КАК ЗАКАЛЯЕТСЯ ВРАЛЬ

Говорят, что о событиях, особенно ярко эмоционально окрашенных и неоднозначных, лучше судить не по горячим следам,  а когда «пыль осядет».  Тогда, дескать, суждение получится более спокойным и взвешенным.

С момента убийства – будем называть вещи своими неприятными именами – вусмерть пьяным актёром Михаилом Ефремовым простого русского работяги Сергея Захарова, прошло три с лишним недели. Не знаю, правда, что в этом событии особо неоднозначного – по-моему, все предельно прозрачно и понятно. Ну да ладно, приличия ради социально-хронологическая дистанция соблюдена. Смотрю на произошедшее с трёхнедельной высоты, думаю – изменилось ли что-то лично в моём восприятии?

Нет, не изменилось ничуть, изначальная и единственно верная реакция лишь закрепилась. Но и для защитников «великого русского актёра», который как-то публично открестился от самого факта своей русскости, тоже ничего не поменялось. Разве что в сторону всё большей уверенности тона их причитаний, в сторону увеличения градуса их апломба. Уже не просят, а буквально требуют «пощадить Мишку». О, как умиляет эта попытка надавить на жалость, называя персонажа предпенсионного возраста уменьшительно-ласкательным именем. Хотя уже не совсем предпенсионного – спасибо родным партии и правительству за то, что продлили на несколько лет нашу молодость. Хотя, конечно, Ефремова проблема пенсии вряд  ли затрагивает и волнует.

Но к активно обороняющимся вскоре присоединились агрессивно наступающие. Актёр Александр Домогаров, имеющий с Михаилом Олеговичем общего друга в лице зелёного змия, заявил – «катастрофа, которая произошла с Мишей, — лакмусовая бумажка, которая показала отношение общества “людей”». По словам Домогарова, теперь у него нет никакого желания выходить на сцену к зрителям, к которым он никогда не будет чувствовать уважения. Домогаров стал обличать всех называющих белое белым, а чёрное чёрным, мол, они, святоши, делают вид, что никогда «не пили, не бросали жён, не изменяли, не ночевали у приятелей или у подруг, не продавались за гроши и не подставляли товарищей ради своей выгоды».

Поддержать друга, пусть и падшего – святое и правильное дело. Но, по-моему, единственная правильная поддержка в такой ситуации – признав, что друг виноват, не отказываться от него, когда он будет искупать эту вину. Вот Иван Охлобыстин, не просто друг, а кум Ефремова, сказал: «Пусть его осудит суд, мы уже на этом этапе не нужны. Это такой злой урок всем, кто “ходит по краю”…Миша не благочестивый разбойник и тем паче не Христос. Миша — заблудшая овца, точнее — пьяный баран, несущийся напролом». Честь ему и хвала.

Но у большинства-то заступников принципиально иная позиция! Они считают, откровенно или с небольшой маскировкой, что Ефремов имеет право убить человека и получить амнистию, так как он «большой актёр» и «Мишка».

Я постоянно говорю, что у нас в стране воцарился гибрид самого дикого капитализма с худшей версией феодализма. Я имею в виду не только хозяйственно-экономический уклад. Феодализм, капитализм, социализм – это ещё и определённая этическо-правовая система. При феодализме у привилегированных сословий больше прав, чем у низов. Но при этом и обязанности их масштабней и подчас тяжелей – например, воевать за сюзерена, убивать врагов  и рисковать собственной жизнью. Российский же феодализм XXI века – это минимум обязанностей и максимум прав у тех, кто сверху. Ефремов вот воевал разве что против собственной страны, пусть и словесно, костеря Крымнаш, и убил он не врага, а собственного мирного соотечественника, случайно оказавшегося не в то роковое время не в том месте. Но помилование или хотя бы максимальное снисхождение всё равно выньте да положьте.

Тут отмечу любопытный казус, уже описанный моим коллегой, да и вообще много кем. За Ефремова вступились не только либералы по принципу идеологической близости и не только актёры по принципу корпоративной солидарности. Своими широкими грудями его закрыли столпы государственной идеологии и пропаганды – З.Прилепин и М.Симоньян.

Симоньян с чудовищным социал-расистским апломбом написала об убитом Ефремовым человеке: «Коллектив, найдите, плз, данные карты семьи гражданина Захарова из Рязани, который работал вахтой в Москве, жил на с’емной квартире с другими такими же работягами, Москву не любил и тосковал, что ‘жизнь заставила на старости лет работать вдали от близких». То есть – давайте соберём денег семье этого замкадышного нищеброда, который осмелился приехать в Белокаменную и, бросившись под колёса великому актёру, доставить своей мучительной смертью ему неудобства (вспоминается рассказ «Синий дьявол» из замечательного, пусть, конечно, и не настолько, как Ефремов, цикла Ильфа и Петрова «Необычайные истории из жизни города Колоколамска»).

Прилепин выступил не хуже: «Мои соболезнования семье погибшего. Умереть — дело нехитрое. А вот когда душа в клочья — тогда как?». И дальше рассуждения, что, мол, всякий человек у нас убивал, воровал, обманывал, делал аборты etc. Не настолько знаком с богатой биографией Захара-Евгения Николаевича, но лично я, как, думаю, и абсолютное большинство мужского населения РФ, абортов никогда не делал. Да и зачем? Первому мужчине, родившему ребёнка, вроде бы миллион долларов положен. За эти деньги можно, наверное, перейти из сословия тех, кого позволено убивать, в когорту тех, кому позволено убивать.

А как, кстати, назвать эту когорту, не полностью совпадающую с привычными социальными и профессиональными разделительными линиями? Я, опять же, не раз писал о трогательном единстве казённых патриотов, системных и значительной части вроде бы несистемных либералов, пусть порою и сопровождающемся яростными внутривидовыми схватками за лучшее место под солнцем. Но как внятно охарактеризовать природу этого единства? А видимо, так – люди, выигравшие от 1991 года и новой постсоветской реальности. Вот этот разлом между выигравшими и проигравшими и идёт параллельно и поверх этнических, профессиональных и иных границ. Порой незримо, но в историях типа ефремовской – очень явно.

Да, круг выигравших не совсем забетонирован на вход, туда можно попасть. Вот бывшая краснодарская журналистка Симоньян, любящая кичиться своим непростым детством, сумела, что твой бальзаковский Растиньяк, прорваться наверх. И Прилепин, вчерашний нацбол и автор возмутившего банкира Авена бунташного романа «Санькя», теперь создающий «левопатриотическую» партию и агитирующий за поправки в Конституцию при помощи аргумента: «Какая национализация недр? У нас капитализм, берите что дают». Но «личное дворянство» и связанное с ним благосостояние в российской системе – вещь хрупкая, пускай на спуск у нас социальные лифты работают ещё хуже, чем на подъём. Вот и приходится чаще, чем другим, доказывать верность морали своего сословия. В том числе и заступаясь за «потомственных дворян», как раз таких как Ефремов.

На днях произошло ещё одно событие, классно и классово дополнившее ефремовскую историю. Речь, понятно, о приговоре Кириллу Серебренникову, умыкнувшему у государства 130 миллионов рублей и отделавшегося тремя годами условно. За какой-нибудь украденный в магазине «доширак» или синюю курицу у нас могут безработному или пенсионерке так вчинить, что и Плевако не спасёт. Не буду комментировать весь спектр реакций на приговор, возьму только уже упомянутых Прилепина и Симоньян.

Прилепин ограничился некой невразумительной публикацией о том, что итогом не будут ни либералы, считающие, что и условный приговор высосан из пальца, ни патриоты, считающие, что всё непростительно мягко. Собственного суждения он не высказал – раньше же говорил, что Серебренников его друг и он в любом случае его поддержит. А вот Симоньян не миндальничала: «Государство только что не сделало жестокую ошибку, которую, надо сказать, вполне бы могло сделать.  Учитывая крайний бред финасовых [так в подлиннике] правил расходования бюджетных средств, у меня нет сомнений, что нарушения у Серебренникова действительно нашли. Эти правила как будто специально написаны так, чтобы всегда иметь получателей на крючке».

Товарищи патриоты – рядовые, искренние – у вас есть ещё сомнения в истинном составе общностей «мы» и «они»?

…Я люблю вспоминать, как Г.К.Каспаров на одном митинге нечаянно выдал суть тактических внутривидовых разногласий своего круга с действующей властью, сказав: «Потому, что они борются за своё право. За право беззастенчиво грабить страну и бесконечно обогащаться. И это право путинская воровская бригада нам так просто не отдаст». Мысль, что можно как-то жить, не воруя и не лишая других людей жизни, «им» в голову не приходит. И это ещё одно, а может, и главное их отличие от нас.