Куда вы, мастера культуры?

На прошлой неделе известный певец и продюсер В. Меладзе решил эпатировать и одновременно припугнуть публику.

Пожаловавшись на проблемы, сопровождающие шоу-бизнес во время пандемии коронавируса, и конкретно на отмену различных концертов в зимне-праздничную пору («но без этих развлечений нет Нового года, нет позитива, нет ощущения праздника. И когда запрещены все мероприятия, миллионам зрителей не остается ничего, кроме просмотра развлекательных программ по телевизору»), Валерий Шотаевич подытожил: «Думаю, было бы правильным придерживаться этих правил и всем артистам отказаться от съемок в новогодних программах. Может, тогда кто-то заметит, что есть целая отрасль, в которой десятки тысяч людей лишены работы уже в течении многих месяцев».

Комментарии потенциальных потребителей новогодних программ немедленно воспоследовали, в обильном количестве, как на странице самого Меладзе в Инстаграме, так и в целом на бескрайних просторах русскоязычного Интернета.

Но они оказались весьма, я бы сказал, чрезвычайно далеки от верноподданнической горести «не бросайте, батюшки и матушки, нас горемычных».

«Неужели наконец-то от вас отдохнем?», «от ваших [физиономий] уже [настигают рвотные процессы]» — вот наиболее типичная реакция русского «глубинного народа».

Меладзе, явно испугавшись эффекта от своего неосторожного заявления, поспешил его опровергнуть:

«Это я гипотетически, честно говоря, закинул удочку. Думаю, что, конечно, этого не произойдет, и большинство артистов пойдут и будут сниматься, потому что все соскучились по съемкам. Не только концертов меньше стало, но и общения, и съемок, и всего… Но, с другой стороны, мы ж не звери — взять ещё и лишить зрителей новогодних программ и хоть какой-то радости».

«И тут обманули», — горестно вздохнули зрители, которых коварно передумали «лишать радости».

Честно говоря, не знаю, на что и кого был рассчитан изначальный меладзевский «вброс».

Как мне казалось, наша творческая «элита», не особо блистая умом, в то же время осознает свою, как бы выразиться… не очень уж большую нужность не очень уж статистически грандиозному количеству российских граждан.

И все благополучие оной «элиты» базируется на сознательном игнорировании той информации, которую они считают для себя лишней.

Здесь политическая и «творческая» элиты удивительно похожи, тем паче еще и связаны множеством крепких уз. Замкнутые, несменяемые, минимально подверженные ротации касты, максимально при этом ослабившие любую обратную связь с электоратом. Есть вроде какие-то конкурсы для освежения крови, «Лидеры России» в политике, «Голос» в музыке. В их жюри сидят несменяемые кастовые заводилы и солисты, которые натаскивают и выбирают победителей, вручают им призы, обещают блестящее будущее… после чего продолжают оккупировать все жюри, президиумы и палаты, оставляя обнадеженных сменщиков на безнадежной периферии.

Правда, в последнее время и в эти конкурсы начали протаскивать своих, чему свидетельством шумные скандалы на двух подряд розыгрышах «Голоса» — сначала с дочерью Алсу, затем с дочерью ведущего Первого канала Будникова. Ну, этим-то местечко под солнцем достанется.

При этом не только иносказательная, но и вполне прямая семейственность российской «творческой касты» (не только сугубо музыкальной) на самом деле ни для кого не секрет.

Известна она давно, и часто в глазах обычного человека выглядит странновато, если не диковато.

Был яркий случай пару лет назад. А именно – под новый 2019-й год. Известный эрмитажный искусствовед Ипполитов (какая новогодняя фамилия, кстати, от нее прямо пахнет заливной рыбой и вымокшим под душем пальто) издал книгу про Рим, менее известная, но явно более въедливая блогер-искусствовед Слава Швец написала рецензию с указанием на многочисленные грубые фактологические ошибки.

Писательница и телеведущая Татьяна Кысишна Толстая, в свою очередь, зло обругала Славу, заявив, что Лукашин, простите, Ипполитов художник, и он так видит.

Тут лично меня привлек даже не вопрос о праве художника на альтернативное реальности видение, а то, что Ипполитов бывший муж толстовской подруги и соведущей Дуни Смирновой-Чубайс (к вопросу о слиянии двух «элит»), чем, видимо, и обусловлено в изрядной степени адвокатирование.

Знаете, меня в многочисленном разветвленном клане А.Б.Пугачевой, помимо совершенно одиозной личности его основательницы и одного из ее супругов, почему-то считающегося болгарином, всегда отталкивала вот эта трогательная дружба и любовь всех бывших со всеми нынешними и промежуточными. Помню как сама «примадонна», уже будучи в разводе с двухметровым псевдоболгарином, буквально поколотила шоумена Павла Волю за совершенно невинную, особенно по меркам самого острослова Воли, шутку в адрес этого персонажа.

Нет, я понимаю и согласен, что после развода необязательно бить горшки с бывшими, особенно при наличии совместных детей. Тем более необязательно заносить в стоп-лист всех родных и близких экс-супруга чохом.

Но, согласитесь, между «не обязан проклинать весь круг бывшего/бывшей» и «обязан в любой ситуации горячо поддерживать членов этого круга» весьма заметная дистанция.

И все-таки, вновь отмечу, эти люди хотя бы казались если не умнее, то сметливее и расчетливее. Горькие же, продолжающиеся весь год жалобы на, безусловно, пострадавшее благосостояние при сопоставлении с общероссийским положением дел выглядят крайне неумно.

Вспоминается очерк Л.Пантелеева из его ленинградских блокадных дневников.

Молодая интеллигентная женщина. Работает в госпитале санитаркой. До войны была техником-конструктором. Была замужем.

   — А сейчас?

   — А сейчас разошлись.

   — Инициатива ваша?

   — Инициатива моя.

   — Что же случилось?

   — Да как вам сказать… Пожалуй, ничего особенного и не случилось.

Просто война помогла мне понять, что я сделала ошибку, что это не тот человек, который мне нужен.

   — Что же он — оказался трусом?

   — Не знаю… Нет, пожалуй, он не трус.

   — Так в чем же дело?

   — Просто он очень плохо переносил голод.

   — Ну, знаете…

   — Нет, нет, вы не представляете, какая это мерзость, когда в такое время… когда все вокруг… и женщины, и дети… и ты сама… А этот красавец бегает, как раненый тигр, по комнате, заламывает руки и на всю коммунальную квартиру рычит: «Есть хочу! Есть хочу! Есть хочу!»

   — Сколько ему лет? — спросил я, подавляя улыбку.

   — Не помню… Двадцать три, кажется.

   — Он работает?

   — Он учился — в консерватории, — смутилась она. — По вокальному классу. Тенор.

Конечно, страна пока еще не в состоянии блокадного Ленинграда, хотя многие, даже по официальным данным, уже туда провалились.

Так ведь и «мастера культуры» рычат «есть хочу» по поводу недостатка отнюдь не хлеба, а черной икры с омарами и трюфелями. И восприятие такого рыка вполне прогнозируемо. Раньше, при чуть большем благополучии, творческую «элиту», как и политическую, не сильно любили, высмеивали, но терпели.

Нынче терпение явно иссякло, а уж истерика «злые мы, уйдем мы от вас» может вызвать лишь один ответ – «дверь не забудьте за собой закрыть».

Непонимание столь простых вещей – признак чудовищной социальной дистанции от народа. Социальная дистанция в наше время, несомненно, к месту, но не такая же!