Кремль в западне

Выбрав в 1991 году стратегию интеграции России в мировую экономическую систему на правах сырьевого придатка и приняв вашингтонский консенсус (свод правил либеральной экономики), Кремль стал заложником собственной политики и оказался в политико-экономической ловушке.

Отказаться от стратегии интеграции в мировую экономическую систему Кремль уже не может — вся политика и экономика за последние 27 лет была выстроена на фундаменте этой стратегии и в случае отказа от нее рухнет вся политическая, экономическая и финансовая система, со всеми вытекающими из этого последствиями для нынешних обитателей Кремля, всей правящей верхушки, всех аффилированных с властью корпораций, а также для большей части элиты.

Именно поэтому в 2014 году, когда возникли условия для смены стратегии и отказа от прозападной политики, Кремль не воспользовался этим, наоборот — сделал всё возможное, чтобы поскорее захлопнуть открывшееся окно возможностей, запечатать его и убедить западных партнеров, что ничего не изменилось и прежние договоренности остаются в силе.

Ради того, чтобы остаться в рамках прежней стратегии со всеми выстроенными на ее основе политическими, экономическими и финансовыми конструкциями, Кремль пошел на предательство народа Донбасса, русского народа — едва ли не первый подобный случай во всей российской истории.

Кремль оказался слишком зависим от выбранной ранее прозападной стратегии и попал в ловушку, созданную своими руками. Попытка вырваться из этой ловушки была сопряжена с большими рисками и правящая верхушка не решилась на это.

За прошедшие 27 лет вся политическая, экономическая и финансовая система России оказалась выстроена на основе стратегии интеграции в мировую экономическую систему, но Россия в этой системе оказалась в роли сырьевого придатка.

Либеральная экономическая система предопределила переход к сырьевой экономике, потому что добыча и первичная переработка сырья является самым прибыльным видом бизнеса в России и одним из немногих, которые вообще способны генерировать прибыль.

В условиях открытого либерального рынка собственное производство оказалось нерентабельным или недостаточно рентабельным, поэтому резко сократилось, а некоторые отрасли исчезли целиком, в том числе такая важная как производство электроники.

Возникла сильнейшая зависимость российской экономики от импортных товаров, комплектующих, оборудования и расходных материалов.

Даже сохранившиеся в России отрасли промышленности работают с применением импортных комплектующих, импортного оборудования и материалов, поэтому без зарубежных поставок функционировать не способны.

По этим причинам Кремль и не может отказаться от выбранной ранее стратегии — слишком велики экономические, а значит и политические риски.

Слишком многое за последнее время было выстроено на фундаменте выбранной стратегии интеграции с Западом, многое связано с ней, в том числе интересы правящей верхушки, аффилированных с властью корпораций и большей части элиты.

Смена стратегии приведет примерно к таким же последствиям для нынешней экономической и политической системы России, к которым привела Перестройка для советской системы — она ее полностью разрушила.

Отказ от стратегии интеграции России в мировую экономическую систему на правах сырьевого придатка (а других прав мировая система России не предоставит) и попытка перехода от сырьевой экономики к индустриальной или постиндустриальной, если конечно этот переход будет осуществляться не на словах, а на деле — похоронит всю сырьевую систему, вместе с ней и значительную часть нынешней экономики, а потом и выстроенную на ее базе вертикаль власти вместе с правящей верхушкой.

Отказ от стратегии интеграции России в мировую экономику на правах сырьевого придатка, а значит и отказ от сырьевой системы — революционный по своей сути, поэтому он так или иначе приведет к революции, смене власти и ротации элиты.

И к этому Кремль, разумеется, не готов.

В 2014 году можно было попробовать осуществить этот переход в управляемом режиме, сверху, но риск был настолько велик, ставки настолько высоки, политические и управленческие надстройки над сырьевой системой настолько грандиозны, а связи с Западом настолько многочисленны, что Кремль решил не рисковать.

Кремль решил не рисковать в 2014 году и остался в рамках прежней стратегии, в результате чего попал в ловушку окончательно и бесповоротно.

После 2014 года, когда Кремль отказался от возможности сменить стратегию, пространства для маневра у него не осталось совсем.

Если раньше Запад мог опасаться, что Кремль сделает большой политический и экономический разворот, то после 2014 года в Вашингтоне, Лондоне и Брюсселе поняли, что нынешние обитатели Кремля ни на какой разворот больше не способны.

И сами обитатели Кремля, правящая верхушка, связанные с ней корпорации и элита — в 2014 году, оказавшись перед дилеммой, менять стратегию или нет, решили не менять и таким образом пришли к внутренней договоренности о сохранении прежнего курса, а значит теперь отступить от него тем более не могут.

После 2014 года Кремль стал заложником собственной стратегии окончательно и бесповоротно — ловушка захлопнулась.

И Запад, понимая, что Кремль оказался в ловушке, принялся методично вводить санкции, тем самым душить оказавшуюся в западне российскую правящую верхушку.

Если бы Вашингтону было нужно, он мог бы прихлопнуть Путина и его администрацию в любой момент, но ему этого не нужно — Западу не нужно мертвое политическое тело, ему нужны живые обитатели Кремля, которые находятся в загоне и поэтому с ними можно разговаривать свысока и навязывать свои условия игры.

Если Вашингтон уничтожит Путина и его администрацию — ловушка раскроется, новая администрация не будет так сильно связана прежними обязательствами и договоренностями, не будет так зависима, не будет такой «приросшей к власти» и поэтому снова возникнет риск, что Кремль сменит стратегию.

Поэтому Вашингтон не уничтожает Путина, а просто душит, стараясь извлечь из ситуации максимальную экономическую и политическую выгоду.

Путину и его администрации в сложившейся ситуации остается только жаловаться на западные санкции, преимущественно собственным телезрителям, сетовать на «неспортивное» поведение и грозно рассказывать про ракеты с ядерными двигателями, которые могут неограниченно долго бороздить воздушное пространство вероятного партнера.

В переводе на бытовой язык заявления Путина можно свести к фразам «дяденька, не бей», «за что?», «мы так не договаривались» и «если я встану — ты ляжешь».

Впрочем, практические попытки выскользнуть из возникшей западни Кремль тоже пытался предпринимать.

Одной из первых попыток если не вырваться из сырьевой западни, то хотя бы расширить ее пространство, была политика импортозамещения. Цель заключалась в том, чтобы снизить степень экономической зависимости и добиться самостоятельности хотя бы в некоторых секторах экономики. Но эта попытка с треском провалилась. Заменить не удалось даже обычное молоко. Вернее удалось, но не своим молоком, а импортным пальмовым маслом.

Еще одной попыткой что-то предпринять стал призыв Путина строить цифровую экономику. Результат оказался не лучше — призыв растворился в эфире и никаких подвижек по строительству цифровой экономики в последнее время не видно.

Самой сильной попыткой Кремля вырваться из западни или хотя бы расширить ее стала сирийская кампания.

Главной целью операции ВКС РФ в Сирии были вовсе не газопроводы, как считают некоторые, а именно попытка Кремля вырваться из возникшей политико-экономической ловушки.

Газопроводы не могут быть основной целью операции ВКС РФ в Сирии, потому что кампания получилась слишком дорогой и проводить ее ради турецкого потока или ради блокирования катарской трубы экономически нецелесообразно. Отдельно взятым газопроводом затраты на сирийскую кампанию не отобьются, во всяком случае при жизни Путина, а предполагать, что он озабочен благосостоянием будущих поколений — слишком наивно.

Смысл операции ВКС РФ в Сирии главным образом политический и заключается в том, чтобы создать для США и Евросоюза фактор встречной зависимости от Кремля.

Кремль, оказавшись в экономической, политической и финансовой зависимости от Запада, решил сделать так, чтобы и Запад тоже оказался в некоторой зависимости, которая будет заключаться в том, что Россия установит контроль над Сирией — регионом, в котором есть интересы как у США, так и у Европы.

Создавая встречную зависимость, Кремль рассчитывал, что сможет сбалансировать отношения и прийти к договоренности с Западом, принцип которой мог быть примерно следующим: вы отменяете санкции и признаете (хотя бы даже неофициально) Крым, а мы уходим из Сирии.

Но и этот план не сработал.

Кремль сильно просчитался и Запад после начала сирийской кампании ВКС РФ не пошел на сближение, продолжив санкционное и политическое давление.

Очевидно, Запад рассудил, что Сирия никуда не убежит, вечно дежурить ВКС РФ там не будут — это слишком дорого и со временем Россия будет вынуждена оттуда уйти.

Продолжая вводить санкции и оказывать иное давление, Запад фактически начал играть на повышение и ответить на это Кремлю уже нечем.

Попытки импортозамещения и призывы к строительству цифровой экономики ничего не дали, сирийская кампания принесла только огромные расходы и не дала практически никакого ощутимого политического результата, других ходов у Кремля практически не осталось.

Сильным ходом могла бы стать отмена минских соглашений, признание Донбасса и возвращение к проекту Новороссии, но Кремль подписал минские соглашения дважды, много раз заявил об их безальтернативности, целостности Украины и об исключительности Крыма, поэтому и здесь Кремль лишил себя возможности для маневра, обрубил концы.

Да и не для того Кремль признавал Порошенко, дважды подписывал минские соглашения и объявлял о том, что Донбасс часть Украины, чтобы через несколько лет всё отыграть назад.

Кремль пошел на предательство Донбасса и отказ от Новороссии для того, чтобы остаться в рамках прежней стратегии интеграции в мировую экономическую систему, а признание Донбасса и возобновление проекта Новороссии может эту стратегию разрушить — Кремль с его нынешними обитателями никогда на такое не пойдет.

Кремль слишком многое поставил на стратегию интеграции с Западом — он поставил на эту стратегию всё!

На этой стратегии основана вся политика Кремля последних 27 лет, на фундаменте этой стратегии выстроена вся нынешняя российская экономика и финансы, вся банковская система, все сырьевые корпорации со всеми их доходами, все доходы элиты, все бюджеты, включая военный бюджет и бюджет спецслужб — одним словом, всё.

Всё поставлено на стратегию интеграции.

Кремль выбрал эту стратегию еще в 1991 году и все политические, экономические и финансовые отношения с тех пор строились исходя из нее.

Правда в 1991 году, когда Ельцин с соратниками делали свой исторический выбор, они рассчитывали, что превратят Россию в аналог Германии или Франции, станут полноценной частью Европы, войдут в европейский бомонд, будут частью европейской элиты, равными среди лучших…

Ельцин и его соратники, совершая свой стратегический выбор, как и множество наивных демократов, полагали, что противостояние СССР с Западом является сугубо идеологическим и если снять идеологические противоречия, отказаться от советской системы и коммунистической идеологии, то все разногласия исчезнут и можно будет жить в вечной дружбе и мире, жить-поживать и капиталы наживать.

Но они просчитались.

Запад никогда не считал Россию равной себе и никогда не хотел видеть Россию одной из ведущих стран мира. Запад всегда раздражало экономическое и политическое могущество России.

Противоречия между Россией и Западом не идеологические, а цивилизационные, поэтому отказ от советской системы и коммунистической идеологии ничего принципиально не изменил.

Запад всегда стремился к тому, чтобы понизить экономическое и политическое влияние России, сделать нашу страну зависимой, управляемой, загнать в политический угол.

И в последнее время Западу это удалось.

Хотя в этом не столько заслуга Запада, сколько результат нашей собственной глупости и наивности, результат глупости, алчности и политической близорукости обитателей Кремля, как нынешних, так и предыдущих, результат жадности российской элиты.

В результате этой смеси из глупости, наивности, жадности, алчности, доверчивости и политической близорукости Кремль и оказался в политико-экономической западне.

Выбрав стратегию интеграции России в мировую экономическую систему и приняв вашингтонский консенсус, Кремль стал заложником этой стратегии и шаг за шагом двигался в западню на протяжении многих лет.

В 2014 году, когда был шанс вырваться, пусть даже с огромным трудом и большими потерями, пусть даже с риском потерять власть — обитатели Кремля побоялись, не решились, предпочли уютную и комфортную сырьевую ловушку, в которой пребывают по сей день, пытаясь всеми способами расширить ее пространство и выпросить, выторговать или выменять себе лучшие политические и экономические условия дальнейшего существования.

Кремль зашел в построенную собственными руками политико-экономическую ловушку и захлопнул дверцу. И Кремлю с его нынешними обитателями из этой ловушки уже не вырваться.

Кремль сидит в созданной собственными руками ловушке с экономической удавкой на шее, а Запад его методично душит — медленно, но непрерывно.