колоссальный взрыв, эту катастрофу мы ведь до сих пор не осознали в полной мере. Была советская сверхдержава, был  социалистический лагерь, была глобальная левая альтернатива капитализму. И вдруг – ба-бах! – ее так взорвали изнутри, что осталась кучка пепла. Альтернатива исчезла. Ее смело внутренним, направленным взрывом.

Так мы должны понять – что такое с нами стряслось? Почему Евтушенко и многие, многие ему подобные вдруг совершили этот подрыв, сделали то, о чем мечтал Гитлер. Пишут, что Евтушенко искренне верил в коммунистическую идею, а потом разочаровался. Но когда искренняя вера терпит крах – это страшное, жуткое потрясение. Это такая боль, которая может разрушить человека без остатка. Но в случае Евтушенко мы же не это наблюдаем: он сразу же включился в активную антисоветскую работу. Там не было потрясения. А что тогда это за явление? Что собой представляют все эти евтушенки, горбачевы, яковлевы по сути? Предатели – это понятно. Почему предатели? Почему они возникли? Чем они жили, чем дышали? Нам же надо понять – как это все вывелось в недрах советского государства, что это такое…

Очень важно то, что Андрей Тарковский в своих дневниках написал об Евтушенко: «Какая бездарь! Оторопь берёт. <…> В квартире у него все стены завешаны скверными картинами. Буржуй». Тарковский же не работал с таким идеологическим, советским пафосом, как Евтушенко, он не пел песен партбилету и Ленину. И он делал эту запись не для публики, а для себя. И какое презрительное слово он подбирает? «Буржуй». Тарковский глубоко презирает в Евтушенко именно мещанство и буржуазность, именно это ему противно в нем.

Философ Николая Бердяев был идейным противником советской власти, что он и не скрывал. Но он был очень специфическим противником, который смог написать такую книжку, как «Смысл и истоки Русской революции». А кроме того, Бердяев с глубочайшей ненавистью относился к такому явлению, как «буржуазность», о котором писал с содроганием и омерзением: «Что такое буржуазность? Буржуазность есть состояние духа и направленность духа, буржуазность есть особенное первоощущение бытия. Это — не социальная и не экономическая категория и это более, чем категория психологическая и этическая. Это — категория духовная и онтологическая. Буржуа — человек особенного духа или особенной бездушности. Буржуазность всегда существовала в мире и еще в Евангелии даны ее вечные образы и дано вечное им противоположение. Но лишь в XIX веке в классическом совершенстве выявился образ буржуазности и получил в жизни преобладание. Буржуа противопоставлены евангельские слова: «Ибо, кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее. Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душу свою повредит?» Буржуа хочет приобрести весь мир. Это буржуа было сказано Иисусом: «Горе вам, что любите председание в синагогах и приветствия в народных собраниях». Буржуазность не принимает тайны Голгофы, она отрицает Крест. Буржуазное чувство жизни противоположно трагическому чувству жизни. Буржуа поражен этим видимым миром вещей, потрясен им, соблазнен им. Он не относится серьезно к вере в иную действительность, в духовное бытие, он не доверяет чужой вере. Буржуа всегда говорит про себя: знаем мы вас, все вы такие же, как и я, но не хотите в этом признаться, притворяетесь, обманываете себя. Все живут благами этого миpa, все подавлены внешней действительностью. И буржуа ставит себя выше других, потому что он сознает это и признается в этом. Буржуа, будь он внешне католик, православный или лютеранин, также отверг бы Христа, как отвергли его книжники и фарисеи, если бы Христос явился ему на его жизненном пути и ему самому пришлось бы свободно решать, кто перед ним. Буржуа не хотел признать ни одного святого при его жизни и он признавал святых лишь долго спустя после их канонизации и их всеобщего признания. Буржуазность и есть несвобода духа. Подавленность духа внешним затверделым миром, зависимость от временного и тленного, неспособность прорваться к вечному. Буржуа подавлен тем, что можно нащупать, что входит в него извне».

Понятно, что буржуазности, как духовной заразе, можно было противопоставить только накаленную духовную борьбу, особый градус внутреннего горения. Но как только огонь коммунистической идеи стал угасать, дух буржуазности начал свое триумфально шествие, отравляя своим духом умы и души…То есть, Бердяев описывает буржуазность не как свойство определенного класса, а как особое состояние духа, которое проникает куда угодно – в церковь, в партию, в революцию. Он пишет: «Новый буржуа вытесняет старого буржуа. Это вечная комедия истории. Вступивший на арену истории новый человек сначала делает вид, что он низвергает всякую буржуазность, и что царство его будет не буржуазное царство. Он — социалист и революционер. Но скоро, очень скоро выступают черты вечного буржуа, одинакового во все эпохи и у всех народов. Духовная буржуазность есть вечное начало, одно из мировых начал,  являющееся все в новом и новом обличье. Духовная буржуазность не уменьшается, а возрастает в мире, и на вершинах европейской и мировой цивилизаций она обнаруживается в наибольшей своей мощи».

Были в СССР те, кто откровенно стонал по буржуазности, болел мечтами о ней, проклинал «совок» за то, что он мешал нырнуть в нее с головой. Им в своем фильм «Стиляги» пропел гимн Валерий Тодоровский. Это были те, кто был влюблен в западную буржуазность. Но ведь все было не так просто… Запад был не прост. Были в СССР и те, кого воротило от нарастающего духа мещанства, крепчающей буржуазности. А с Запада, сквозь «железный занавес» прорывалась энергия молодежного бунта, который был проникнут духом антибуржуазности. И эти бунтарские нотки подхватывали у нас – в пику прилизанной, охладевшей обывательской буржуазности и затхлому мещанскому болоту.

О чем поет Цой?

Эй, где твои туфли на манной каше,

И куда ты засунул свой двубортный пиджак?

Спрячь подальше домашние тапки, папаша,

Ты ведь раньше не дал бы за них и пятак.

А когда-то ты был битником, у-у-у.

Когда-то ты был битником, у-у-у.

Когда-то ты был битником, у-у-у.

Когда-то ты, ты был когда-то битником.

Ты готов был отдать душу за рок-н-ролл,

Извлечённый из снимка чужой диафрагмы.

А теперь — телевизор, газета, футбол,

И довольна тобой твоя старая мама. 

Это песня постгероической эпохи, страны, которая уже протачивалась буржуазными жуками-короедами.

И Высоцкий надрывно выл под гитару: 

В кабаках — зеленый штоф,

Белые салфетки.

Рай для нищих и шутов,

Мне ж — как птице в клетке!

В церкви смрад и полумрак,

Дьяки курят ладан.

Нет! И в церкви все не так,

Все не так, как надо.

Где-то кони пляшут в такт,

Нехотя и плавно.

Вдоль дороги все не так,

А в конце — подавно.

И ни церковь, ни кабак —

Ничего не свято!

Нет, ребята, все не так,

Все не так, ребята!

И это било в точку, затрагивало самый нерв. Потому, что нарастало чувство «все не так». Одни четко понимали – что конкретно «не так», им мешали рамки советской системы, чтобы устроить себе большой буржуйский праздник, а были те, кто тосковал, задыхаясь в атмосфере нарастающего духа буржуазности. А потом на этом сыграли, хотя настроения были разные, с разными векторами, но сыграли именно на ощущение того, что «все не так».

Но песня та эта не закончилась. И сейчас в нашем обществе с одной стороны есть ярость в отношении Росси тех, кто хотел бы ее вообще снести к чертовой бабушке, как помеху, мешающую окончательно нырнуть в Запад – раз и навсегда. И есть другие, которых бесконечно раздражает буржуйское, несправедливое государство, пораженное шизофренией. И эти настроение противоположны, но чиновники действуют так, что вызывают растущее раздражение и тех, и других, они не дает выхода, они не могу задать позитивное направление, и все сильнее набирает силу настроение надрывной песни Высоцкого:

…Нет, ребята, все не так,

Все не так, ребята!