Как сахарный магнат возглавил Минфин

©Historic Collection / Vostock photo

Революционные события февраля 1917 года были неожиданными для всех. Однако первый состав Временного правительства, получившего власть в стране по итогам февраля, неожиданностью не стал – министерские посты достались депутатам Госдумы, широко и давно известным лидерам либеральной оппозиции. Исключением оказался лишь один ключевой пост – министра финансов. Первым главой Минфина после свержения царя стал едва перешагнувший порог 30‑летия Михаил Терещенко, ранее далекий от политики и незамеченный в оппозиционных кругах, зато хорошо известный столичной богеме.

Вообще-то в оппозиционных кругах будущих «февралистов» на пост министра финансов давно прочили совершенно другое лицо – популярного либерального политика Андрея Шингарёва, ведущего эксперта по финансовым вопросам в последней царской Госдуме. Тем удивительнее казалось назначение главой Минфина сравнительно молодого человека, чей опыт госуправления ограничивался двумя годами на должности чиновника Дирекции императорских театров.

Обыватели даже пытались объяснять этот казус масонскими связями нового министра. Однако ситуация становится понятнее, если вспомнить, что Михаил Терещенко был наследником одного из крупнейших состояний царской России, его предприятия входили в десятку ведущих производителей свекловичного сахара на планете.

Доставшаяся от отца «рафинадная империя» позволяла Терещенко вести утонченный образ жизни – даже театральным чиновником он работал бесплатно, ради досуга и искусства. Его ближайшими приятелями были знаменитые таланты серебряного века А. Блок, А. Белый, Ф. Шаляпин. Ему принадлежала вторая в мире по величине частная океанская яхта.

Одновременно юный наследник миллионов числился в правлении крупнейших банков страны – Волжско-Камского и Азовско-Донского. Это позволило Ленину весной 1917 года, характеризуя первый состав Временного правительства, едко намекать о сращивании госаппарата и финансовой верхушки: «Сегодня банкир – завтра министр».

При всей любви к богемному образу жизни первый глава «февральского» Минфина имел блестящее образование, изучал экономику в Лейпцигском университете и юриспруденцию в Московском. Впрочем, ни классическая образованность, ни светский лоск, ни даже огромные капиталы не помогли ему на высоком государственном посту в кризисном 1917‑м.
Министром финансов Терещенко числился лишь два месяца, отметившись на этом посту откровенно популистскими и сомнительными мерами.

При нем в стране открыли неограниченную эмиссию бумажных денег, решив к 9,1 млрд уже обращавшихся рублей добавить еще 8,5 млрд. Также Терещенко стал инициатором «Займа свободы», обещая занять на внутреннем рынке 5 млрд руб. с эффектным сроком погашения в 1971 году. Но результаты этой, по словам Терещенко, «первой всенародной кредитной операции новой России», несмотря на громкую рекламу, оказались скромны – в разы меньше обещанного министром.

Зато в пиаре глава Минфина проявил явные способности – по всей России шумели праздники «Займа свободы», бесконечные рекламные митинги. С подачи Терещенко облигации займа торжественно покупали то популярнейший оперный певец Шаляпин, то католикос всех армян. Для участия в рекламных митингах Терещенко привлек даже посла США.

Уже в мае 1917 года креативный наследник сахарных миллионов оставил пост главы Минфина, но не Временное правительство – перешел возглавлять МИД. На новом посту он показал всё те же достижения: много шумного пиара и мало практического результата. Впрочем, эти слова можно сказать обо всем без исключения Временном правительстве.

После октября 1917‑го Терещенко недолго сидел под арестом, затем навсегда уехал из страны. В отличие от иных эмигрантов, за рубежом первый министр финансов Временного правительства не бедствовал: с собой он увез крупнейший в мире бриллиант голубого оттенка, уникальные 43 карата, когда-то ограненные ювелиром Картье для династии сахарных магнатов.