О сроках, отпущенных существованию России

Похоже, мы все обречены. События ускоряются. И ситуация движется к развязке, как поршень в бронированном цилиндре. © Неумолимо, неотвратимо и очень быстро. Если кто надеялся, что всё основное начнётся лишь к концу нынешнего президентского срока, то зря.

Если проводить исторические аналогии, памятные большинству читателей ЖЖ, то мы сейчас отнюдь не в 1970-х. И даже не в начале 1980-х, как бы ни изгалялись карикатуристы, накладывая друг на друга портреты Владимира #Путин­а и Леонида Брежнева.

Горькая правда состоит в том, что…

На виртуальном календаре сейчас уже 1990 год…

Во всяком случае, так считает один весьма популярный в либеральных кругах политолог, по его словам тесно общающийся с высшей российской элитой.

Solovey-1

Короче, ещё год-два – и…

И надо признать, что есть много существенных отличий от ситуации на излёте горбачевской перестройки.

Во-первых, сейчас нет ни реальной оппозиции, как системной, так и несистемной, ни даже чиновной фронды. К началу 1990-х в #СССР уже был альтернативный лидер-бунтарь, сплотивший вокруг себя тогдашних оппонентов КПСС. Депутат-няша Наталья Поклонская, при всём к ней уважении, на реинкарнацию Бориса Ельцина никак не тянет. И слава Богу!

Во-вторых, в современной России придушен региональный сепаратизм – как на чиновном, так и на бытовом уровне. Искусственно раздутый в #СМИ чечено-ингушский конфликт, больше похожий на бытовую ссору, ничем не напоминает начавшееся уже в конце 1980-х отделение Прибалтики, юридически оформленное в марте 1990 г.

В-третьих, умонастроения нынешних россиян и тогдашних «совков» очень сильно отличаются друг от друга. Перемен сегодня не требуют ничьи сердца. И осознание, что так жить нельзя, никак не завладеет умами миллионов. Доминирующий настрой сейчас – обречённость и апатия с лёгкой ноткой злобы. Но страх снова наступить на те же грабли, что и в ранних 1990-х, пока перевешивает всё.

Можно ещё приводить в-четвёртых и в-пятых, и даже в-десятых, но и первых трёх пунктов, наверное, достаточно для выводов.

Однако объективность побуждает спросить.