…Иначе нас сомнут!

ВОПРОС: Не могу себе представить, как можно без тщательного планирования обеспечить в исторический короткий период полностью самодостаточную, суверенную еще и современную экономику, а иначе нас сомнут. Но такое планирование, мне кажется, не возможным в многоукладной экономике, где личные интересы являются доминирующими. На первом этапе преобразований без мобилизационного этапа не обойтись?

С.С.СУЛАКШИН: Вопрос совершенно актуальный и в нём часть ответа уже дана, но есть некоторые тонкие детали. В частности, вы сомневаетесь в том, что в многоукладной экономике, то есть экономике, в которой есть государственный и частный сектор, можно планировать. Это не совсем так: в нашей Конституции, в нашей теории, которая предшествовала формированию политического проекта, предусматриваются несколько видов управления, предполагающие планирование: прямое директивное управление и планирование деятельности в госсекторе.

В случае частного хозяйствующего субъекта или хозяйствующего субъекта с преобладающим приватным пакетом акций: мотивационное управление, которое распадается на два общеизвестных вида: «кнут» и «пряник». «Пряник» — это субсидиарные, преференционные возможности государства в случае заинтересованности государства в мотивировании таких субъектов действовать в определенном направлении.

Что это могут быть за меры? Снижение налога, возможность льготного кредита, а то и субсидий — частный капитал в таких мерах заинтересован. «Кнут» — это ровно противоположное: субсидий и преференций не будет, а налоговые и иные жесткие требования появятся. Следующая форма государственного управления с возможностью планирования: синдицирование ресурсов, частно-государственное партнерство, реальное сложение государственных и частных ресурсов для совместной хозяйственной деятельности. Сейчас у государства ресурсов попросту нет. Их уничтожают и сегодня, продолжая диверсию демонетизации еще с «гайдаровских» времен. Но такой опыт в мире есть.

Во Франции, например, правительство социалистов принимало индикативные планы развития, которые на стадии разработки-принятия, согласовывались с частным сектором экономики. Частным компаниям было выгодно знать долгосрочные планы государства и вырабатывать собственные планы, включаясь, в том числе, в частно-государственное партнерство. Это ответ на первую часть вопроса. Вторая часть о переходном периоде. Сегодня наша страна в экономическом смысле не суверенна: мы критически зависимы от поставок технологий, компьютерной техники, гаджетов разных уровней, микро-полупроводниковой электроники, в том числе и оборонно-значимой. Мы в общем балансе продовольствия страны на десятки процентов зависим от импорта. Мы в ещё большей мере зависим от поставок фармацевтической продукции, от лекарств. И, если консолидированный Запад, а есть высокая вероятность что к нему присоединится и Восток, введут жесткое, не нынешнее, а ещё более жесткое эмбарго против путинской России, страна вернется в 90-е годы. С дефицитом, голодом — кто-то это помнит.

Слишком резкий переходный период тоже может спровоцировать такие шаги.

Поэтому, восстановление финансовой, экономической суверенности, способности обеспечить национальную безопасность, первичные потребности населения, без мобилизационных усилий, без особого периода управления на переходный период, конечно же невозможно — это нужно четко понимать. Хотелось бы пройти этот переходный период в открытом режиме, в режиме диалога и взаимопонимания с идеологическим противником, желающим дожать путинскую Россию. Хотелось бы, и такие шансы есть, потому что наша платформа открытая, комплементарная миру, договороспособная и способная к сосуществованию с иными доктринами, платформами и моделями стран: политические и дипломатические усилия по этому вектору будут предприняты.

Автор Степан Степанович Сулакшин — д.полит.н., д.физ.-мат.н., профессор, гендиректор Центра научной политической мысли и идеологии.

Из передачи #ПрограммаСулакшина Вопросы и ответы.